Екатеринослав был занят 11–12 мая, причём было убито 150 русских и 100 евреев; на сторону восставших перешли Черноморский полк матроса Орлова, анархистский отряд А. Е. Максюты. Черноморского матроса А. Е. Максюту незадолго перед восстанием арестовали чекисты, но григорьевцы его освободили.
Часть советских войск на Украине поддержала Григорьева. Другие еще колебались и склонялись к тому, чтобы поддержать.
Одновременно в Николаеве началось матросское восстание. С получением известий о движении частей мятежного атамана Григорьева на Николаев там восстал местный флотский полуэкипаж, состоящий преимущественно из матросов-анархистов, которые сочувственно относились к Григорьеву.
Изначально выступление матросов полуэкипажа в Николаеве принципиально отличалось от григорьевского движения. В лозунгах полуэкипажа, поддержанных значительной частью населения и гарнизона города (действительная власть Советов, уничтожение комиссародержавия, пропорциональное представительство социалистических партий в Советах; уничтожение по всей Украине «кровожадной коммунистической чрезвычайки» и застенка, коренное изменение продовольственной политики, признание всех коммунистических партий), доминировал не григорьевский авантюризм, а демократизм и верность изначальным идеалам Октября. Как представляется, этот демократизм в значительной степени родился как «третье решение» в альтернативе, перед которой оказался полуэкипаж: встать ли на сторону Н. А. Григорьева, или принять скомпрометированную политику красного террора, к которой заметно подталкивали матросов местные советские власти. В конце концов, матросы полуэкипажа, как и в других районах, охваченных «григорьевщиной», закономерно раскололись между двумя противоборствующими сторонами.
При этом лозунги, провозглашенные николаевскими матросами, во многом предвосхитили лозунги будущего Кронштадтского восстания 1921 года. Матросов неожиданно поддержал и находившийся в городе «спартаковский батальон» интернационалистов, укомплектованный немцами, венграми и чехами. Всего в мятеже участвовало более пяти тысяч человек. При этом матросы вовсе не собирались поддерживать атамана Григорьева. План у них был иной – воспользовавшись схваткой большевиков с Григорьевым, отложиться от тех и других и создать в Николаеве собственную матросскую анархистскую республику. По одной из версий, непосредственным поводом к мятежу стало распоряжение о направлении николаевских матросов на фронт против Григорьева. Во главе мятежа встал анархист Проскуренко, имевший давние связи с профессиональными одесскими анархистами.
Уполномоченный советского правительства и председатель Николаевского Совета рабочих депутатов И. С. Скляр отказался прийти на встречу с восставшими, а городская милиция, со своей стороны, – принимать участие в подавлении матросского выступления. Довольно быстро и практически без потерь захватив город, повстанцы арестовали Скляра, разгромили отделение ЧК, арестовали руководителя городской ЧК Абашидзе и других большевистских деятелей, но чуть позднее освободили их.
Взяв в городе власть в свои руки, матросы предались коллективному пьянству. Воспользовавшись этим, в Николаев стали просачиваться григорьевцы и махновцы.
Бывший николаевский чекист М. Б. Спектр впоследствии вспоминал о событиях этого матросского мятежа: «Отряд мятежников возглавил анархист Проскуренко. Ему было около пятидесяти, он имел звание мичмана (в данном случае М. Б. Спектр ошибается, Проскуренко являлся гражданским штурманом, призванным на военный флот во время войны и имевшим чин прапорщика по адмиралтейству. – В.Ш.). В заместителях его оказался некий Евграфов, засланный в полуэкипаж григорьевцами. Банда Варавы (атаман, близкий к Махно. – В.Ш.) и «свободные моряки» ворвались в Николаев. Махновцы захватили здание исполкома. Одна сотня кинулась к военкомату. Часть «моряков» – к ЧК, освобождать деникинских и григорьевских офицеров. Остальные принялись разбивать магазины и лавки, грабить квартиры… Выйдя из кабинета, Абашидзе (председатель Николаевской ЧК. – В.Ш.) приказал поставить на окно ручной пулемет. Вскоре у здания ЧК появилось с полсотни «моряков». Увидев торчащий из окна пулемет, бандиты затоптались на месте. Вперед выскочил Евграфов.
