В самый последний момент дивизия была усилена 1-м морским полком Северного моря во главе с матросом Е. Е. Ауэрбахом и комиссаром матросом В. Ф. Швецовым, в количестве полутора тысяч матросов, прибывшим из Архангельска, и 559-м Кронштадтским полком во главе с матросом В. В. Бурковским (19 октября его заменил матрос В. Н. Пастуховский), в количестве тысячи трехсот человек. 559-й полк был полностью сформирован из матросов Кронштадтского гарнизона.
В тот же день белогвардейские лейб-гвардии Казачий и лейб-гвардии Атаманский полки при поддержке артиллерии атаковали позиции 2-го Каспийского морского пехотного полка у Белоцерковки. Когда казаки попытались одним наскоком сразу сокрушить каспийцев, они были атакованы моряками с обоих флангов и отступили. Артиллерия противника была вынуждена замолчать под огнем батареи, приданной Каспийскому морскому полку. Первые контратаки врангелевцев матросам, хоть и с большими потерями, но все же удалось отбить, однако вскоре картина изменилась. Подтянув силы, казаки снова атаковали. В самый критический момент боя оказалось, что кончились снаряды и почти не осталось патронов. Конные казачьи лавы врубались в боевые порядки матросов, и те, неся чудовищные потери, начали отходить. Днепровский матросский полк при этом был вырублен почти полностью. Утром 21 сентября остаткам Морской экспедиционной дивизии удалось кое-как удержаться на подступах к Мариуполю. Командир дивизии П. И. Смирнов, растерявшись, к этому времени полностью потерял управление полками. Вся оборона держалась на рядовых матросах, которые в ходе боев, по своей старой традиции, изгнали некомпетентных командиров, избирая из своих рядов новых и самоорганизуясь, кое-как удерживали позиции.
Описывая в донесении ход боев, комиссар дивизии А. Масальский сообщал, что в полках, укомплектованных из рядовых моряков различных флотилий, зреет недовольство командованием, матросы открыто говорят о предательстве и о том, что их преднамеренно бросили под казачьи шашки. При этом, несмотря на столь критическую обстановку, случаи героизма были среди матросов обыденным явлением. Артиллеристы и пулеметчики, как правило, удерживали позиции под ожесточенным огнем противника, пока не кончались боеприпасы и их не вырубали казаки. Вот один из характерных эпизодов тех дней. В бою под Бердянском балтийский матрос Волынцев отбивал атаки вражеской конницы до тех пор, пока не отказал пулемет. На безоружного матроса набросились казаки и отвели к начальнику дивизии генералу Филимонову. Пленные казаки потом рассказывали, какое потрясающее впечатление на них произвело мужество красного матроса. Волынцев на допросе у генерала Филимонова держался достойно и умер героем.
Столь быстрый разгром 1-й Морской экспедиционной дивизии не входил в планы Троцкого. П. И. Смирнов явно оказался не на месте, потеряв управление войсками. Да, матросы несли огромные потери, и это было хорошо. Но дивизия держала весьма важный участок фронта, и ее полный разгром грозил обернуться потерей Мариуполя и, как следствие этого, катастрофой для всего Юго-Западного фронта. Заменить же матросов пока было просто некем. В этих условиях следовало, пополнив их ряды, снова бросить братву под казачьи шашки.
В этой ситуации по распоряжению Троцкого еще один его выдвиженец – командующий Морскими силами Республики (коморси) А. В. Немитц – срочно вызвал из Баку начальника формирующейся 2-й Морской экспедиционной дивизии И. К. Кожанова, и тот с тысячным полком каспийцев 21 сентября прибыл в Мариуполь.
