Отдергиваю руку. Сейчас это было...ЛИШНЕЕ. Повисает вязкая тишина. Опять. Снова щёлкаю приемник. О чём мы говорили? Я хмурюсь, пытаясь сосредоточиться. О свадьбе что-то... Лена отворачивается к боковому стеклу. Молчит.
- Я думаю, неважно куда,- произносит Алёнка сипло через целую вечность, так и не поворачиваясь.
Про то, чтобы уехать, говорили...Точно. Да.
- Только дня на три максимум,- уже окрепшим, своим обычным грудным ровным голосом продолжает Акунина,- У меня сезон...
- Да, у меня тоже работы много,- хрипло соглашаюсь, искоса поглядывая на неё.
Идиотская ситуация. Невеста, к которой я даже прикоснуться не могу без скорбной минуты молчания после...А если трахну, то что? Панихиду потом заказывать? Бл..ть… Как я вообще влип во всё это?
Делаю музыку громче. Больше не говорим. Внутри клокочет уже привычная тихая злость. Это от неудовлетворенности. Её цветочные духи вперемешку с личным запахом потихоньку сносят крышу, левую ладонь до сих пор печёт фантомным ощущением мягкого горячего бедра…Кстати, про удовлетворенность…Как у нас там в браке-фарсе должны дела обстоять? Право налево предоставляется, если Ленка от меня так шарахается? Или мне всё-таки выдадут годовой абонемент? С барского плеча…
Так и тянет спросить…Прямо сейчас. Из последних сил сдерживаюсь. Уже челюсти болят…
Сворачиваю в Ленин двор и останавливаюсь у самой парадной. Лена хватается за дверную ручку и так замирает. Возможно, не хочет выходить под дождь, который льёт как ошалелый. Хотя я так припарковался, что дальше только дверь таранить. Чтобы не намокла невеста моя…Выходи уже! Хоть выдохну…
-Рам… - краснеет, глаза зеленые лихорадочно сверкают. Невольно напрягаюсь.
-Ммм?
- Поднимешься?
-Зачем? – вылетает машинально. Боже, я идиот, - То есть, да!
Пока Алёнка не передумала, первым выпрыгиваю из автомобиля прямо под хлещущий с неба ливень.
12.Лена
Поворот ключа в замочной скважине, щелчок. Моя рука вдруг обессиливает, и дверь поддается не сразу. Потому Рам толкает её за меня, прижавшись на секунду своей мокрой от дождя рубашкой к моей спине. Горячо. Вдоль позвоночника тут же жжет и покалывает от чужого влажного тепла. Жаркое дыхание задевает макушку.
Я резко отстраняюсь, проходя в коридор, и небрежно скидываю кроссовки. Лопатками ощущаю тяжелый прожигающий взгляд, отслеживающий каждое моё движение.
- Чай или кофе? - иду, не оборачиваясь, на кухню. Трусиха. Мелко колотит. Я слишком трезва для всего этого. И у нас слишком странные отношения.
Но это не значит, что я не хочу...
Разговор с Рустамом Зурабовичем до сих пор звенит в ушах, разрывает сознание отдельными впившимися в подкорку фразами.
Он не сделает первый шаг, Леночка...И второй тоже...Не сделает...Ты же понимаешь...Если ты, и правда, хочешь, ты должна...Не сделает...Ты...
Щелкаю чайник, хлопаю дверкой шкафа, доставая кофе. Я всё это итак знала, но все же когда тебе прямо в лицо говорят- это другое...
- Лен...
Я оборачиваюсь на мужской низкий голос, прижимая сахарницу к груди как щит. Рамиль застыл в дверном проёме, вальяжно опершись левым плечом о наличник и заправив ладони в передние карманы джинс. Прожигает исподлобья своими черными глазами, черты лица хищно заостряются. Легкий кивок головы, чтобы подошла. Тянет отступить - инстинкт убегающей добычи, но я ведь сама...предложила...И мы оба знаем, что НЕ чай.