– Полундра! – взревел григорьевец. Часовой не успел выстрелить, как около него оказался Евграфов на вздыбленной лошади и шашкой зарубил часового. Пулеметчик уложил с десяток бандитов, но удержать всю ораву не мог. Она ввалилась в двери.
Вбежавший со двора Абашидзе с двумя пистолетами в руках не успел разрядить обоймы, как был сражен наповал. И в это же время ворвавшийся в здание Проскуренко, выстрелом в затылок, убил пулеметчика…»
Остатки советского актива и коммунистические отряды вынуждены были 24 мая отступить к Одессе. 26 мая в селе Козлово восставшие крестьяне, под влиянием восставших матросов, убили 16 коммунистов – членов штаба николаевских отрядов.
Был налажен выпуск собственной матросской газеты «Свободное слово красного моряка», в которой призывали создавать действительную власть Советов, уничтожать комиссародержавие, осуществить пропорциональное представительство социалистических партий в Советах, уничтожить чрезвычайки и застенки, коренным образом изменить продовольственную политику, признать все коммунистические партии, а не только большевистскую. Главной целью восставшие матросы провозгласили создание исполкома из всех социалистических партий, а по возможности – Совета без коммунистов и ЧК. Данные лозунги отражали очередную ступень роста зрелости матросских представлений о подлинной демократии. При этом матросские мечты были чрезвычайно оптимистичны, явно не учитывая трудностей их осуществления на практике. Матросы явно переоценивали масштаб выступления атамана Григорьева. При этом не вызывает сомнения и верность матросов идеалам Октябрьской революции 1917 года.
Матросская власть продержалась в Николаеве всего четыре дня, после чего в город вошли части Красной армии. При этом часть матросов пыталась оказывать красноармейцам сопротивление, но были быстро разгромлены и разбежались. Около пятисот матросов тут же перешли на сторону красных и ушли с ними подавлять мятеж Григорьева. Однако при первом же боевом столкновении они… коллективно перешли на сторону мятежного атамана. После измены матросов большевики были вынуждены бросить в бой караульный отряд прощенных за участие в мятеже интернационалистов-спартаковцев. Но их сопротивление было быстро сломлено, и вскоре представители местной большевистской власти прибыли к григорьевцам для переговоров, где и были арестованы. Тем временем восстание перекинулось на Одесскую губернию: восстал гарнизон Очакова, взялось за оружие население немецких колоний.
Что касается перебежавших на сторону Григорьева матросов, то после того, как атаман Григорьев был застрелен батькой Махно, они в очередной раз дружно перешли уже на сторону махновцев и воевали под его анархистским знаменем до полного разгрома махновщины.
В старом кинофильме «Александр Пархоменко» есть запоминающаяся сцена встречи легендарного комдива А. Пархоменко с матросами-анархистами. Примечательно, что в фильме показано, что агитация Пархоменко никакого впечатления на матросов не произвела, и, скрутив руки, матросы погрузили комдива в свой бронепоезд. И только потом, якобы оценив огромную силу и смелость Пархоменко, они не только отпустили его, но и сами, «перевоспитавшись», пошли громить мятежных атаманов. Но кино есть кино. В реальности все было совершенно иначе. 15 мая группа войск А. Я. Пархоменко сумела отбить у григорьевцев Екатеринослав. При этом каждый десятый пленный григорьевец или участник восстания был им расстрелян. Две тысячи мятежников, в том числе и большое количество матросов, оказались в тюрьме. 16 мая, в преддверии новых расправ, пленные матросы, объединившись с арестованными уголовниками, подняли в тюрьме бунт, захватили город и снова впустили в Екатеринослав отряды атамана Григорьева. Только через несколько дней, ценой больших потерь, Красной армии удалось снова отбить город. К этому времени большинство матросов уже разбежалось…