По поводу тех событий оставил свое авторитетное мнение один из очевидцев – Г. Четверухин. В мемуарах, озаглавленных «Всполохи воспоминаний», бывший офицер свидетельствует: «26 августа наша Азовская флотилия, прикрывавшая высадку десанта у Ахтари, возвратилась в Мариуполь. Коморси произвел разбор операции. Он обратил внимание, что действия флотилии и десанта ввиду допущенной их командованием неточности в выполнении приказа оказались рассогласованными, что могло повлечь за собой ее срыв. Он раскритиковал и действия врангелевской флотилии, отметив, что ее командующий капитан 1-го ранга Машуков является заурядным артиллерийским офицером, которому не под силу решать оперативные задачи… По итогам разбора он сместил с постов командующего флотилией Е. Гернета и командующего Морской экспедиционной дивизией П. Смирнова и вместо них назначил С. Хвицкого и И. Кожанова. Бывают кратковременные встречи, которые запоминаются надолго…Ваня Кожанов, как его тогда называли из-за его 23 лет, был бывшим мичманом из «черных гардемарин». По отзывам очевидцев, обладал сильной волей, личной храбростью, дисциплинированностью, умением работать с людьми, пользовался особым авторитетом у «братишек». Среднего роста, с худым скуластым лицом и узкими глазами».
Бывший «черный гардемарин» Иван Кузьмич Кожанов обладал в то время, пожалуй, наибольшим опытом проведения десантов. Еще в ноябре 1918 года Кожанов возглавил отряд матросов-десантников Волжской флотилии.
В 1919 году отряд под командованием Кожанова принял участие в нескольких боевых операциях на Восточном и Южном фронтах. Наиболее значительными из них были: десант у Котловки 24 мая, за осуществление которого И. К. Кожанов был награжден орденом Красного Знамени, и участие в боях за Царицын 5—10 сентября 1919 года.10 октября 1919 года Кожанов был назначен начальником всех отрядов моряков Волжско-Каспийской военной флотилии. Кожановские отряды, как их стали называть, осенью 1919 года участвовали во взятии основной базы уральских белоказаков села Ганюшкино, а зимой – в борьбе с казаками в калмыцкой степи. В конце весны 1920 года десантные отряды И. К. Кожанова захватили персидский порт Энзели, в котором скрывались белогвардейские корабли. В связи с новым характером предстоящих операций в Персии десантные отряды были реорганизованы в Экспедиционный корпус. В июне 1920 года И. К. Кожанов был назначен уполномоченным по военным делам Персидской республики. Таким образом, совсем не случайно свой выбор нового командира 1-й Морской экспедиционной дивизии А. В. Немитц остановил именно на Кожанове.
22 сентября 1920 года И. К. Кожанов получил приказ принять под свое начало остатки 1-й Морской экспедиционной дивизии. После этого вопрос о дальнейшем формировании 2-й Морской экспедиционной дивизии отпал сам собой.
При этом Кожанову было объявлено, что все резервы для пополнения дивизии исчерпаны, боеприпасов также мало, но от него требуется любой ценой стабилизировать обстановку на участке фронта, занимаемом дивизией.
Вечером 21 сентября А. В. Немитц взял в свои руки общее руководство обороной Мариуполя. И. К. Кожанов, получив приказание направиться в дивизию и действовать по обстановке, выехал на автомобиле в село Покровское. Убывая в дивизию, Кожанов добился гарантий о доставке боеприпасов. 23 сентября П. И. Смирнов сдал ему командование дивизией, вернее ее остатками. На момент сдачи дел П. И. Смирновым И. К. Кожанову был полностью окружен и разбит Черноморский полк. На грани поражения находился Каспийский, с трудом отбивались от казаков днепровцы, был уничтожен первый батальон срочно посланного на помощь самого крупного Кронштадтского полка. Помощь он оказал, но сам был почти полностью уничтожен. А ситуация все ухудшалась и ухудшалась. Первый доклад И. К. Кожанова о положении дел звучал так: «Сообщаю последнюю сводку. Первый батальон Кронштадтского полка окружен на марше конницей и уничтожен. Второй батальон окружен в Стародубовской, и положение его безнадежно». Через минуту доклада И. К. Кожанов сообщил: «Вижу около двадцати всадников, приближаются к селу с юго-запада. Беру охрану штаба и иду атаковать». Это значило, что казаки смяли последнюю линию обороны и прорвались к штабу дивизии.