У Рамиля мокрая рубашка и влажные волосы. Сквозь светлую ткань проступает неясный рисунок татуировки на груди, рукава закатаны по локти, открывая мне вид на смуглые предплечья, покрытые темной порослью и чернилами выбитых рисунков. И аромат терпкого грейпфрута резче...Его запах заполонил всю мою кухню, не давая размеренно дышать. Рам никогда здесь не был, но даже не пытается оглядеться. Всё его внимание направлено только на меня. Я делаю навстречу нетвердый шаг. И ещё один, и ещё...Пока не подхожу вплотную. Жар чужого тела ощущается поглаживающим прикосновением. В горле пересыхает. Рамиль чуть подаётся вперёд, наклонив голову, но руки из карманов так и не достаёт. Выжидает. Кладу ладонь на его талию, и пальцы тут же обжигает через ткань тепло чужой кожи.
- Ты же...- сглатываю, когда наши глаза встречаются. Невольно перехожу на шёпот, ногти скребут по его каменным мышцам на боку,- Ты же не будешь мне изменять?
Рамиль удивленно вскидывает брови, а потом расплывается в чеширской чувственной улыбке.
- Нет. А ты?
Из моего горла вырывается хриплый смешок.
- Это станет почти невозможным через пару- тройку месяцев. Я толстой стану и...
Рамиль не даёт договорить. Наклоняется и затыкает мой рот своим. Губы сминаются, зубы сталкиваются. Его вкус, его слюна, его язык. Я всхлипываю, проглатывая непроизнесенные слова, выдыхаю их грудным стоном. В крови взрываются гормоны, атакуют моментально поплывшее сознание. Я слишком хорошо помню, как с ним хорошо. И жадно хочу ещё. Мысли отключаются. Между ног молниеносно начинает требовательно зудеть, возбуждение скатывается раскаленной лавиной вниз живота, влага пропитывает белье насквозь, делает шов джинс грубым. Я особенно чувствую это, когда Рам подхватывает меня под ягодицы и несет в спальню. Шиплю ему в рот, когда задеваю дверной косяк плечом, на что Рамиль , фыркнув, безжалостно улыбается. Садит на кровать, устраиваясь передо мной на полу на коленях. Так моя голова немного выше. Обвиваю его шею руками, снова притягивая к себе. Целоваться хочу...И дальше...Дальше тоже хочу...Очень... Сама тянусь к его приоткрытым губам.
- Лен...- хрипло. И улыбается, смотря на меня поплывшим наглым взглядом.
-Ммм? - прикусываю его нижнюю губу,- Что?
Пальцы подрагивают, но я упорно борюсь с пуговицами на его рубашке.
- Ничего... Трахну тебя,- доверительно сообщает Рамиль, поддевая мою блузку. Живот покрывается колкими мурашками от прохладного воздуха и клеймящих прикосновений.
-Ладно, - шепотом соглашаюсь я.
13. Рамиль
-Ладно,- сбивчиво шепчет мой аленький цветочек, прожигая насквозь черными от расширившихся до предела зрачков глазами, и послушно задирает руки вверх, позволяя избавить себя от блузки.
Доверчиво подаётся ко мне, отщелкнув бюстгальтер и спустив лямки по хрупким плечам. И дрожит. Так дрожит, что я сам весь покрываюсь мурашками. Руки трясутся словно у прыщавого подростка. Мозг застилает плотной бордовой пеленой. Сердце гулко качает кровь, мощными толчками направляя её к паху. По позвоночному столбу простреливают вниз тягучие болезненные из- за своей силы импульсы.
Рывком скатываю с Аленки джинсы, подцепляю кружевную ткань трусиков. Дыхание спирает, в легкие заползает терпкий сладковатый запах женского возбуждения. Яйца требовательно ноют, перед глазами расплываются тёмные круги. Сминаю мягкие бедра, подтягивая Лену ближе к себе и ведя белье вниз по стройным белым ногам. Мои пальцы впиваются в податливую нежную плоть. Ладоням становится нестерпимо горячо. От Ленки пышет как от раскаленной печки. Я не могу не думать, что между ног у неё наверно ещё жарче....Стараюсь абстрагироваться, но не могу...
