– Люди, может быть, и слабы. Но я, Элин, знал, что это все изменит.
Я почувствовала, что покраснела от воспоминаний о той ночи. Я не осмеливалась поднимать глаза и уставилась на ноги. Арес взял меня за руку и крепко ее держал.
– Почему ты тогда взял ее с собой? – надменно спросил Элин. Он не хотел сдаваться.
Коллам посмотрел на него и, казалось, размышлял, как ему ответить. На лице Элина растянулась насмешливая ухмылка.
– Это не имеет значения, – сказал Коллам в тишину. – Я согласен, что меня надо наказать. Но Эмма ни в чем не виновата. Я прошу вас отпустить ее.
Элин усмехнулся.
– Все не так просто, Коллам. Ты что, совсем рассудок потерял? Она знает о нас и заслужила смерть.
Я услышала согласное бормотание. Это напугало меня, а Коллам побледнел.
Майрон постучал маленьким молотком по столу, прося тишины.
– Элин, решение относительно этого преступления выносить не тебе, – осадил его председатель.
Я с облегчением выдохнула.
– Но таков закон, – сказал Элин. – Она не может уйти безнаказанной. Она человек, – он с такой ненавистью произнес это слово, что я только сейчас поняла, как сильно он нас презирает.
Я вскочила с места и без раздумий сказала:
– Ты ошибаешься, Элин. Мой отец… он шелликот.
Элин вздрогнул. Все вокруг зашумели. Коллам подошел ко мне и встал рядом. Я прикусила губу. Что же я натворила?
Майрону потребовалось немало времени, чтобы всех утихомирить.
– Эмма, ты понимаешь, о чем говоришь? Ты знаешь, кто твой отец? – спросил он, посмотрев на меня с новым интересом.
Тишина, повисшая в зале, стала невыносимой.
– Это я, – Арес поднялся с места и встал рядом со мной.
В зале снова поднялась суматоха.
– Ты знаешь, что это значит, Арес?
Он кивнул.
– Еще несколько недель назад я ничего не знал о ее существовании. Но, что бы ни решил совет, я надеюсь, что вы сжалитесь над ней. Я прошу вас об этом, – уверенно сказал он.
На моих глазах навернулись слезы.
– Элин уже убил мать Эммы, и у него было на это право. Много лет назад она наблюдала за нами в ночь полнолуния. Хотя в этом и не было необходимости. С тех пор мать Эммы никогда не приближалась к нашему миру и никому о нас не рассказывала. Даже Эмма не знала о нашем существовании.
– Элин, это правда, что ты убил мать Эммы? – спросил Майрон.
– Открываться человеку запрещено. Женщина заслужила смерти.
Я потеряла дар речи, сжала руки в кулаки и вскочила с места.
– Но ты еще и Марию убил! – крикнула я.
Все уставились на меня. Я медленно опустилась на скамью.
– Она опорочила наш святой источник, – ядовито ответил Элин, подтверждая мое подозрение, которое я до сих пор не могла доказать.
– Ты заманил ее в воду, чтобы убить! – гневно воскликнула я.
Коллам внимательно на меня посмотрел. Но я уже сказала все, что хотела сказать, поэтому замолчала.
Майрон дал мне понять, что я должна встать.
– Эмма, как долго ты знаешь о том, что ты – полукровка?
– Она знает это всего лишь несколько недель, – раздался голос доктора Эриксона. – И только я знал это все время. Но исполнял желание ее матери не раскрывать ей эту информацию. Как и ее мать, Эмма хранила тайну с тех пор, как узнала о вашем существовании. Ее двоюродный брат Питер должен стать моим преемником, так как у меня нет собственных детей. Поэтому он и его семья были посвящены в тайну.
Доктор Эриксон склонил голову перед председателями. Питер подошел к председателям вместе с доктором.
Майрон посмотрел на него.
– Питер, готов ли ты сдать экзамен?
Питер кивнул.
– Мы должны посовещаться об этом деле, – сказал Майрон после того, как тихо переговорил с остальными председателями. В зале воцарилась зловещая тишина.
– Тайна нашего существования теперь хранится в семье Питера и Эммы. Посвященным позволено рассказывать своим семьям о тайне. Правда, это должно происходить не раньше успешной сдачи экзамена. Так как Элин не знал, что доктор Эриксон предложит Питера как своего преемника, с его стороны было правильно сообщить об этом преступлении. Однако, на мой взгляд, здесь речь идет лишь о формальном проступке. Я призываю представителей решить: виноваты ли Коллам и доктор Эриксон в непозволительном разглашении нашей тайны?
Только сторонники Элина подняли красные карточки, чтобы признать их виновными. Я выдохнула с облегчением.
– Этот пункт мы можем считать решенным. Что касается отношений Коллама и Эммы, я думаю, учитывая, что Эмма наполовину шелликот, этот вопрос должен решаться Советом старейшин шелликотов. Это не задача Большого совета. Ее должен решать клан шелликотов.
Я посмотрела на каменное лицо Ареса, опасаясь, что это не лучший исход. Губы Элина растянулись в уродливой ухмылке.
– Преступления Элина тоже должны быть обсуждены. Должны ли мы судить его из-за незаконного убийства человека? Недопустимо убивать людей без суда и без причины.
Голова Элина обратилась в сторону Майрона: он словно не верил своим ушам. Приговор был единогласным. Красных карточек было большинство, хотя и зеленые тоже встречались.
– Элин, ты должен уйти в свою комнату, пока совет не выслушает тебя завтра и не вынесет приговор.
Элин кивнул и покинул зал. Его сторонники последовали за ним.
– А теперь к последнему пункту. Арес, ты знаешь, что соединяться с женщиной запрещено. Существование полукровок под запретом вот уже несколько веков. И мы знаем, что в прежние времена полукровок убивали.
Мне вдруг стало холодно.
Но Майрон лишь улыбнулся мне.
– Арес, хоть ты и не знал о существовании Эммы, ты виновен и подверг нас всех опасности.
Арес кивнул и посмотрел в лицо Майрону.
– Не могу сказать, что я жалею о совершенном. Уж точно не после того, как я познакомился с Эммой. Я готов выслушать свой приговор, но прошу не наказывать Эмму.
– Пока совет не решит иначе, Арес, наши законы для всех едины. Я очень тебя ценю, но мы ни для кого не делаем исключений, – серьезно ответил Майрон.
Арес молча смотрел на него.
Майрон посмотрел на присутствующих.
– Я выношу преступление Ареса на голосование. Прошу вас лишить его права голоса и возможности посещать заседания совета.
Карточки поднялись. Мне не надо было считать, чтобы понять, что красные карточки в большинстве. Я не знала, что это значит для Ареса, но судя по тому, как он мне улыбался, казалось, это наказание было для него приемлемым.
