— Никогда больше не заставляй меня так поступать с тобой.
Она попыталась отстраниться, и он на удивление легко отпустил ее.
— Север отвезет тебя домой, — сказал он.
Его взгляд уткнулся куда-то позади нее. Анна оглянулась: Север в старом инвалидном кресле замер в проходе. И она не знала, как давно он был здесь.
Стас подал ей руку у лестницы и проводил к машине. Севера спустили двое бойцов, правда потом он прогнал их прочь и за руль забрался самостоятельно, подтянувшись за специальный поручень. Машина осталась прежней, но ее хорошенько переделали для его удобства.
— Только не спрашивай, как я, — отрезала Анна, когда они тронулись.
Вывернув на обратный маршрут, они молчали, хотя думали об одном и том же. На душе было невыносимо гадко. Анна понимала, что будь Марк ей безразличен, боль не чувствовалась бы так остро, так всеобъемлюще…
— Часто он так срывается? — все-таки спросил Север.
— Нет.
Только ведь достаточно одного раза. Последнего. Скорее всего, подумал Север. Но смолчал.
Анна открыла окно и вытянула руку наружу, чувствуя давящий поток холодного воздуха.
— Лучше не молчи, — добавил он мягко. — Будет хуже.
— Хочется либо молчать, либо кричать.
— Тогда кричи.
— Я напугаю тебя.
Он быстро перестроился и свернул на обочину. Остановился.
— Давай, — кивнул Север. — Я могу выйти, я умею сам.
Он потянулся к ручке, Анна же испугалась. Страх остаться одной, без него в эту давящую со всех сторон минуту, вдруг прорезал ее, и она схватилась за его ладонь.
— Нет, не уходи.
Он повернулся к ней лицом и поймал взгляд.
— Я чувствую себя грязной, — призналась она.
Он был так близко. И он был ее. Стоило только протянуть руку. Он ждал ее движения, Анна чувствовала его болезненное напряжение.
— Это он, а не ты.
— Я боюсь, что люблю его.
Север качнул головой.
— Это не любовь. Любовь совсем другая.
Он протянул руку к ее щеке.
— Ты бы никогда не почувствовала себя грязной.
— С тобой?
— Со мной.
Сковывающее напряжение передалось ей. Все тело налилось тяжестью и одновременно стало невыносимо восприимчиво. Она чуть наклонила голову и его большой палец скользнул по коже.
И все. Больше ничего не осталось. Никаких мыслей, сомнений... Только желание. Анна потянулась к нему и поцеловала в губы. Открыла рот, чтобы почувствовать его язык. Север целовал так нежно и сладко, а его пальцы накрыли затылок. Он направлял ее и позволял вспомнить свой дурманящий вкус.
Глава 27
Север нашел руками ее бедра и мягко потянул. Скользнул к пояснице, задрав кофту и коснувшись горячими мягкими пальцами до кожи. Потом он крепко, но осторожно, сжал талию и перенес ее. Анна вдруг оказалась на нем и машинально подалась назад, боясь задеть его раны, руками пришлось упереться в спинку сиденья.
— Все в порядке, — горячо выдохнул он в шею.
Север тянулся к ней и, кажется, был не в силах оторваться, даже если почувствовал бы адскую боль. Он целовал и ласкал, забыв обо всем. И Анне тоже нестерпимо хотелось поддаться сумасшедшему влечению, снять с него рубашку, почувствовать всего его, наполниться им…
— Я не могу, — призналась она.
Он замер.
— Не могу, пока я с ним.
Тяжело быть честной, когда даже не знаешь, что сказать самой себе. Да, она боялась Марка. Да, иногда все выходило из-под контроля. Иногда... Но она чувствовала странную связь, настоящую и пронзительную, особенно, когда он смотрел ей в глаза. Или брал ее. Чаще грубо, резко, но потом он лежал в ее руках, тихий и умиротворенный. И ведь он правда простил ее, остался с ней. И хоть раз он отнесся к ней плохо просто так, без причины? Кто ударил первым? Или в ней уже заговорил синдром жертвы? И надо бежать, пока не поздно.
— Ты любишь меня? — спросил Север прямо.
— Да.
— Всё из-за…
Она не дала ему закончить, зажав его рот ладонью.
— Нет! Не смей, никогда.
Их глаза встретились. И он позволил ей видеть себя насквозь. В них была боль, жажда, страх, нежность, мука... Черт, она изведет его. Она обращается с ним не лучше, чем Марк с ней. Пользуется его зависимостью и только позволяет любить себя, иногда одаривает прикосновением и дразнит мыслью, что когда-нибудь все будет хорошо.
Она ненавидела себя.
— Мне больно от того, что сделали с тобой, — сказала Анна.
— Я смогу защитить тебя.
Он все равно хотел всё проговорить. Он так прям и честен, без толики фальши.
— Я калека, но не беспомощный.
Она накрыла его рот губами. Все-таки она заставила его произнести страшные жестокие вещи.
— Север, замолчи, — она крепко обняла его, забывшись.
— Я испугался сегодня, — шепнул он. — Я видел его лицо. С таким лицом он делает страшные вещи.
— Все обошлось.
— Мне нужен еще день.
Анна отстранилась и посмотрела ему в глаза.
— Я просил дать мне время. Еще день. И я увезу тебя, уже почти все готово…
— Марк не позволит. Он уничтожит тебя.
Север сжал ее плечи и тихонько встряхнул.
— Анна, я не собираюсь голыми руками идти на танк. Я все подготовил и продумал.
— Ты хочешь сбежать?
— Нет. Я не буду прятаться.
— Север?
Ее пугала проснувшаяся уверенность в его голосе и взгляде.
— Выбери сторону, — сказал он. — Если ты со мной, то этой ночью тебя вывезут. Спустись к тому кабинету…
— Там охрана.
Он улыбнулся.
— Ты будешь рассказывать мне про охрану? Это моя работа, Анна. И мои люди.
— Это люди Марка.
— Вот и проверим.
Север провел руками по ее плечам, успокаивая.
— Сегодня будет правильная смена. Они дадут тебе сбежать.
— И что дальше?
— Пересчет бойцов и партнеров. Кто-то из нас двоих проиграет.
— Не начинай говорить витиевато.
— Я убью его. Или он меня.
По замкнутому кругу. Раз за разом. Кажется, по-другому не будет никогда, просто невозможно, ведь здесь всё заточено на кровопролитие. Слишком большие ставки и слишком много тестостерона вперемешку с адреналином. Они как бойцовские свирепые собаки, выдрессированные и натравленные друг на друга, упорно идут к моменту, когда придется грызть глотки и умываться кровью. Без остановки, без оглядки…
