Нужно дождаться его звонка. Вот и все.
Просто дождаться.
И еще верить. Макар умный и сильный, он успокоился за последние дни и сможет правильно разговаривать с Баровым. Если тот оставил шанс на человеческий разговор, Макар его использует. Они ведь оба устали… Сколько можно жить в ненависти и среди призраков прошлого? Это ведь безумие. Макар целый год срывал реабилитацию и скрывался ото всех и от своей вины в уединенном доме.
Я не знаю, как сложился этот год для Барова, но чувствую, что его жизнь тоже встала на паузу. Он тоже спрятался, только не в доме, а в собственном горе. Так ведь не может длиться вечность. Он либо простит, либо доведет свою месть до конца.
Макар
Дорога привела к загородному комплексу. Дом Барова, как все дома по-настоящему богатых людей, стоял обособленно и прятался не за высоким забором, а за лесным массивом, и имел свой выход к озеру. Кортеж Макара миновал отсечку с охранным постом без сопротивления. Вечерняя смена проводила черные внедорожники внимательными взглядами и отправила им в сопровождение одну машину.
— Уступи, — бросил Макар, взглянув в заднее стекло.
Его водитель кивнул и передал приказ по рации. Все три внедорожника прижались к правой стороне, пропуская машину с хозяйского поста вперед.
— Мы в гостях, — напомнил Макар то ли себе, то ли водителю.
Он заметил, что вскоре пропала сотовая связь. Вот почему с Когсвортом больше не получалось связаться, люди Барова уже подсуетились. Макару это чертовски не нравилось. Он плохо понимал, что его ждет и как ему вытаскивать Марину. По большому счету, его волновала только сестра.
Макар уже сотню раз бил себя по рукам, чтобы не вмешаться и не попытаться отбить ее силой, но Марина знала его лучше всех и даже на расстоянии чувствовала настроение брата. Она каждый раз звонила в точный момент и брала новое обещание, что он не будет вмешиваться.
Но сегодня она позвонила в слезах.
— Скотство, — прошипел водитель.
Вся подъездная площадка была занята охраной. Вооруженной и хмурой. Не требовался точный подсчет и беглого взгляда хватало, чтобы понять, что Макар со своими парнями в меньшинстве. Впрочем, ничего удивительного.
— Вон тачка Кога, — отозвался охранник, который потянулся к ручке дверцы. — Выходим, босс?
— Да, — Макар кивнул.
Он распахнул свою дверцу и оглянулся по сторонам. Джип Когсворта стоял нараспашку, даже багажник и капот открыли и, видимо, проверили каждый закоулок. Что еще? Вообще рассматривать пейзаж было неудобно. Начинало темнеть, а верхние мощные фонари не зажгли. Только низкие столбики над дорожками “распыляли” неясный сероватый свет.
— В дом войдет только он, — раздался бас, который принадлежал коренастому мужику в кепке военной раскраски.
Он указал на Макара, после чего уверенно прошел вперед, собираясь оттеснить его телохранителя от коляски. Макар вовремя подал голос, чтобы не случилась стычка.
— Пусть, — распорядился он и толкнул колеса самостоятельно. — Оставайтесь у машин.
— Но, босс…
— Только если Марина закричит, — добавил Макар. — Тогда к черту все приказы, можете входить в дом без приглашения.
Бетонная дорожка вела к полукруглому крыльцу с садовой мебелью. Макар с внутренним раздражением понял, что его сейчас будут поднимать. Пандуса не было, а четыре ступеньки надо было преодолеть. Он не показывал вида, но он так и не привык к коляске. На уровне рефлексов и самоощущения. Вся его природа бастовала, особенно когда он оказывался среди других мужиков, сильных, здоровых, физически развитых. Он сам всегда был таким, никогда не боялся драки и обычно побеждал в них. А тут… Скован собственным недугом и даже на ноги не может встать.
Макар злился на собственную слабость, понимая, что сестра сейчас нуждается в нем. Она столько сделала для него, он всегда это понимал и его буквально выворачивало наизнанку после того, как он срывался на нее. К сожалению, это бывало.
Особенно в первые дни.
Тогда Марина специально задевала его и раскачивала. Словно решила, что лучше он будет ходить разгневанным, чем безразличным. Она с удивительной стойкостью сносила все вспышки его дурного характера и раз за разом пробовала расшевелить его. Подсылала Алекса, требовала выходить во двор, убирала его комнату, не позволяя превратиться в животное, зачитывала сообщения от друзей, привозила новую одежду и бизнес-отчеты. Первые месяцы она жила за них двоих, тянула его и не обращала никакого внимание на его желание сдохнуть. Ей было плевать, что он решил пустить жизнь под откос, она каждый день переключала стрелку и не давала случиться беде.
И именно она успокоила Сашу. Макар потом понял, что только благодаря сестре Саша не закрылась и не нарекла его косматым чудовищем, с которым нельзя иметь никаких дел. Даже тут Марина его спасла. Потому что он был близок, чтобы оттолкнуть свой главный шанс на нормальную полную жизнь.
— Добро пожаловать, — с усмешкой бросил охранник, распахнув главные двери.
Коляску Макара, наконец, отпустили. Он снова мог ей управлять, хотя дорогу выбирал не он. Большой холл с зеркальным полом уводил взгляд к лестнице на второй этаж и необъятной хрустальной люстре, которую стоило отправить в музей. Баров всегда предпочитал раритетную роскошь, Макар еще с первого знакомства заметил за ним дворянский грешок. Кажется, тогда же он съязвил на эту тему, наклонившись к уху сестры, за что тут же получил от нее по плечу. Она любила Барова, когда выходила за него. Без всяких “но”.
— Макар, — голос сестры вернул его в настоящее. — Ты зря приехал.
Марина сидела на большом кремовом диване в дальнем конце комнаты. Она повернулась к брату, уперлась руками в подлокотник, собираясь подняться, но передумала шевелиться. В гостиной без того стояла напряженная атмосфера, которая резонировала от одного мужчины к другому. Макар насчитал пятерых телохранителей и заметил Когсворта. Тот стоят перед Мариной и напоминал цепного пса, готового разорвать любого, кто подойдет к хозяйке.
Макар кивнул ему, заодно отметив свежую ссадину на его щеке. В остальном же Ког был в порядке, если не считать голодного огонька в темных глазах. Он явно готовился к потасовке, не веря, что сегодня обойдется одними словами.
— Надоело прятаться, Марик? — отозвался Баров.
Уверенные шаги заглушили всё вокруг. Макар обернулся, направив коляску в его сторону, и почувствовал укол отвращения. Баров назвал его так, как называла только Ингеборга, а в его глазах полыхали насмешливые искры. В этих глазах Макар увидел весь дешевый спектакль, который разыграла тут Инга. Наверняка, она заламывала руки, называла его “котиком” и “Мариком” со скорбной нежностью и умоляла Барова опомниться, ведь ее любимый не виноват и так пострадал.
Макар не верил, что Инга могла найти искренние правильные слова. Она явилась сюда из расчета, а не потому что действительно хотела помочь, она приехала манипулировать и играть чужую роль. Роль заботливой девушки, какой не смогла быть год назад. А Баров никогда не был идиотом, чтобы вестись на постановки начинающих актрис.
