Теар же быстро оказался без одежды, и я не могла оторвать взгляд от него.
— Я должен быть чистым и прекрасным перед лицом твоего народа.
— Уверена, ты им понравишься.
Он приблизился, обнял меня, вынуждая ступить вниз на ступеньку в купальню и оказаться по щиколотки в обжигащей воде.
— Здесь очень горячо, — запротестовала я, вздрагивая.
— Не бойся, — голос Теара обволакивал, словно эта ароматная вода. — Это только так кажется…
Его мягкие чувственные губы снова захватили мои, наши тела соприкоснулись, и это было так ярко, что я резко выдохнула. Он снова… будто изучает меня, ведь я другая, я человек, так и осталась человеком. И он будто хочет проверить мою силу.
Мы зашли еще глубже, и я охнула от охватившего ноги жара. Дракон, наверное, ничего не чувствует, раз у него самого огонь внутри, но я, кажется, могу сгореть!
— Не сгоришь, — шепнул Теар, — но я хочу посмотреть, как ты плавишься от другого жара…
Невозможный дракон! Теар провел ладонями по моим бедрам, обхватил под ягодицы и подхватил на руки, и теперь я уже издала стон не от горячей воды, а от острого ощущения его близости и силы. Наши тела сплелись снова, его прохладные на контрасте губы нашли мои, и это было настолько приятно, что я и правда позабыла об обжигающей лаве воды вокруг.
— Почему-то… думала, буду с тобой гореть, — пробормотала, хватаясь за его шею. — А на самом деле… постоянно оказываюсь в воде.
Теар только рассмеялся хрипло и больше не дал мне говорить, и правда заставил плавиться, подчиняться его рукам и губам и стонать глухо и протяжно, умирать от жара и снова возрождаться. Который раз на последние дни меня кидало со дна разочарования и боли до сильного и такого неудержимого в руках счастья.
Да, я человек, а моя дочь дракон. И Теар дракон. Я потеряла амулет, так и не нашла свои воспоминания и с каждым днем рискую сгореть в пожаре и забыть любого из них… Но сейчас поймаю каждое мгновение жизни рядом и не позволю себе отравить существование этой болью.
Я снова почувствовала нежность его губ. Раньше я не знала в себе такой страсти, такого желания откликаться на чужие прикосновения и касаться самой.
— Видишь, не так и горячо, — улыбался коварно мой дракон, держа на руках в воде.
Я откинула голову назад, чувствуя, как плывут в ароматной воде пряди волос, и подняла лицо снова. Капли принялись стекать по шее, уже совсем не обжигающие.
Может, он собрал весь жар этой воды и заключил в своем сердце? Я коснулась ладонью его груди, в которой оно стучало так мерно и ощутимо. Но тут же отпрянула, когда увидела вошедшего в комнату дракона. Ваннар!
Теар, наоборот, прижал меня к своей груди.
— Ваше Величество.
— Что-то очень срочное? — Теар повернулся в воде к Ваннару, держа меня в объятиях, и я, смутившись этой ситуации окончательно, уткнулась в его горячее плечо.
Правда, самого Ваннара наши обнаженные тела, похоже, совсем не смущали. Для драконов такие встречи с человеческими девушками, наверное, обычный случай. Необходимость, нужная для продолжения рода.
— Похоже, они и правда готовятся к войне, Теар. Мы поймали еще одного разведчика. Думаю, они готовятся заполучить то, что принадлежало Ильхарам.
— И что ты предлагаешь?
— Возможно, стоит перенести коронацию.
Теар на время замер, напряженно раздумывая и слегка царапая щетиной мое обнаженное плечо, но наконец ответил:
— Нет. Пусть состоится сегодня.
Глава 27. Оставайся человеком
Ваннар наконец ушел, а я от стыда хотелось погрузиться с головой под воду. Так и осталась не пойми кем при дворе, то ли просто любовница, то ли добытчица редкого артефакта и еще зачем-то нужная Теару. Может, он хотел бы от меня наследника-полукровку, которому смог бы передать свою силу с помощью “осколка”, которую смогла обрести Ари?
Теар нехотя потянулся за полотенцами, закутал сначала меня, потом себя.
— Надолго тебя похитить не удалось…
Я улыбнулась, одеваясь. И спросила вдруг:
— А Этерил тебе совсем не нравилась, как… драконица?
Теар хмыкнул моему вопросу.
— Она очень привлекательна. И достаточно умна. Достаточно, чтобы суметь отравить отца и похитить тебя. Ты ревнуешь к тому, что она была моей невестой?
Я легонько стиснула свои плечи.
— Она могла бы быть тебе лучшей парой. Ну, если нужно сохранить ваш род… И если бы не…
— Возможно, всё могло быть иначе, если бы не появилась ты, — произнес Теар, предлагая мне руку. — И еще я ранил ее самооценку. Сквозь ментальную защиту я видел настоящее желание. Кто знает… Драконицы мстительны, особенно за подобное унижение.
— Это в твоем духе, — усмехнулась я, окончательно одевшись и поежившись.
От предупреждения Ваннара по телу бегали мурашки — я давно отмахивалась от мыслей, про войну, которая может начаться из-за "осколка". Но лучше встретить опасность, взяв на себя ответственность за весь народ. Скоро коронация…
На моей памяти такого не было ни разу, впрочем, как и для всех жителей тоже. Погибший король-дракон был единственный король, которого мы знали несколько веков. Что ждать от Теара-правителя? Я отчего-то надеялась, что все будет иначе и лучше.
— Ты скучаешь по отцу? — спросила я, когда он накинул на себя рубашку.
— Не думаю. — Теар повел плечами. — Он дал мне все, что мог дать, прежде чем покинуть эту землю. Когда-то я считал его главным противником. Но теперь у меня нет недостатка во врагах.
Да уж!
— Ты бы хотел снова объединить расу драконов? Ведь вы должны быть едины, чтобы выжить. Иначе погубите сами себя, если вас не убьет наш земной мир.
Теар ненадолго замолчал, потом взглянул искоса.
— Забавно, правда? Недавно ты хотела уничтожить всех драконов за причиненную боль, а теперь тебе придется нас защищать…
— Очень забавно! — теперь была моя очередь наклониться и плеснуть в него водой.
Теар добавил серьезно:
— Я бы хотел, чтобы ты была рядом со мной.
— На коронации?
— Да.
Я нахмурилась, представив себе эту картину.
— Это будет очень странно, Теар. Все, кто приближен к правителям, обладает драконьей кровью, вы сами установили эти порядки много лет назад.
— Как говорил отец, это вы, люди, предпочли эту систему, потому что она была близка и понятна. Деление на касты придумали не мы, только изменили их.
— Ты, похоже, такой же узурпатор, как твой отец! Слышу теперь знакомые нотки.
— О нет! — улыбнулся Теар. — Это слишком жестоко, Лив.
