- Это повторится уже минут через пять. Так что хватит посыпать голову пеплом. Это бессмысленно...- рот Антона изгибается в чувственной полуулыбке. Большой палец перемещается с моего подбородка на нижнюю губу и мягко надавливает, оттягивая её.
- У тебя охеренные губы, Лукум,- хрипло шепчет мужчина, хищно смотря на мой приоткрытый рот. Подушечка пальца скользит по нижнему ряду зубов, касается языка , и мои рецепторы щекочет вкус его кожи с лёгким привкусом никотина. Его взгляд, направленный на палец, изчезающий между моих губ, плавится словно ртуть. Низ моего живота вопреки всему сладко сводит, дыхание учащается. Опять...
- Сделаешь мне минет, м, Лукумчик? - Антон подаётся к самому моему уху, хриплый баритон царапает слух и что-то внутри, вибрирует в грудной клетке,- И я тебя тоже...хочу...поцеловать...
Он говорит отрывисто, потому что прикусывает и нежно посасывает мочку моего уха. Влажный от слюны палец покидает мой рот и чертит дорожку по шее вниз к груди, обводит левый сосок. Я рвано выдыхаю, пытаясь собраться из последних сил.
- Нам нельзя...Это опасно...Уйди, пожалуйста!- я чуть не плачу, и у меня совершенно нет сил его физически оттолкнуть. Только умолять.
Нет сил, потому что мне безумно хочется продолжить. Так, что мышцы во всём теле сводит. От одной мысли, что я доставлю Антону удовольствие так, рот неожиданно наполняется вязкой слюной. И мужские пальцы уже чертят узоры на моём лобке и бедрах, подбираясь к пульсирующей возбуждением промежности.
- Раньше надо было думать, что опасно. Ты сама...- Антон отпускает мою мочку и быстро целует в губы, заглядывая в глаза. Его лицо становится серьезным и каким-то жестким, голос опускается до едва различимого хриплого шепота,- А теперь... Я чувствовал, что ты такая, но теперь я точно знаю...И плевать мне уже на все твои "нельзя"...
23.
В утренних лучах Антон - совсем мальчишка. Украдкой разглядываю его умиротворенное расслабленное во сне лицо. Яркие четко очерченные губы приоткрыты, прямые светлые ресницы тревожно подрагивают, чуть вздернутый нос, острые скулы, выраженный подбородок с проступающей щетиной. У Антона удивительное лицо. Не красивое в классическом понимании, но намертво запоминающееся, притягивающее к себе. И мимика такая, что на него невозможно не смотреть. И взгляд. Особенно взгляд....Это как наркотик. Всё время хочется разглядывать его, запоминать. Жадно. Русая прядь падает на лоб, и Антон, не просыпаясь, хмурится. Я аккуратно её убираю. Ладонь на моей спине приходит в движение, притягивая меня ближе, буквально впечатывая в обнаженное мужское тело. Мои щеки вспыхивают. Он возбужден. Это всего лишь физиология, но... Между ног моментально предательски печёт, хотя, засыпая, я была уверена, что мне даже мысль о сексе будет противна как минимум неделю. Антон меня измотал. И от этой мысли горячо печёт тоже. Взгляд упирается в крупную ключицу у меня перед глазами. Хочется лизнуть гладкую солоноватую кожу, но я боюсь его разбудить. Не знаю, как в глаза посмотрю. Не знаю, что скажу. Не знаю, как жить дальше. Мы почти не говорили... Зато делали...Сглатываю, кажется румянец уже и шею затапливает, уши горят.
Ладонь Антона на моей спине лениво перемещается ниже и забрасывает мою ногу на мужское бедро. Я резко поднимаю глаза и встречаюсь с сонным серебристым взглядом.
- Доброе,- хрипло со сна бормочет Антон, пристраивая меня повыше и нагло тычась эрекцией мне между ног. У него всё так просто, что мне становится смешно!
- Хоть бы разрешение спросил, - фыркаю, уворачиваясь и обвивая его шею руками. Губы помимо моей воли растягиваются в беспечной хитрой улыбке.
- Ммм, разрешение?- рокочет он мне в макушку, запуская колкие мурашки по коже головы,- Можно я тебя трахну? Пожалуйста...
Я смеюсь, внутри бурлит от незнакомой мне до этого дикой смеси возбуждения и веселья. На секунду меня посещает мысль, что я никогда не смеялась в постели с Вадимом. Моментально мрачнею, но Антон не замечает. Он слишком увлечен уговорами.
- Или ты меня...- мурлычет Палей и перекатывается на спину, утягивая меня за собой.
Я оказываюсь сидящей на нём сверху. Мои волосы рассыпаются по спине и плечам, укутывая нас мягким черным облаком. Глаза Антона, подернутые чувственной дымкой, жадно ощупывают каждый миллиметр моей наготы. Горячие ладони мнут мои бёдра, подсаживая повыше, влажная промежность касается напряженного члена.
- Давай, Лейла,- у него такой чувственный баритон, что у меня по позвоночнику пробегают электрические импульсы от каждого слова. Я думала, это всё исчезнет утром...Растворится под беспощадными солнечными лучами. И, если бы это от меня зависело, то так бы и было, но Антон не даёт...
- Хочу лежать и смотреть, как раскачиваются твои офигенные сиськи,- и нахально улыбается, глядя прямо мне в глаза.
Я на секунду теряю дар речи, проваливаясь в пучину стыда. Его манера выражать свои пожелания так буквально, вводила меня в ступор всю ночь. А слушать это при дневном свете и вовсе невыносимо.
- Ты слишком пошлый, ты в курсе?- нервно хмурюсь, кусая губы.
Я наверно очень плохая, но эта глупость про " сиськи" до сих пор эхом звенит у меня в ушах, и я чувствую, как отчаянно сильнее возбуждаюсь. Меня это заводит? Какой кошмар...
- В курсе, а ещё я дико хочу тебя, мой Лукумчик,- бархатным голосом сообщает Антон, садясь. Наши лица оказываются в миллиметре друг от друга. Стальной расплавленный взгляд становится задумчивым. Его пальцы убирают упавшую мне на лоб прядь, зарываются в волосы.
- Я рад, что ты не истеришь с утра, что "так нельзя", Лейла,- произносит тихо и серьёзно.
- А должна?
- Я этого боялся, - уголок его губ на секунду взмывает вверх, обозначая улыбку.
Я делаю вдох и говорю то, что тревожит меня больше всего.
- Вадим сегодня вернётся...
- Вечером только,- быстро добавляет Антон.
- Это неважно. Это не должно повторится. У меня сын. Я не могу...
Младший Палей с досадой поджимает губы. Во взгляде мелькает что-то упрямое и злое.
- Я придумаю всё. Подожди...Я просто...Не планировал я это. Вообще. Был уверен...- замолкает и хитро улыбается.
- Что " был уверен"?
