Глава 22
Всё происходит слишком быстро. Я замираю на ступеньке всего на мгновение, но этого оказывается достаточно, чтобы всё вокруг переменилось. Стучат мужские тяжелые ботинки, потом в тишину врываются грубые крики, приправленные матом, снова грохот и скрежет и снова много света. Зажигаются яркие лампы, от которых я закрываюсь рукой и только после понимаю, что это автомобильные фары.
Они освещают весь первый этаж, врываясь в дом через разбитые окна.
Разбитые…
Да, мне не мерещится. Я пропустила момент, когда случился погром, но теперь отчетливо вижу, как осколки сверкают на полу.
— Саша!
Марина тянет меня наверх, заставляя делать слепые шаги, хотя я больше не верю, что можно куда-то сбежать. Наша охрана не справляется, забор и первый этаж уже взломали, а значит всё остальное лишь вопрос времени.
И где Макар?!
Когсворт?
Я потеряла даже Игоря, который бросился вниз после возгласа из рации.
— Марина, не надо, — я протестую, ловя пошатнувшуюся Марину за талию. — Ты упадешь… Это бесполезно, они все равно обыщут дом.
Да и мы как на ладони. Вся лестница залита холодным белым светом.
— Что вы тут застыли?!
Слава богу! Я не зря вспоминала Когсворта! Он вдруг появляется рядом с резонным вопросом, проводит массивной ладонью по моему плечу, словно проверяет, что я не мираж, а потом переключается на Марину.
— Тебе больно? Упала? — он наклоняется к ней, отрезая от опасности широченной спиной. — Что у тебя там?
— Боже, Марина…
На ее коленке кровоточит свежая ссадина, а я и не заметила, как она поранилась.
— Слезы отставить, — командует Ког, окидывая меня строгим взглядом, он приобнимает Марину и забрасывает ее руку себе через плечо.
Ей это не нравится. Марина находит силы напомнить, какой упрямый характер достался всем членам их семьи. Она шепчет что-то невнятное, но с красочными нотками возражения.
— Потом, — кивает Ког. — Потом скажешь всё, что думаешь на мой счет.
— Мы не поднимаемся, — комментирует Марина, когда Когсворт меняет направление.
— Ты наблюдательна…
— Может, поцапаетесь потом? — не выдерживаю. — Где Макар?
Мои вопросы теряют всякий смысл, когда в дом входят четверо мужчин. Я их не знаю, но тоже прячусь за спиной Кога, улавливая, как тревожное настроение разливается по воздуху. Они высокие, спортивные и выглядят как парни из команды Когсворта — угрюмо молчат и несут угрозу одним внешним видом.
— Ищете моего босса? — Когсворт усмехается.
Он спускается на одну ступеньку ниже, поднимая ладони к груди.
— Стой, где стоишь, — тут же бросает один из громил.
— Хорошо, — Ког кивает. — Но вы полегче, тут девушки…
— У меня нормально со зрением, — огрызается парень.
Когсворт чуть наклоняется к нам, заводя руку так, чтобы мы даже не думали двигаться.
В дом входят еще люди, среди них я узнаю охранников Макара, но их слишком мало, чтобы сделать хоть что-то. У двоих из них разбиты лица, у третьего разорвана куртка так, что становится ясно, что ее вырвали вместе с наплечной кобурой. Они с безнадегой смотрят в сторону Кога, который качает головой. Кажется, он уже смирился с поражением и теперь пытается сократить потери.
— Боже, нет, — срывается с моих губ.
Я накрываю рот ладонью, чтобы больше ничего не произнести и никого не спровоцировать. Сердце же отдается болью, я вижу внизу Макара. Коляску с ним грубым толчком вкатывают в центр комнаты, он порывается встать, но замечает меня с Мариной и медлит. Это отрезвляет его. Макар сжимает подлокотники до побелевших костяшек, отпуская тяжелый выдох, и остается на месте.
— Баров тут? — спрашивает Макар у массовки, разворачиваясь к входной двери. — Он должен быть здесь.
— Сейчас будет, — отвечает кто-то из охраны.
Он не врет насчет “сейчас”. Прямо к окнам подъезжает низкий седан со стальными боками, авто выглядит по-хищному агрессивно и безумно дорого, словно не едет, а рассекает воды голодной акулой. Я не вижу, как открываются дверцы, но слышу уверенные шаги.
Ближе и ближе.
Последний такт шага и легкий скрип двери.
Я сразу понимаю, что это Баров. Невозможно ошибиться, он из тех людей, что доносят свой статус с первой секунды. Грозный, с холодным цепким взглядом и мертвой мимикой. Он оказывается среднего роста, под который идеально подогнан итальянский черный костюм, но он не теряется в толпе могучих охранников. От него исходит сила больших денег, которая выигрывает у силы мускулов.
— Здесь темно, — задумчиво роняет Баров, оглядываясь по сторонам.
Его седые волосы отброшены назад, а на руках тонкие кожаные перчатки. Он не снимает их, из-за чего слышится противным скрип, когда он собирает ладони в замок.
Где-то щелкает рубильник и в доме появляется верхний свет. Баров довольно кивает.
— Сергей, — Макар обращается к Барову, выбирая нейтральную интонацию.
Он просто зовет его. Я прекрасно понимаю, что Макар связан по рукам и ногам, он не может рисковать, он в слабой позиции сейчас. Ведь в комнате я, Марина и толпа вооруженных мужчин, которые подчиняются его врагу.
— Ты не встаешь? — Баров кивает на коляску. — Я думал, ты уже бегаешь.
— До бега еще далеко.
— Да, ты больше в прятках преуспел, — Баров говорит тихо.
К нему нужно прислушиваться, напрягая слух. Он вообще выглядит как смертельно уставший человек. Я ждала совсем другого, думала будет водопад злости и вспышки агрессии, а он принес только холод.
Даже скорее лед.
И это пугает меня больше.
Тем более я чувствую, как напряглась Марина. Она впервые за долгое время увидела бывшего мужа и пытается найти сходства с человеком, которого когда-то знала. Любила… Она стоит за Когсвортом, пока что послушно и без единого звука, но я замечаю, как она раз за разом порывается спуститься вниз.
— А где Марина… А, вижу, — Баров сам находит ее. — Здравствуй, Мариш.
“Мариш”.
Ласковое обращение звучит дико, но оно тянет Марину вперед. Она смелеет и начинает спускаться к бывшему мужу. Боже, она сошла с ума! Что она делает? Или она единственная в комнате, кто понимает, что происходит?
Так, да?
Именно Марина позволила этому случиться?
Баров через нее узнал адрес?
Я нервничаю больше всех, чувствуя, как сердце бьется об грудную клетку, и обхватываю Когсворта за покатые плечи, чтобы не дать ему натворить глупостей. Он остается на месте, не пытаясь остановить Марину, но я ощущаю, как сковано его тело. Под моими пальцами больше не живая плоть, а настоящая сталь.
