Скрипнул ставень, и лютник с улыбкой перемахнул через подоконник. За его спиной занимался сырой и бледный осенний грозогорский рассвет, словно всё золото первой осени в одну ночь смыло, и унеслись вслед за ярмаркой огненные бабочки, рыжие брызги.
– Почему это в долгах? – спросил жданый гость, втягивая в комнату футляр с лютней и захлопывая створки. Те беззвучно сошлись; мелькнув шустрой змейкой, встала на место искра защитной ворожбы.
– Кому как, а мне за этот кристальчик ты должен порядочно.
– Ах да… Сколько?
– Ну… сотня серебряных сверху тех двух, что я заплатил Ши.
– Сотня? Пожалуйста, если согласишься взять голубыми шарами. Сколько? – повторил лютник.
Мастер прищурился, оценивающе глядя на кристалл:
– Хорош. Хорош! Чистый, крепкий. Поди, из Каменного Храма?
– Ну как сказать… Так сколько шаров?
– Пять. Но ярких. Мне не нужны склизкие ошмётки, что Ивар принёс в прошлый раз. С таких одна жижа, ни крупицы пыли не вытянешь.
– Будут к концу недели.
– Вот и хорошо. Не задерживаю тебя больше, мой скользкий скальд.
– Не торопи реки, почтенный мастер. Проверь, не продешевил ли ты с платой.
Лютник с неизменной улыбкой запахнул плащ и, едва касаясь, очертил пальцем грань кристалла. Старик непреклонно ответил:
– Проверю, непременно. Но без тебя, без тебя. Ручками, инструментом, в мастерской и проверю.
– Вот только ручками не надо, почтенный.
– Это ещё почему? Ты мастера не учи…
– А ты, мастер, помолчи. Погляди лучше.
Кристалл тем временем взбрыкнул, вспыхнул и завалился набок. По рёбрам-лезвиям побежал синий шнурок огня, и не успел никто моргнуть, как он от корней добрался к вершине.
– Конечно, ведьма, – кивнул лютник, оттаскивая оторопевшего мастера подальше. – Так и знал. Разве обычные люди сбрасывают иллюзию? С обычных она сама спадает!
Кристалл задрожал и потонул в тёмном дыме.
– Да ещё и злыдня, судя по всему, – констатировал лютник. – Дым-то какой чёрный…
– Злыдня не злыдня, – сердито и глухо произнесла Хедвика из глубины тёмного облака, отряхиваясь и с облегчением ощущая себя в привычном теле, – а вот ты самый настоящий хам, это без всякого дыма ясно.
Когда клубы окончательно рассеялись, от кристалла не осталось ни чешуйки, ни голубой пылинки. Вместо этого на матрасе, обхватив руками колени, сидела диковатая, лохматая и очень сердитая девушка.
– Это что? – только и спросил ремесленник.
– Знакомься, мастер Грегор. Это виноградная леди.
Пока Хедвика, расправляя платье, стряхивала пыль и растирала затёкшие плечи, лютник взял ошалевшего каменщика под локоть и негромко сказал:
– Приглядывай за этой девочкой.
– Откуда хоть ты её взял – расскажешь?
– Я своё дело делаю, ты своё. А в дела мудрецов, говорят, нос не суй, голову потеряешь.
– Но ты, конечно, сунул.
– Как всегда, – усмехнулся лютник, глядя на Хедвику. – Без этого жизнь скучна, мастер Грегор.
– А голову ты когда-нибудь точно потеряешь, – проворчал мастер. – Кому перешёл дорогу на этот раз?
– Не притворяйся. Ты не мог не узнать колдунью из Мёртвого города. Сам видел, она положила глаз на Виноградную Лозу.
– Виноградная Лоза, – сухо засмеялся мастер, по звуку – словно сморщенные горошины просыпались на наждачную бумагу. – И как звать тебя, Виноградная Лоза? И что потеряла ты в Грозогорье?
Нетвёрдо держась на ногах, Хедвика подошла к мужчинам и, обращаясь к лютнику, произнесла виновато и дерзко:
– Браслет твой у меня украли. Вот и осталась без ничего. Искала каменные лавки, куда возьмут подмастерьем, да только все мастера грозогорские очень уж суеверные, думают, женщина – к беде. Добралась к ночи до площади Искр, а там…
– …А там и Дядюшка Ши тут как тут, своей выгоды не упустит. Ты поберегись, виноградная, твой шарик такой яркий, что не то что Ши или та ведьма на него позарятся, – любой, распознав, лапы потянет.
– Какой шарик? – тревожно спросила Хедвика, сдувая со лба каштановую прядь. Да, расчёски волосы уже несколько дней не знали…
– Тот, что у тебя в груди перестукивает, – хмыкнул мастер и повернулся к властителю воров: – Я гляжу, девица-то ни о чём не ведает. Совсем как моя ветрогонка не ведала до поры до времени…
– Уж какая есть, – развёл руками лютник. – А ты всё-таки пригляди. Может, сам её возьмёшь в подмастерья? Ты ведь тоже… хм… по камню мастер.
– Нужна мне дармоедка, – проворчал Грегор больше для порядка, а сам с любопытством поглядел на гостью. – Ну, давай, дам тебе камень, попробуешь, что ли…
– Только не надо все эти сказки про горькую тревогу каменную да тепло плести! – скривилась она. – Уже было!
– Да какие сказки. Ты лучше скажи, чего тебе в каменной лавке-то понадобилось?
– Хочу понять, как магию из камня добывают.
– Это тебе зачем?!
– Чтобы не только из камней, а отовсюду её брать. Площадь Искр насквозь пропитана колдовством, а попробуй вытяни. Но ведь можно, наверняка можно…
Властитель воров подмигнул мастеру. Спросил:
– Так ты, виноградная, думаешь, магия из камня берётся?
– Ну а как же. Ведь не зря её каменной пылью зовут.
Лютник покачал головой. В глазах его выплясывали лукавые искры, но голос был серьёзен, что у правителей на дворцовых площадях.
– Грегор, сколько ты заплатил за неё Ши?
– Две сотни серебряных.
– Бери в подмастерья. Чует моё сердце, и цену отобьёшь, и дальше не прогадаешь.
Мастер и лютник переглянулись, будто советуясь, а потом Грегор обернулся к Хедвике и со вздохом молвил:
– Беру тебя в подмастерья из уважения к властителю воров. Чтобы могла отработать две сотни серебряных честным трудом, а не у обочины тракта.
Лютник расхохотался:
– Вот как события происходят, стоит попасть в столицу! А ведь звал я тебя всего лишь на лютне подыграть… Всё с ног на голову, верно? А ты держи ухо востро, виноградная, не трепещи да не бойся – погляди, какие у тебя друзья выискались: мастер каменный, благородный вор, ведьма да пройдоха-балаганщик. Каждому бы так! А вам, друзья мои, теперь самое время спать!
– Весёлых тебе песен, – пожелал мастер Грегор в спину уходящему лютнику. – Да сам больно не светись!
– И тебе звонких камней! – долетело из темноты. – Леди береги!
– Вот как события происходят, – пробормотал мастер, передразнивая лютника. – Ну что, подмастерье, идём в дом. Завтра за работу. И как тебя угораздило в Грозогорье?..
