А я никогда не снималась. Не знаю, каково это оказаться под прицелом нескольких профессиональных камер, под жестким светом софитов и с голосом редактора в наушнике. Хорошо, что Константинов будет рядом. Меня успокаивает мысль, что он поможет мне и заполнит неловкую паузу, если та, не дай бог, случится. Он точно мастер в медийных вещах, прожженный циник и игрок.
Я же видела, как он владеет лицом. Умеет показать любую эмоцию на выбор, у одной только его улыбки есть сотня оттенков. Он ловок как гений покера и чем больше я думаю об этом, тем сильнее сомневаюсь, что в состоянии уловить мгновение, когда он ничего не изображает.
Он сам его улавливает? Или так привык “давать нужную картинку”, что не задумывается, переходит от скандала к сделке и даже отчаянные глупости совершает те, которые подходят образу рискового и холостого миллиардера-плейбоя.
Он выпил лишнего и соблазнил невесту Влада Цебоева. Так банально, грязно, вызывающе пошло… Я смотрю на ее фотографию, отвернув экран от Германа, и пытаюсь найти хоть один желтый заголовок на эту тему, но ничего. История не выплыла на широкую публику, ее удержали, но столь мощный поток невозможно усмирить, он прорвет любую плотину рано или поздно.
Цебоев собирал силы и подбирал оружие три года, и кажется собрался уничтожить Константинова за свое унижение. Во всяком случае он не собирается играть чисто, ведь Максим не играл.
— Вот, возьмите.
Я просыпаюсь, реагируя на голос Германа. Он протягивает мне ладонь, на которой лежат две белые пилюли.
— Успокоительное, — подсказывает он, а, когда я продолжаю сомневаться, закидывает их себе в рот. — Обычное успокоительное, Светлана. А то вашу бледноту не скроет ни один гримм.
Он отдает мне всю баночку и указывает ладонью на напитки, которые стоят на полочке. Я понимаю, что он прав, и запиваю таблетки водой.
— У нас много времени до эфира, — добавляет Герман с ободряющей улыбкой. — Мы еще всё обсудим и отрепетируем. Пообедаем даже.
— Я еще не завтракала, — я улыбаюсь ему. — Я самым безответственным образом проспала.
А охранник не стал будить. Константинов запретил? Понял, что опоздает из-за офиса и дал мне выспаться?
— Ну с богом! — Герман шумно выдыхает, когда водитель закладывает последний вираж и останавливает автомобиль у служебной лестницы. — Если постараемся, вечером будем пить шампанское.
— Да, это очень важное интервью. Я понимаю.
— У них бешеные рейтинги. Вечером ваши слова будет обсуждать половина страны.
— Прекращай, — я строго качаю головой. — Ты дал мне слабые таблетки для таких разговоров.
— Всё будет хорошо, я точно знаю. Вижу, что у вас получится, — Герман отвлекается на шум и оборачивается. — А вот и Максим Викторович.
Я тоже поворачиваю голову на шелест протекторов и вижу, как рядом паркуется черный монстр с неизвестным мне значком автомарки. Агрессивная морда выглядит как оскал хищника, непроизвольно ежишься и хочешь отступить в сторону, чтобы не влипнуть в неприятности.
— Или нет, — растерянно добавляет Герман.
Задняя дверца открывается и из салона выходит мощный брюнет.
— Герман, — зову тихо. — Это же…
— Влад Цебоев, — отвечает он.
Глава 12
— Не волнуйтесь, — произносит Герман и первым открывает дверцу. — Это специально. Психологическое давление, не более.
— Но что он здесь делает?
— Не знаю.
Герман выходит из машины и дает знак охране. Меня больше не веселит королевский кортеж из нескольких машин, наоборот, они сейчас очень в тему. Тем более мужчины не мешкают и выстраивают глухую оборонительную линию. По-другому не назовешь.
Я выхожу на улицу, когда мне открывают дверь.
— Я не вооружен, в машине только водитель, — слышу подтрунивающий мужской голос, а затем звонкий щелчок зажигалки.
Цебоев закуривает и забирается на порог внедорожника, чтобы увидеть меня поверх парней из охраны. Я зачем-то оглядываюсь и встречаюсь с ним глазами. Черт, зря, зря… Меня буквально ударяет током, потому что прежде я видела мужчин, как он, лишь на экране. Эталонный негодяй с темной энергетикой и холодной улыбкой.
Матерый и зрелый.
Такой точно не забывает нанесенные противником удары.
— Светлана, вам не нужна помощь? — он не упускает момент и обращается ко мне. — Так посмотришь со стороны и можно подумать, что вас ведут под конвоем.
Цебоев усмехается.
— А я люблю спасать женщин. Это мое хобби.
— Так вы спасаете Ольгу?
— От безденежья — точно, — он подмигивает мне. — Сколько Константинов платит вам? Я готов удвоить гонорар.
Я никак не реагирую на его слова. Не понимаю, откуда берутся силы, но я сохраняю отстраненное выражение лица, убеждаясь, что стала отличной ученицей. Пусть крупица, но мне передалось мастерство Константинова. Или таков их мир? Оказываешься в нем и быстренько соображаешь, что надо делать, чтобы выжить. Как улыбаться, вздергивать подбородок и не пускать незнакомцев в свои мысли.
— Утроить? — Цебоев надавливает голосом, показывая, что он серьезно.
— Вы приехали, чтобы поторговаться со мной?
— Не только, — он спрыгивает с подножки и делает шаг к моей охране. — Я узнал, что тут намечается увлекательный эфир. Решил взглянуть.
— Узнали? От того же человека, что любит оставлять записки?
Цебоев раскатисто смеется. Он делает еще шаг, чуть сдвигаясь в сторону, и находит “щель” в заборе из охранников. Я же привыкаю к его вниманию и чувствую, как пульс постепенно приходит в норму, даже когда я смотрю Цебоеву прямо в глаза.
— Константинов отрезал вас от всего мира, — Цебоев с насмешкой пересчитывает моих охранников. — Как я еще мог связаться с вами?
— Вы угрожали моей сестре…
— Нет, Светлана, я показал, что вы выбрали не ту сторону. Константинов умеет укладывать женщин в свою кровать, а вот защищать — нет.
Моего локтя осторожно касается Герман, намекая, что нам пора идти.
— Герман, — Цебоев замечает помощника и говорит грубее. — Скажи своему боссу, что вторая сторона тоже хочет в эфир.
Его взгляд меняется, напитываясь холодом, он колет меня иголками и заставляет сжать ладони в кулаки. Я проклинаю Константинова, который мог бы найти себе конкурента попроще. Или не лезть к чужой невесте! Я, конечно, всё понимаю, разведенный и избалованный женским вниманием Константинов захотел урвать рисковый приз, заметив невесту Цебоева между шотами, но можно было и по-другому самолюбие потешить!
Почему мужики так любят вызовы и ни черта не чувствуют границ?
