Смотрю на них и понимаю: надо парней гнать на море, учить бегать по волнам. Это та база, на которой затем можно будет строить все остальное. А все эти прыжки, кульбиты, забеги оставить им на домашние тренировки. Похоже, что это будет правильное решение… Если я хочу их действительно чему-то научить, что они потом сами смогут развить в нечто большее, когда на меня навалится учеба в университете.
— Достаточно. — Сгоняю парней с арматур.
Стоят, понурив головы, глаза прячут, расстроены, понимают, что провалили упражнение целиком и полностью.
— Приступим к еще одному тесту.
Подхожу к бетонной плите, стоящей вертикально. Не такая и толстая плита, всего в ладонь толщиной и размером пять на два метров. Отличный тестовый образец, можно сказать.
— Вы знаете, что можете так. — Моя ладонь погружается в бетон. — И даже так. — Делаю шаг и, ощущая привычное сопротивление, прохожу сквозь плиту.
Кивают. Конечно, они знают.
— Бэнр, первый. Вперед.
Тяжело парню дается проход сквозь препятствие. К тому же, это реально неприятный процесс, не болезненный, но противоестественный и какой-то чуждый. Мне то куда как легче, а вот, глядя на юношу, понимаю, какое это мучение для других рейгов.
— Добрыня. Повторить!
Широкоплечий Рыцарь начал куда резвее товарища, но затем точно также замедлился и завершил прохождение с большим трудом. Гнать их еще раз или не стоит? С одной стороны, я не садист все-таки, но они должны уяснить, что для них существуют и такие пути, а не откидывать эту возможность потому, что она причиняет неприятные ощущения.
— Медленно! — Рычу я и прохожу туда и обратно через бетонную плиту.
Вот это чистой воды обман, даже тренируйся они день напролет, все равно моей скорости в данном упражнении им никогда не достигнуть. Но учитель и должен казаться новичкам недостижимым идеалом. Поэтому пользуюсь своим преимуществом беззастенчиво. Тем более знаю: привычка не только ускоряет прохождение, но и позволяет свыкнуться с неприятными ощущениями.
— Бэнр. Вперед!
Прогнав юношей еще два раза, при этом и сам проходя, чтобы у них не возникло мыслей о том, что я просто хочу их помучить, завершил упражнение.
Быстрый и незаметный взгляд на часы. О как время летит, уже сорок минут прошло от начала тренировки. Казалось, ничего и не сделано, а времени-то уже и нет…
— Круг по козырьку. Раз!
А пока они бегут, напеваю про себя переиначенную песенку Винни-Пуха:
— Но время — это очень уж странный предмет… Всякая вещь — или есть, или нет. А время (я никак не пойму, в чем секрет!) … Время — если есть, то его, сразу нет!
То, что они у меня опять бегают, не блажь и не желание забить чем-то тренировку. Я пробую отследить прогресс от проведенных сегодня упражнений. И он есть, небольшой, но явный. Пусть я делаю все коряво, но польза парням от моих тренировок определенно имеется.
— Закончили. — Подзываю эту пару к себе. — Кто сегодня первый? — Чистота занимает место в левой ладони.
Меня поняли правильно и с громким подбадривающим воплем Добрыня кинулся вперед…
Десять минут гонял их по очереди и вместе, не давая даже зацепить себя. Мне тоже было очень полезно на практике проверить своё утреннее вдохновение. Парни старались, особенно работая совместно, даже заметил несколько домашних заготовок. Разумеется, все их старания разбивались о белоснежный клинок. Да, им до меня куда как дальше, чем мне до того же капитана «Призрачного датчанина». Но каждый путь начинается с первого шага, и они его сделали.
— На сегодня все. — Когда они берут передышку, Чистота уже на поясе. — Подойдите. По вашей просьбе стать вашим сенсеем. — Напряглись, застыли. — Вынужден отказать. — И быстро продолжаю, не давая им вставить и слова. — Учитель — это призвание, этому делу нужно отдавать всего себя. Увы, я лишен такой возможности, и у меня есть свои дела и задачи. — Добрыня кивает на мои слова, Бэнр же по-прежнему застывший, подобно статуе. — К тому же, скоро сентябрь, и на вас навалится учеба… Я не могу принять ваше доверие и стать вашим сенсеем. Но тренером, пока есть время и возможности — буду.
Кажется, достиг своего, улыбаются оба, а затем склоняются в глубоком почтительном поклоне.
— Я оценил ваши возможности. — Принимаю их поклон за согласие. — Завтра в это же время, но место будет другим. Пирс яхтенного клуба «Ночные воды». Это южнее грузового порта. Тихое местечко, легко найдете в сети. Начнем ваше обучение.
Переглядываются недоуменно, во взглядах читается «а что тогда было эти дни?». Не даю им додумать эту, в принципе, здравую мысль, рявкая командным голосом:
— Не задерживаю!
Как только падаваны скрылись из виду, обнажил Слово и уже в Изломе попробовал повторить те элементы, которые тренировал дома. Раз за разом, круг за кругом, связку за связкой. Увы, но то неожиданное вдохновение, накатившее на меня рано утром, уже прошло. Как не старался, воссоздать его не вышло. По этой причине все, чем занимался, это адаптацией того, что уже получалось, под условия призрачной реальности.
Хотелось большего, но без вдохновения переделывать привычный стиль боя было неразумно. Я попробовал, конечно, но то, что вышло в итоге, оказалось хуже того, что было. Поэтому ограничился доработкой того, что тренировал в квартире.
Немногим больше часа занимался, а когда несколько бригад рабочих переместились на поле, покинул чашу стадиона.
Поплутав скорее по привычке и, как обычно, не заметив никаких признаков слежки, спокойно добежал до дома. И только выйдя из Излома и скинув маскировку, понял, насколько проголодался. Я ведь даже не позавтракал, так увлекся с утра, что совсем забыл об этом.
Не успел поесть, позвонила Мелани. Поспрашивала ни о чем, выслушала такие же шаблонные ответы, а затем спросила, готовлюсь ли я к поездке в университет. Уверил её, что волноваться не о чем, и все у меня будет нормально. Мне понятно, что она дергается, но все равно, эта пустая тревога немного напрягает. Как бы не прилетела неожиданно из Франции проведать сыночка в самый неподходящий момент. Расспросил её о работе, выяснилось, что она занята подготовкой сразу двух новых выставок: «так много работы, так много!». Ну и хорошо, значит можно её не ждать, если не случится ничего экстраординарного.
Кстати, о университете, этот звонок мне напомнил, что скоро мне предстоит на несколько дней посетить эту обитель знаний. Ознакомительный визит будущих студентов, предназначенный для того, чтобы учащиеся в первые дни не бегали ошалевшими по гиганской территории не понимая, что, где и собственно «куда мне идти и что делать». Будь моя воля, отказался бы от подобной траты времени, но если так сделаю, то точно тут же примчится Мелани Вальян выяснять, что такое произошло. Да и у других могут появиться ненужные вопросы. Так что, тут вариантов особо нет, если по-прежнему хочу прожить вторую жизнь более-менее нормально. А я этого очень хочу. Будь моя воля, послал бы все эти Прорывы, Изломы и все, что с ними связано, и просто наслаждался вторым шансом. Но, увы, мой выбор в этом вопросе, мягко говоря, ограничен.
