Антон вдруг так резко вздрагивает и буквально подпрыгивает на диване, что я от неожиданности пронзительно взвизгиваю, а потом начинаю заливисто смеяться, потому что Палей оказывается весь в своём пиве.
- Бл.., Лукум…
Бутылка с выползающей из неё пеной со стуком опускается на стеклянный столик. Антон, кривясь, отлепляет мокрую футболку от груди, оценивая размеры бедствия.
- Напугала! Ну ты чего крадешься???
Серые глаза сверлят меня праведным гневом.
- Прости,- я пытаюсь глубоко вдохнуть и подавить булькающий прорывающийся наружу смех, но у меня ничего не выходит.
Он слетает с губ рваным хихиканьем без остановки. Ровно до того момента, как Антон, раздраженно ругнувшись себе под нос и заведя руки назад, стягивает мокрую футболку через голову.
****
Глаза зудят от сухости, но я не могу моргнуть. Зрачки расширяются, поглощая картинку. У Антона красивое тело: светлая гладкая полностью безволосая кожа, лишь от пупка к краю джинс бежит темная дорожка. Выраженные широкие плечи, крупные ключицы, развитые грудные мышцы, темные соски, впалый живот с прочерченной линией посередине, узкие бедра. Время сделало его не таким сухим и угловатым, как пять лет назад, он по- мужски погрузнел, мышцы заметно напрягаются и перекатываются под кожей при каждом движении. Зачарованно смотрю, как он кидает мокрую футболку на пол и поворачивается ко мне. Конечно, я видела голых по пояс мужчин кроме мужа и не считаю это чем-то особенным, но... Именно сейчас во рту собирается вязкая слюна, а давление подскакивает до угрозы инсульта. Возможно, дело в этих несчастных спотах, которые больше крадут свет, чем создают его. Или в том, что мы всё-таки не на пляже, а одни в огромном спящем доме. Эта мысль задерживается во мне, прошивая позвоночник и оседая странной ноющей тяжестью внизу живота. ОДНИ.
- Сделай тише, и я пойду! - мой голос пищит, срываясь на фальцет.
Серые глаза Палея быстро скользят вверх- вниз по моей фигуре, кадык заметно дёргается, а я моментально ощущаю себя голой в этих несчастных персиковых шелковых лоскутах.
- А я может не хочу, чтобы ты уходила,- губы Антона расплываются в кривой улыбке. Взгляд с моего лица снова сползает ниже и замирает на скрещенных на груди руках, словно пытаясь рассмотреть всё сквозь них.
- Я спать хочу... Первый час! - произношу почти жалобно.
- Уже не хочешь и завтра выходной,- шире улыбается Антон и хлопает по дивану рядом с собой, приглашая сесть. Совсем как Тиме утром.
- Давай, Лейла. Посмотрим что- нибудь...
- Ещё не насмотрелся за сегодня?- бурчу я себе под нос, переминаясь с ноги на ногу. И тут же мучительно краснею, закусывая губу. Вышло как-то...обиженно??Дьявол...
-Ревнуешь?- бархатным голосом интересуется Антон, подаваясь вперёд.
- Бредишь?- фыркаю излишне беззаботно и...плюхаюсь на диван рядом с ним.
Боже...ЧТО Я ТВОРЮ? Надо встать и уйти немедленно, но...Но поздно. Меня уже несет, как взбешенный локомотив.
Я незнаю, КАК он это делает и делает ли для этого вообще что-нибудь, но всю кожу покалывает дурашливыми мурашками, а внизу живота схлопывается миллион микроскопичеких пузырьков, стоит нашим плечам соприкоснуться. Слишком поспешно отсаживаюсь на более безопасное расстояние, за что получаю добродушный насмешливый взгляд серых глаз.
- Пожелания? Драма, боевик, комедия...- Палей нахально изгибает бровь и кивает в сторону экрана,- "Стар трек"?
