— Я сказал Рёфу, что избавился от тебя еще вчера, до нападения. Тела уже нет, только запись. Эта запись очень важна, ты понимаешь?
Анна кивнула.
— Проколоться нельзя. Сроки все те же, мне надо выиграть две недели, потом и Рёф и все остальные заткнутся, я буду в другой лиге, и наши интересы перестанут пересекаться. Но сейчас мне нужна эта запись, чтобы перетянуть Рёфа на свою сторону.
— Я поняла, Марк.
— Тебя пару часов назад выкрали, ты напугана до паралича.
Черт, актриса из нее никакая.
— Север, — Марк кивнул брату и отступил.
Север начал с извинений, после чего завел ее руки за спину и обхватил запястья пластиковой стяжкой. Сильно затягивать он не стал, и в отличие от Марка пытался свести количество прикосновений к минимуму. Он явно был не в своей тарелке, его будто заставили играть роль садиста, так еще по отношению к не чужому человеку. Ему приходилось трудно.
— Еще кляп, — совсем обреченно протянул он, — прости.
— Кто будет стрелять? — спросила Анна.
— Я.
— Главное, не промахнись. А кляп я переживу.
Север кивнул и попробовал изобразить улыбку, но получилось не очень.
— Север, время.
Славно, ее обездвижили и обезмолвили, и установили штатив, закрепленная на котором камера смотрела на ее лицо. Север отошел на несколько шагов и достал оружие. И вот тут план ей уж совсем разонравился. Да, она видела все меры предосторожности, и, самое главное, на курке был палец Севера, но сам факт, сама ситуация…
— Подожди, — отозвался Марк.
Анна увидела сомнение на его лице, он на мгновение отвернулся, будто хотел спрятаться. Но потом он резко развернулся и приблизился, обдав злобным взглядом.
— Анна, это похоже на развлечение?
Его голос неприятно нарастал.
— А я похож на клоуна?
Чего он хочет? Она напугана, как он и добивался. И разве похоже, что она может ответить?
— Мне обязательно изобразить все в деталях? — за злобой пришел гнев. — Хочешь так? Хорошо.
Он больно сжал ее предплечья, по-настоящему больно.
— Ты очнулась от пощечины.
Он хлестко ударил ее по щеке. И она не успела очнуться от шока, как он продолжил.
— Из машины тебя выволок мерзкий урод, сказал, чтобы ты и не думала сопротивляться, — стальные руки Марка нащупали ее шею, — здесь не до кого докричаться, и он может убить тебя в любую секунду. Или даже хуже…
Марк перенес одну руку на ее бедро и, собрав платье, скользнул вверх. Анна дернулась, но он в ответ усилил хватку, так что она едва могла сделать вдох.
— Много хуже. На тебя всем плевать, и он может развлекаться, как захочет.
Его холодный чужой голос резал по живому.
— Вот теперь ты напугана. Ты извиваешься и дрожишь.
Его пальцы сминали кожу, жестко, бесцеремонно... Вдруг он уже перешел черту, и ему нравится унижать и топтать? Вдруг от него осталось только лицо и образ из прошлого, который она старательно примеряет на незнакомца перед ней?
Она почувствовала слезы на щеках. Нет, не сейчас, не перед ним.
— Я не хочу повторять это, поэтому сделаем всё с первого раза. Выстрелы, толчок, выдыхаешь и замираешь.
Марк, наконец, отпустил ее. Он вернулся к штативу, и она решилась поднять глаза. Он был бледен, он был смертельно бледен.
— Север, — позвал он, не отрывая взгляда от маленького экрана видеокамеры.
Анна посмотрела на Севера и кивнула. Еще секунд десять, не больше, и все вырвется, ее заберет истерика. Она вся сжалась и затихла в ожидании удара. И, когда все случилось, сделала, что от нее требовали. Она замерла и задержала дыхание, дышать не хотелось, никогда больше... Она вытерпела сколько могла, а потом заплакала, скрутившись и спрятав лицо.
— Тише, тише, все кончилось.
Север осторожно дотронулся до нее и начал развязывать.
— Он специально, для дела... Он боится за тебя.
Глава 8
Север что-то дал ей. Тело затопило мягкой волной, которая забрала последние силы. Анна отключилась ненадолго, последним воспоминанием зацепив, как кто-то поднял ее на руки и понес. Когда монотонная тряска разбудила ее, Анна нашла себя на полу фургона. Под головой обнаружился сложенный черный пиджак, а его хозяин молча сидел напротив. Больше никого и ничего, грузовой минифургон был совершенно пуст.
— Как ты? — спросил Марк.
Она повернула голову и внимательно посмотрела на него. Успокоительное сделало свое дело, ей полегчало и даже не хотелось выцарапать ему глаза, хотя она с удовольствием осталась бы сейчас одна.
— Потерпи, мы скоро приедем, — Марк же буквально излучал спокойствие.
Его голос забыл режущие грубостью нотки и стал походить на теплое мягкое одеяло, которым он явно собирался закутать ее с головой.
— Я должен извиниться. Я ударил тебя.
Прекрасно, он отыскал момент, чтобы попросить прощение. Впервые в жизни.
— Тебе пришлось, — отмахнулась она с насмешкой, — не бери в голову.
Она попыталась отвернуться, потому что успокоительного могло не хватить, но ничего не вышло, тело отказалось слушаться. Только глухая боль растеклась по груди.
— Почему я парализована?
— Ты не парализована, Анна.
Да, на пару неуклюжих движений силы вдруг нашлись. Ей удалось поднять правую руку и ощупать себя. Пальцы тут же наткнулись на липкую жидкость, которая до сих пор украшала ее платье красными разводами. После она угадала и чертов бронежилет.
— Я не стал трогать его, лишь срезал застежки сбоку.
Сбоку? Анна скользнула рукой дальше и нашла ровный разрез. Похоже, Марк не стал долго мучиться раздумьями, и вспорол ножом ткань платья, чтобы добраться до застежек.
— Так дышать легче. Я не решился раздевать тебя, пока ты была без сознания.
— Отчего вдруг?
— Ты закатила бы истерику.
— Я и сейчас не прочь. Я говорю спокойно, только потому что меня накачали какой-то дрянью. И уже второй раз, Марк.
Она даже прикрикнуть не могла.
— О том, что ты жива кроме меня с Севером знают только трое ребят, они будут охранять тебя. И тебя накачали какой-то дрянью, чтобы…
— Хватит, Марк! — Анна не выдержала. — У тебя есть причины, у тебя всегда есть причины. Я же так и сказала, «тебе пришлось».
Он кивнул со злой усмешкой и отвернулся. Все-таки она выбила его из миролюбивого настроя. И прекрасно, а то расселся рыцарь без страха и упрека, от блеска доспехов ослепнуть можно.
