Теар остановил меня, обхватив за плечи и всмотревшись в мое лицо. Да, мне больно вспоминать про отца Ари, потому что тот нас сдал, как чужих!
— Не злись, потому что душа твоей дочки выбрала его, как отца. Он — часть ее, это навсегда, и твоя ненависть будет ранить ее тоже.
— Что вы знаете о душе… — прошептала я, теряясь от его близости. — Разве она у драконов есть?
В сине-зелёных глазах опасно вспыхнул огонёк — слишком близко, может обжечь!
— Я похож на бездушного монстра? — хлестко бросил дракон.
Его касания больше не жгли, как раньше. Я выбралась из пожара своего детства, но куда теперь идти? Почему всё пропадает рядом с ним. Мои правила, моя неприкасаемость, мои прежние мысли — всё обращается пеплом, как сухая листва.
— Нет, Ваше Высочество.
Он глубоко вздохнул, точно удивленный тем, что и сам вышел из себя. Выпустил мои плечи и позволил отстраниться.
— Уже ночь. Давай вернемся к тому, для чего пришли. Думаю, теперь нам обоим нужно, чтобы ты смогла вспомнить себя.
Если его слова про то, что я теряю память и могу забыть Ари — не ложь, то я сделаю для этого всё!
— Мне снова пройти сквозь огонь? — спросила и даже не дрогнула.
— Не думаю. Что-то защищает тебя слишком сильно, и нужен другой путь.
Теар сделал шаг в тесной комнате, и я только сейчас подумала, насколько она чудовищно мала и темна, по сравнению с дворцовыми залами. Но раньше я и не знала другого…
— Я только помню, что росла здесь с тех пор, как погибли родители. А старуха Хинолай сидела со мной иногда. Это всё, что я знала с детства.
— Отец сказал, что Ильхар давно искали на этих землях, но следов не осталось. То, что твой амулет тот самый след — нам повезло. Твои родители драконы, ты видела это сама. И они оставили тебе амулет, чтобы защитить. А может, заодно, чтобы указать путь.
— Но зачем мне, обычному человеку, этот “осколок”?
— Не знаю, Ливия. Ты таишь больше загадок, чем кажется на первый взгляд, — задумчиво отозвался Теар, проходя по комнате и осматривая стены и детскую кроватку, от взгляда на которую у меня ныло сердце.
— Что будет, если другие драконы — те, что нападали на вас — найдут этот “осколок” первыми? Раз вы считаете себя высшей расой, неужели не можете договориться без войны?
Теар усмехнулся и взглянул мне в глаза.
— О, да! Хороший удар с твоей стороны. Я тоже раздумываю над этим порой… Разумные ли мы больше, чем вы. Или, стоит лишить нас привычного комфорта, как мы точно так же дичаем и готовы биться с собой же ради мифической власти.
— Вы странный дракон, Ваше Высочество.
— Возможно, — он наклонил голову. — Так значит, ты ничего не помнишь до того года, когда поселилась тут?
— Не знаю… — медленно отозвалась я. — Иногда кажется, что помню отдельными кусками, маму, отца, нас всех вместе. А иногда кажется, что я это себе придумала. Но ведь то… что я увидела в огне — это не может быть неправдой?
— Я видел это вместе с тобой. Это было так. — Теар кивнул на лежанку, где я спала раньше. — Садись.
Не став спорить, я опустилась на застиранное покрывало и взглянула на дракона снизу вверх. В ночной темноте он выглядел зловеще — казалось, огонь в его глазах переливается, а от силуэта исходит слабое свечение.
Он по-простому опустился напротив и взял мою руку. Я с усилием переборола дрожь, переждала волну мурашек, пробежавшую по плечу.
— Отец пытался вырвать это силой, но так не выйдет — я понял сразу. Я пройду с тобой обратный путь, из сегодня во вчера и дальше, до тех пор, пока это удастся. Здесь место твоей силы, здесь должно получиться вспомнить чуть больше.
— Вы увидите это тоже?
— Прости, но да. Чтобы вытащить тебя, когда станет опасно.
— Всю мою жизнь?
И про себя подумала: и то, как я стирала вещи в реке, и рождение дочери, и даже… мою близость с Маром? Боги! Это ведь слишком, я не могу допустить такого.
— Не всю. Возвращайся в детство, это должно быть быстро.
— Как это сделать? Какое-то безумие.
— Смотри в мои глаза.
— Это вообще страшно, — призналась я вдруг.
— Ты это придумала.
Я хмыкнула, и мы оба замолчали. Он дракон, убивший сотни других! Он владеет ментальной магией, может передавать мысленно речь, он явно видит мои чувства — как это может не пугать? Но страшнее то, что чувства мои более чем смешанные. Наверное, никакая откровенность между людьми и рядом не стоит с… таким.
Дракон подался ко мне:
— Я тебе не враг.
— Хочу в это верить.
Я подняла взгляд и уставилась в его глаза, обманчиво-светлые, но с космической бездной внутри, глубже чем ночное небо, чем самая глубокая пучина.
Наше дыхание вдруг стало одинаковым, точно образовалась странная связь. Вдох-выдох… Я еще чувствовала свои руки в его, но вскоре неловкость ушла, и меня потянуло вовнутрь. Сегодняшний день сменился прошлым, потом дальше, быстрее замелькали образы последних дней, недель, годов.
Я увидела саму себя — моложе и неопытней, увидела каждый шаг, рождение Ари, все, что было до, пока не вспомнила то, что давно забыла. Маленькую себя, еще доверчивую, не думающую ни о чем. Рядом тетушка Хинолай, но потом исчезла и она. С безысходным ужасом я ждала, когда снова увижу пожар.
Огонь и правда вспыхнул — ярко, зло, обжег будто по-настоящему. И я заревела снова, как тогда. Слезы текли по щекам, становясь черными полосами гари. Я кричала, как тогда, срывая горло. Огонь выжигал меня изнутри. Уничтожал все, что у меня было. Что у меня было… Что?!
Где-то, словно в другом мире, я чувствовала руки Теара. И это вдруг помогло перешагнуть через всеохватное пламя, которое было выше и сильнее меня.
Моя мать была драконом, где-то в воздухе отбивался от противников отец. Мама была рядом и говорила что-то, а на моей шее горел прохладой в этом кошмаре синий амулет. Почему я не слышу ее слов, почему?! Это было здесь, на улице, рядом с домом. Огонь принесли с собой враги, и скоро они убьют всех, кроме меня.
“Ты должна выжить, моя девочка”, — донесся мысленный голос матери сквозь треск горящих досок и клубы дыма.
Я вспомнила, что они уже долго скрывались среди людей, скрывались от других драконов, потому что те искали нечто важное. Искали осколок, чтобы уничтожить других.
Где он, мама?! Покажи мне его! — хотелось кричать в этом воспоминании, но там я была безмолвна и бессильна, только чувствовала, как рыдания раздирают горло.
“Твоя сила с тобой. Будь сильна, Ливия, и сохрани…”, — слова матери оборвались в нарастающем шуме.
Я стояла и смотрела, как они погибают в огне. Надо бежать, но я не могу, ноги превратились в камень, надо отвернуться, но не слушается голова. А огонь приближался ко мне и уже кусал обнаженные ноги, хватал за волосы, которые вмиг вспыхивали, как фитиль. Гортанный крик сорвался с моих губ. Я умру, умру здесь!