Скорбно вздыхаю в ответ.
-Индийские фильмы люблю...
-Пффф...Только если тоже майку снимешь!
Антон делает такое забавное перекошенное ужасом лицо, когда это говорит, что я снова начинаю смеяться. И напряжение схлынивает, как вода при отливе. Мне вдруг становится легко и хорошо. И невыносимо тепло. В эту ночь, в этой комнате, с этим человеком.
21.
-Турецкие сериалы?- милостиво предлагаю компромисс, едва выговаривая слова сквозь смех.
- За что ты так со мной!- Антон тоже начинает ржать, с позором проваливая миссию сохранить трагическую маску на лице.
- У меня варианты кончились, я пошла,- я вскидываю руки как при сдаче и уж было встаю, но застываю на полусогнутых ногах, потому что горячая шероховатая ладонь вдруг крепко обвивает моё запястье.
Смех застревает в горле удушливым комком. Руку простреливает током до самого предплечья. Антон больше не улыбается. Стальные глаза смотрят снизу- вверх на меня требовательно и тяжело. Кошусь на его пальцы, впившиеся в мою руку раскаленными прутьями, но он и не думает отпускать.
- Не уходи...Правда...
Антон это так тихо и хрипло произносит, что мои ноги подкашивает слабостью, и я медленно оседаю обратно на диван, не в силах отвести глаза от его лица . Молчим. Его ладонь до сих пор обжигает мою кожу на запястье, просто испепеляет её. А я не нахожу в себе сил попросить отпустить. Парализовало. Это всего лишь прикосновение, Лей, приди в себя...Приди...Боже, почему? Почему...
- Не ухожу,- едва шевелю губами.
Мужские пальцы будто нехотя разжимаются, наконец освобождая меня, и Антон даже как-то назад подаётся, увеличивая расстояние между нами. Удушливая неловкость потрескивает в воздухе. У Палея такой вид, будто он тоже сбит с толку.
- Гхм..- Антон откашливается, переводя взгляд на экран,- Может, ужастики, м?
- Ой, нет, я боюсь,- сразу отметаю эту шикарную идею.
- Ну, так в этом же и смысл!- фыркает Палей воодушевленно и заходит в нужный раздел,- Давай, какой?
На экране мелькают картинки одна симпатичнее другой: то у кого-то челюсть отваливается, то у гроба крышка съезжает, и оттуда показывается разлагающаяся рука.
- Блин, Антон, я, правда, не могу их смотреть,- хмурюсь, следя за тем, как он быстро листает меню.
- Да ладно тебе...Вот! Совсем не страшный...- щелкает кнопка выбора, и на меня с плазмы пялится жуткий клоун.
- "Оно"? Не страшный?- я невольно тянусь за диванной подушкой и крепко обнимаю её, положив себе на колени.
- Там же про детей. Ты уже выросла из круга интересов Пеннивайза, Лукум. Вот Тиму показывать не будем, - беспечно пожимает плечами Антон и, подмигнув мне, кладет руки поверх спинки дивана, а ноги вытягивает на журнальный столик, показывая, что к просмотру полностью готов.
Я демонстративно горестно вздыхаю и тоже слегка откидываюсь на спинку, подогнув под себя босые ступни и надежно укрыв голые ноги большой подушкой. Ощущение мужской руки за моей головой отдаётся нервной вибрацией в грудной клетке и странным звенящим напряжением. Я чувствую каждый волосок на своей голове, каждое шевеление нагревающегося чужим теплом воздуха. Дыхание выходит поверхностным и частым, и иногда мне приходится контролировать его, чтобы это было не так заметно. Антон смотрит только на экран, как и я, но при этом, я уверена, что он тоже, как и я, боковым зрением следит за каждым моим движением. Я вижу, как поднимается и опадает его грудная клетка, как иногда он облизывает пересыхающие губы, и мне чудится, что его так же мелко колотит, как и меня.
