Амели осталась со мной.
– Что мне сказать ему, когда он спросит, когда можно к тебе прийти?
– Думаю, через день или два я снова буду похожа на человека. Как думаешь? – я неуверенно посмотрела на нее.
– Не думаю, что Колламу есть дело до того, как ты выглядишь. Он просто хочет убедиться, что у тебя все хорошо. В этом вопросе он не такой, как другие парни. Я скажу ему, что он может прийти в четверг вечером. К этому времени мы точно тебя выходим. С маминой опекой никто не останется в кровати дольше, чем необходимо. Если ты, конечно, не хочешь задохнуться от ее заботы, – она скорчила рожицу и вышла из комнаты.
Я засмеялась в одеяло. Как же она была права.
Я закуталась теплее и погасила свет. Вторник, среда и четверг, и тогда я снова его увижу. Чуть больше шестидесяти часов. То есть надо поспать еще три раза.
Чтобы сократить ожидание, я попросила Амели одолжить книг у Софи. Когда передо мной оказалась целая стопка, я не могла решить, с чего начать. «Разум и чувства» я читала уже много раз. Так что решила почитать «Непобежденные» Фолкнера, но утонуть в этой книге мне не удалось. Бабочки в животе совершили со мной то, что еще никому никогда не удавалось: я не могла сосредоточиться на строчках. Мысли уносили меня куда-то, и я пыталась вспомнить каждое слово, которое говорил Коллам. Я снова и снова возвращалась в начало, но спустя пару строк уже не помнила, о чем читала. Возможно, дело было в книге.
Я отчаянно перебрала стопку книг. Там был «Властелин колец», его я тоже читала. И наконец я кое-что нашла. Я слышала о книге «Убить пересмешника», но не читала. Я надела халат и пошла в гостиную. Бри зажгла камин. Усевшись на диван, я накрылась шерстяным пледом и начала читать.
Книга оказалась замечательной, и мне наконец удалось отвлечься. Я читала весь вечер и утро следующего дня.
Утром в четверг я осталась дома одна. Мне было гораздо лучше, чем в понедельник. Я лежала в кровати, уставившись в потолок и думая, придет ли Коллам после школы вместе с Амели и Питером. Мне становилось все беспокойнее. Но по крайней мере я уже не выглядела так ужасно, как раньше. Губы зажили, а раны на руках благодаря заботе Бри почти не были заметны. И тем не менее я чувствовала, как при дыхании мои легкие болели, а головные боли еще не ушли окончательно.
В полдень я поднялась с кровати и съела тарелку хлопьев. Затем начала убираться в комнате, но не слишком активно: я все-таки болела. Я открыла окно, чтобы избавиться от запаха болезни и лекарств. В конце концов я позаботилась и о себе. Под горячим душем головная боль почти исчезла. Я расчесала волосы и высушила их феном. Затем помазала мазью оставшиеся раны. Когда я посмотрела в зеркало, то почти улыбнулась. Это было не идеально, но идеальной я и так никогда не стану. Я надела свежий спортивный костюм и теплые носки и уютно устроилась у камина.
Время тянулось безжалостно медленно. Прошло, как мне показалось, еще несколько часов, прежде чем Амели вернулась домой. Я услышала, как она меня зовет. Я сонно потерла глаза, она стояла передо мной.
– Тебе обязательно так меня пугать? Я испугалась, что ты снова упала в обморок и еще и головой ударилась, – с упреком сказала она.
Я в замешательстве посмотрела на нее и увидела Коллама, который стоял позади и весело улыбался.
– Я решила привести твоего гостя, – обиженно проворчала Амели. – А то бы ты меня весь вечер о нем расспрашивала.
Я сердито посмотрела на нее, мои щеки покраснели. Кажется, она не заметила моего смущения, повернулась и покинула комнату.
Коллам сел рядом и вежливо сделал вид, что не слышал последних слов Амели.
– Тебе уже лучше? – спросил он заботливо.
Я растаяла под его взглядом и кивнула. Он осторожно провел пальцем по моим потрескавшимся губам.
– Сильно болят?
– Уже нет, – я замерла.
Амели зашла в комнату, прерывая наше уединение.
– Не хотите пройти в кухню? Мама испекла пирог.
Коллам вопросительно посмотрел на меня. Я бы с большей радостью осталась с ним наедине. Но я нехотя встала с дивана, и мы пошли на кухню. Питер и близняшки уже сидели там и болтали без остановки, так что мы и словом друг с другом обменяться не могли. Когда спустя два часа я провожала его до двери, он обнял меня и поцеловал мои волосы.
– Можно снова прийти к тебе на выходных? Может, мы сможем посидеть с тобой в саду. Я был бы не против побыть с тобой наедине.
– Завтра ты, наверное, не можешь? – я не могла скрыть тоску в голосе.
Он смотрел на меня с улыбкой, кажется, целую вечность.
– Мы не должны переусердствовать. Тебе все-таки еще нужно выздороветь.
– Ладно, тогда в субботу, – я постаралась быть разумной. Он еще раз провел пальцем по моим губам на прощание.
Как и обещал, Коллам стоял перед моей дверью в субботу вечером. Я из окна видела, как он идет по тропинке к нашему дому. И открыла ему дверь с сияющей улыбкой.
– Как ты себя сегодня чувствуешь? – его глаза сверкали небесно-голубым цветом.
– Так хорошо, что Бри даже разрешила мне гулять в саду.
Я потащила его в дальнюю часть сада, потому что не очень хотела делить его со всей семьей. Погода стояла прекрасная, не слишком холодно и не слишком жарко. Легкий ветерок дул с моря, донося до нас запах соленой воды и теплого песка.
Мы уселись на лавочку, на которой я уже сидела с книгой этим утром. Коллам заботливо укутал меня в теплый плед и взял в руки книгу, которую я оставила здесь.
– «Убить пересмешника». Тебе она нравится?
– Неплохая. Читал ее? – спросила я.
– Хм, уже прошло много времени с тех пор, как я ее прочитал. Мне она показалась достаточно хорошей.
– А почему?
– Этот Аттикус – храбрый человек. Он защищается, потому что не терпит несправедливости, хотя множество людей думают иначе. Кажется, он с самого начала знал, что он не сможет победить. Что у него нет ни единого шанса.
Коллам задумчиво посмотрел вдаль. Чайки кружили над морем, и хотя они были лишь маленькими точками на горизонте, их крики доносились до нас по ясному воздуху.
– Ты думаешь, что он даже не надеялся?
– Возможно, и надеялся, но мне кажется, он хотел показать своим детям, что нужно бороться за свои убеждения, даже если изменить ничего нельзя.
– Это все же хорошее начало, тебе не кажется?
– Вероятно, но даже сегодня подобное могло произойти где угодно. Всегда есть люди, которые осуждают других лишь потому, что они другие и чужие.
Мне показалось или я услышала горечь в его голосе, когда он произносил эти слова?
– Давай немного прогуляемся, – попросила его.
– Достаточно ли у тебя сил? – он скептически посмотрел на меня.
