Я смущаюсь. Медлю.
— Ты выдерживаешь мое любопытство? — Север разворачивает меня в своих руках и заглядывает в лицо.
Говорить с ним теперь сложнее. Его губы слишком близко, а его тягучее дыхание обжигает скулы и так ярко, прочно, что мне начинает казаться, что я уже пахну его морским одеколоном.
— В Испании есть крепость Санта-Барбара. Я помню, в детстве был такой сериал… Да, это точно глупость, я была маленькой и даже толком его не смотрела, но запомнила название. А потом узнала о крепости и мне захотелось увидеть ее, побывать в Санта-Барбаре.
Я почти краснею, понимая, как по-идиотски звучу. Но у каждого из нас есть своя глупость, в которой довольно сложно признаваться без смущенной улыбки. Я по большому счету выдумала себе мечту… или лучше сказать, каприз. Почему нет?
— Тебе не хватает бразильских страстей? — Север подшучивает.
Он не дает мне ответить и целует в губы. Он нежный и сильный, и за мгновение подминает меня, заставляя проклинать каждый клочок одежды, который мешает нам. Я распахиваю рот шире, чтобы он углубил поцелуй, и пропускаю момент, как его жаркие поцелуи превращаются в водопад. Так стремительно, резко, необратимо. Он обрушивается на меня и утягивает куда-то вниз.
К порочному…
У нас была всего одна ночь близости. Мы слишком разгорячены, чтобы остановиться и дотерпеть до отеля. Или виллы, какой бы прекрасной она не была. Мы даже не произносим лишних слов и не смотрим друг другу в глаза, я читаю его прикосновения и подстраиваюсь, помогая стаскивать проклятую одежду прочь.
— У тебя уже было такое? — я сбивчиво шепчу и прикусываю его подбородок. — Был секс на высоте?
— Я справлюсь, малышка. Ни за что не разочарую тебя.
Север уходит от ответа и проводит языком по моей шее. Я откидываюсь на его грудь, чувствуя горячее тугое тело, и вздрагиваю, когда Север приподнимает меня, чтобы расстегнуть свои джинсы. Он ловко справляется с замками, и выставляет ладонь передо мной, намекая на очевидное и безумно горячее. Он хочет, чтобы я обхватила его пальцы и сама опустилась на него.
— Тише, тише, — шепчет он и надавливает губами на венку на моей шее.
Она быстро пульсирует. Слишком быстро… Я закусываю губы до боли и насаживаюсь на его член. Тесно принимаю, задыхаясь от нереальных ощущений. Боже! Я забываюсь и мысленно повторяю имя Севера, словно оно может чуть понизить градус безумия, происходящего между нами. У меня точно не было такого, даже близко… чтобы я сходила с ума и обжигалась собственным жаром, чтобы хотела кричать и заводилась с первого прикосновения… Не было. Никогда.
Север сдвигает лиф и подносит ладонь к моему лицу. Я целую и провожу языком по его длинным пальцам, а потом чувствую как он влажно обводит мои вершины. Спускается ниже и проталкивает ладонь между ног. С его губ срывается хриплый стон и он начинает двигаться жестче. Он помогает мне приподниматься и опускаться на него, размазывает пальцами мою влагу между ног и стремительно подводит к пику.
Мы сделаем это одновременно? Это не сказки для зависти подруг?
Я чувствую, что он близко. Сдерживаюсь и отпускаю лишь протяжные стоны, которые сливаются с его утробным рычанием. Его дыхание ломается и судорожным пунктиром проходит по моим намокшим волосам. Я понимаю, что вот, что всё, можно… сжимаюсь и плыву по его коже, которая царапает бархатом. Выше и выше, пока не вскрикиваю и падаю в пульсирующую пропасть вместе с ним.
Север усмехается, когда я начинаю суетиться. Я вдруг вспоминаю, что мы не одни, и пытаюсь вырваться, чтобы привести себя в порядок. Да, салон частного самолета трудно назвать общественным местом, но это все-таки не уютная спальня. А Север не заразил меня расслабленным бесстыдством окончательно, я пока держу в уме рамки приличия.
— Север, — шиплю на него, когда он находит “отличный” момент, чтобы показать, что сильнее. — Нет, Север, я не шучу…
Он не укладывается в мою картинку мира. Совершенно. Он ломает ее и перечеркивает главный вывод, который я успела сделать о мужчинах. Я научилась делить сильный пол на обаятельных бунтарей и нежных трудоголиков.
Первые кружат голову сексуальным потоком, который буквально исходит от них с животным напором. Они ни черта не ухаживают, но говорят каждое слово в цель — прямо в твое сердце, что истосковалось по концентрированной маскулинности, а каждый их жест и взгляд, уверенный и направленный точно на тебя, сводят с ума. Они легки и спонтанны, наедине с ними не нужно подбирать слова и спотыкаться об неловкие моменты сближения, наоборот, ты словно паришь в воздухе. Ты поддаешься и ловишь чистый кайф, пока не понимаешь, что их легкость идет от пофигизма. Им ничего не надо, они не участвуют в мужских забегах за успех и учились обольщать девушек одной улыбкой, чтобы не зарабатывать на крутую машину.
У вторых же есть немецкий внедорожник, но встречи с ними — это чинные ритуалы. Вы мучительно движетесь к третьему свиданию, на котором случится поздний ужин в хорошем ресторане, предложение подвезти до дома и первый секс. Такие мужчины задавлены рабочим стрессом и собственным интеллектом, который мешает прорваться инстинктам.
Только вот Север сексуален как дьявол, но в то же время дарит чувство безопасности. В его насмешках и хитрых улыбках читается опытный игрок с женским сердцем, но в то же время меня ничего не страшит. Мне не страшно довериться ему и отдаться сумасшедшему потоку, который и есть жизнь.
— Что-то рано, — замечает Север, когда загорается лампочка над иллюминатором.
Он проверяет наручные часы и хмурится сильнее.
— Мы снижаемся, — я поправляю одежду и поворачиваюсь к нему через плечо.
— Посиди тут. Я пойду спрошу.
— Все в порядке?
Север коротко целует меня и выбирается из-под меня. После чего подмигивает, показывая на ремень безопасности, за который я так переживала. Он разворачивается к кабине пилотов и я замечаю, как он мрачнеет. Он успокоил меня, но сам очень далек от спокойствия. Я машинально вжимаюсь в кресло и чувствую, как закладывает уши от перепады высоты.
Север прав прошло всего минут сорок, мы еще должны быть на курсе, а не снижаться, готовясь к посадке. Я слышу, как Север стучит в дверь, через пять секунд стучит вновь и окрикивает пилота по имени.
Тишина.
Север зовет пилота во второй раз, добавляя ругательство, а потом доносится глухой и мощный удар. Черт! Я не выдерживаю и поднимаюсь на ноги, смотрю на Севера, который пробует плечом крепость двери. Он напоминает машину, которая задалась целью решить вопрос силой и плевать, что в его распоряжении лишь голые руки, а дверь специально укреплена.
— Север, хватит, — я иду к нему и дотрагиваюсь до запястья. — Ты вывихнешь плечо.
