Косой, склонив голову набок, умудрился задремать. Девушка прижалась к Чите, обняв его за плечи. Крест и Леший настороженно прислушивались. Когнит никак себя не проявлял.
Невозможно было сказать, сколько прошло времени. Сталкеры с Политехнической не надевали часов на вылазку. У Кристины и Леонида такой роскоши, как наручные часы, и вовсе не было. Два часа, три, четыре? Целая вечность.
– Мы умрем, – произнесла вдруг девушка голосом охрипшего пророка, уставшего спорить с неверующими. – Наше время иссякло. Все кончится – еда, батарейки, патроны. Все уже кончилось, но мы еще делаем вид, что все хорошо. Это ложь. Ничего не будет хорошо.
– Крис… – Чита попытался встряхнуть ее за плечи, но лишь больно ударился локтем о панель управления. – Перестань!
– Какой был город, – тоскливо произнесла девушка. – Нева, Невский проспект, Петропавловка, Эрмитаж. Для кого это все теперь? Для кого?
Вопрос повис в звенящей тишине. На улице кто-то завыл, жалобно и протяжно.
– Мой маленький северный рай… – Кристина зарыдала, судорожно вздрагивая, навалилась на Леонида.
– И ее достал, – произнес Косой охрипшим со сна голосом. – Сука ментальная, через броню достал. Голова после воздействия как деревянная.
– Ты помнишь, что было-то? – поинтересовался Леший.
– Помню, я тебе пендель должен, – сообщил Косой. – Хотя, если по чесноку, жизнью обязан. Мою долю возьмешь, Леха. И все равно не откуплюсь.
– Забей. – Кажется, Лешего больше обрадовало то, что командир был не в обиде за нестандартные методы противостояния ментальному воздействию.
– Крис, все хорошо, ну чего ты? – пытался успокоить девушку Чита.
– Оставь, – сказал Косой, – она себя не контролирует. Депрессия – не худший вариант. Нас с тобой он грамотнее подловил – злость усилил, и мы сами на рожон полезли. Автомат только от нее подальше держи, чтобы не застрелилась с горя. И вертикалку забери.
– Что за тварь такая? – задал Леонид риторический вопрос. Все молчали. Лишь девушка тихонько рыдала у него на плече.
– Говорят, он питается не так, как мы, – вдруг произнес Крест, – он эмоции жрет, чтобы потом другим их внушать.
– Так какого хера ему от нас надо? – разозлился Чита.
– А я откуда знаю? – ответил Крест. – Может, на эмоции развести нас хочет для коллекции? А может, врут, и людей он за милую душу трескает? Бог ведает.
– Косой эту хрень про «Зенит» нес, – вспомнил Леший, – которую вряд ли кто перед смертью говорить будет. Страх, боль, злость, даже тоска по городу – это понятно. Но про «Зенит» он откуда взял?
– Может, он с поверхности и до метро дотянуться может? – предположил Косой. – У нас вот недавно дружеский матч с Академкой был. Не важно. Что делать будем?
– Надо его накормить, – сказал Леонид и сам испугался этой мысли.
– Собой, что ли, кормить собрался? – гоготнул Леший. – Да в тебе, парень, мяска и собакам не хватит.
– Он же питается эмоциями вроде как. Надо дать ему то, что он хочет.
– Звучит интересно, но вот ты можешь себя на ровном месте до эмоционального пика довести?
– А не надо на ровном месте, – встрял Косой. – Мы взаперти, а снаружи нас караулит смертельно опасная тварь, которую не берут гранаты. У парня, думаю, и так поджилки трясутся. А если нет, я знаю способ ему помочь. Ты прости, но вопрос стоит о выживании, и, если надо пожертвовать тобой, я готов на это пойти.
– Командир, ты о чем? – насторожился Леший.
– Мы выставим его наружу, – поделился идеей Косой, – думаю, оказавшись с Когнитом лицом к… морде, накормит страхом вдоволь.
Повисло тяжелое молчание. Чита не отрывал взгляда от Косого. Кристина, безразличная к разговору, сидела, сжавшись клубочком, никак не реагируя на происходящее.
– Командир, нельзя так, – наконец, высказался Леший.
– Не по-божески, – присоединился к нему Крест.
– Бог умер. Если он и пережил Катастрофу, его сожрали мутанты. Другого выхода нет, – твердо заявил Косой. – Иначе эта тварь сожрет всех.
– Командир…
– Это не обсуждается. Леший, забери-ка у него автомат.
Могучая лапа резко и неожиданно вынырнула из темноты и, перехватив автомат, легко вырвала его из рук Леонида.
– Прости, парень. – Голос Лешего звучал виновато. – Ты попробуй убежать. Он быстрый, но здоровый. Если в узкое место спрячешься, глядишь, и застрянет.
– Мужики, хорош. Леший, ты хоть скажи! – Крест завозился в темноте. Раздался щелчок. Луч фонаря ударил в лицо Косому.
– Крест, блин!
Сталкер занялся фонариком, подкрутил линзу, превращая сфокусированный луч в рассеянное пятно света.
Снова повисло молчание. Тягучее и тяжелое, гнетущее сильнее, чем замкнутое пространство броневика и цокот когтей по броне. Когнит явно пробудился, заинтересовавшись происходящим внутри машины.
– Хорошая попытка, но мне не страшно, – сообщил Чита.
Сталкеры переглянулись.
– Совсем? – уточнил Косой. – Где мы прокололись?
– Диггеры своих не бросают, – ответил парень. – Думаю, что сталкеры – тоже.
– Разве ты нам свой? – искренне удивился командир.
– Я – нет, а вот Браги – свой. Не думаю, что ты готов отказаться от мысли найти его.
– Лучше бы ты испугался, все было бы гораздо проще. – Косой запустил руку в кобуру на разгрузке, откуда торчала удобная, обрезиненная рукоять револьвера. Достав вороненый кольт «Питон» с длинным, шестидюймовым стволом, сталкер укоряюще посмотрел на Леонида. – Теперь придется повысить ставки, чтобы обойтись малой кровью.
Командир демонстративно выщелкнул барабан, повернул револьвер так, чтобы все присутствующие могли видеть тускло блестящие в рассеянном свете фонаря донышки патронов. Коснулся барабана пальцем, прокрутил.
Потом остановил барабан, вытряхнул патроны в ладонь, продемонстрировал шесть тупоголовых, вытянутых цилиндриков, высыпал их в нагрудный кармашек разгрузки.
Защитные перчатки ограничивали движения, из-за чего несколько патронов пролетели мимо кармана, зазвенев по дну броневика. Последний патрон, оставшийся в ладони, быстро нырнул обратно в пустую камору. Щелчок, прокрутка барабана – и рука командира вскинула револьвер к голове, прижимая вороненый ствол к виску.
– Русская рулетка, мы эту тварь сейчас так эмоциями напитаем, что несварение ей обеспечено, – громко объявил Косой, будто бы зазывая всех в игру. – Как по мне, попробовать стоит.
Прежде чем кто-то успел вымолвить хоть слово, револьвер сухо щелкнул, прокручивая пустую камору. Нервно усмехнувшись, сталкер протянул револьвер сидящему рядом Кресту.
– Командир, на Чернышевской есть старая церковь – Анненкирхе. Лютеранская, но я в нее ходил, больно уж красиво там. Ее даже когда снаружи отреставрировали, внутри не стали трогать. Не знаю, что там сейчас. Если когда-нибудь там окажешься, оставь патрон в мою память.
