— Береги себя, — Марина кивает мне. — И Макара. Я пока не знаю, когда вернусь.
Я хочу что-то сказать, выпытать у Марины то, что творится у нее на душе, но вместо этого просто обнимаю ее. Я уже выучила, что они с Макаром одинаковые. Упрямые, волевые и сильные.
— У меня чувство, что настала очередь Макара тебя спасать, — произношу, не выпуская ее из рук. — Он отойдет от операции и заберет тебя. Это ему нужно находить общий язык с Баровым, а не тебе. Ты ни в чем не виновата…
— Макар тоже.
— Им нужно самим в этом разобраться. Их война не утихнет, пока они не выяснят отношения.
Я поправляю прическу Марины, приглаживая локон, и киваю на прощание.
— Пусть Макар позвонит мне, как сможет, — говорит Марина. — На тот телефон, он всегда при мне.
— Хорошо.
— И ты звони, даже просто так. Не знаю когда, но я так привыкла к тебе, что воспринимаю тебя, как часть нашей семьи.
Я киваю с улыбкой. Но та моментально сходит с моих губ, когда сзади раздается грубый рык мотора.
— Тебе пора, — тут же реагирует Марина, понимая намек Когсворта.
— Ты же понимаешь, что он не успокоится? Ког не уступит тебя другому, ты выбрала не того мужчину.
Глава 28
Когсворт отвозит меня назад в гробовой тишине. Он красноречиво поднимает ладонь, когда я пробую заговорить. Я сдаюсь и больше не тревожу его, только прошу отвезти меня в больницу, а не в квартиру.
Все же я успокоилась, увидев Марину. Внутренняя пружина разжалась и мне становится легче воспринимать реальность, нет того ужасного ощущения, что надо куда-то бежать и всё спасать. Уверенность Марины передалась мне. Я верю, что эта хрупкая женщина может справиться с жестким характером Барова и дать Макару время на поправку.
Макар…
Мысли возвращаются к нему, и дорога начинает казаться мучительной. Хотя Когсворт уверенно вжимает педаль газа в пол и ловит зеленую волну.
— Я зайду к парням, — Когсворт кивает в сторону курящих рядом с будкой охранников. — Потом догоню.
— Хорошо.
Я киваю и выбегаю из машины. Холл, лифт, внимательные взгляды парней из охраны, треск рации, снова холл и длинный коридор. Медсестра направляет меня, без слов понимая, к кому я спешу. А там остается последняя дверь и белая палата с безумным количеством современного оборудования оказывается передо мной.
— Макар, — выдыхаю с вибрирующим эхом, которое предательски выдает меня.
Слезы так и просятся на глаза, но я заставляю себя повременить.
Или вообще не плакать.
Он выглядит хорошо для сложившейся ситуации. И он сразу замечает меня, сквозь грозовые тени на его лице проглядывают искорки радости, которые он, впрочем, прячет.
Он зол?
Конечно же!
Он очнулся, а я исчезла. И ведь ему наверняка уже доложили, что я сорвалась к Марине, одурачив его охрану.
— Не злись, — шепчу, подходя вплотную
Хочу сказать еще что-то, но слова теряют всякий смысл. Меня буквально тянет к нему навстречу стальными канатами. Я едва заставляю себя быть осторожной, хочется упасть в его руки и крепко-крепко обнять, чтобы не чувствовать ничего вокруг, кроме его тела.
— Не переводи тему, — он упорствует, пытаясь вывернуться.
А я поднимаю голову и целую его в висок, потом ниже, снова и снова. Покрываю его лицо короткими ласковыми поцелуями, не различая, где у него здоровая сторона, а где поврежденная. Я просто чувствую его. Чувствую, как соскучилась за какой-то день и как на самом деле сильно переживала за него. Теперь же можно выдохнуть и признаться себе в собственных страхах…
Черт! Я все-таки сейчас заплачу.
— Не делай так больше, — строгим, но сладким голосом произносит Макар, кладя ладонь мне на затылок. — Никогда, слышишь?
— Хорошо, — киваю, вытирая слезы об его высокие скулы. — Я больше так не буду. Я просто… очень хотела увидеть ее, Макар. Он же забрал ее, я перенервничала и решила использовать шанс. С ней всё хорошо, вот что главное.
Макар нажимает ладонью, прижимая меня к себе крепче. Он дышит мной, а я — им, и наши губы соприкасаются. Он целует меня, так жадно и тягуче, словно забирает долг близости, накопившийся за время разлуки. Забирает с процентами, потому что у меня вмиг сбивается дыхание, а к щекам приливает жар.
— Тебе нельзя активничать, — произношу с улыбкой, вырывая передышку. — Ты давно проснулся?
— Часа два назад.
— Ох. Прости, я должна была быть здесь. Я думала, у меня больше времени и я успею вернуться к тому моменту, как ты очнешься.
Я ловлю его ладонь, которой он держится за мое плечо, и переношу ее обратно на кровать. Приглаживаю одеяло и смотрю на бесконечные датчики и трубки, которые окутывают его тело и тянутся к приборам.
— Нервничал из-за меня, да?
Макар кивает.
— Злился?
— Очень.
— Уже уволил кого-нибудь?
Макар усмехается. Он снова тянется ладонью ко мне, не обращая внимания на мой протестующий взгляд. Он кладет пальцы мне на шею, приобнимая, и как будто считывает мой пульс. Мне передается его тепло, бархат его кожи и аура силы. Не знаю, как ему удается, но Макар и в больничной палате кажется несгибаемым.
— Что говорят врачи? И где Алекс?
— Жить буду.
— Так и говорят? — я качаю головой, не доверяя его формулировки. — Я, пожалуй, пойду найду Алекса и узнаю всё из первых рук.
— Не сейчас. Побудь со мной еще.
Я наклоняюсь и целую его ладонь, которая до сих пор лежит на моем плече.
— Решил держать меня, чтобы никуда не делась?
— Я и веревки приготовил. Должны скоро принести.
— О, божечки. Так я все-таки попала в страшную сказку, а не счастливую?
Макар перебирает пальцами, пытая мою чувствительность. То легкие, то настойчивые прикосновения… Я чувствую, что он соскучился не только по моему голосу или улыбке, но и на другом уровне. Телесном, интимном. И поцелуев ему уже мало.
А мне?
О чем я сейчас думаю?!
Он же только после операции!
Но Макар дьявол во плоти. Когда он так смотрит, крадясь по коже и изгибам, тягуче и уверенно, когда его дыхание замедляется и становится ясно, что это из-за меня, когда воздух между нашими телами накаляется… В общем, в такие моменты тяжело мыслить рационально.
— Тут была девушка, — я решаю заговорить об этом сразу. — Ингеборга.
Макар хмурится, услышав ее имя.
— Прости, но я случайно прослушала ее сообщения на автоответчик. Я напутала с управлением и, видимо, нажала не ту кнопку.
