К тому же Кристина как дочь коменданта Выборгской была не только знакома с руководством Площади, но и изучила всю подноготную жителей станции. В частности, знала, к кому можно обратиться с подобной просьбой, не привлекая внимания блюстителей порядка.
Однако Чита был не в восторге от ее затеи. Недавнее столкновение с веганцами все еще отдавалось в памяти дрожью рук и мурашками по всему телу. Переубедить Кристину Леонид смог, только объяснив, что на кону самая настоящая война, во избежание которой стоит поступиться личными мотивами. Впрочем, та напомнила ему эти слова, когда бригада Косого принялась уговаривать парня выпить пару рюмок в местной забегаловке.
– Вы идите, – с плохо скрываемым сожалением произнес Чита, – у нас срочные дела. Я постараюсь подойти, как управлюсь.
– Смотри сам. – Косой крепко пожал ему руку. – Если переменчивый питерский ветер занесет тебя в Конфедерацию, имей в виду: чашка похлебки и спальное место для тебя найдется.
Проводив диггеров тоскливым взглядом, Леонид поплелся вслед за Кристиной.
После блужданий по закоулкам станции девушка привела его к крохотной, покосившейся хибаре, принадлежавшей толстой, неприятной тетке с бегающими глазками. Та занималась стиркой несвежих простыней, выплескивая грязную воду из ведра прямо под ноги прохожим.
– Тамара Ивановна, у нее можно дешево переночевать и вкусно поесть, – представила прачку Кристина, заискивающе улыбаясь.
– Именно так, – подтвердила та, оценивая взглядом платежеспособность потенциальных клиентов. Увесистый рюкзак за спиной парня не остался без ее внимания, как и нервозность девушки, то и дело оглядывающейся по сторонам.
– Правда, народу нынче много. Так что старые цены забудьте. – Тетка приосанилась и сложила руки в замок на необъятном животе, принимая максимально комфортную позу, предвидя долгий спор. – По два патрона к прежней цене. Вы, душенька, в прошлый раз две хатки оплачивали? Чтобы никто не мешал? Если актуально, сделаю скидку на наценку. Вместо четырех патронов на трех сойдемся. Устраивает?
– Конечно, Тамара Ивановна, спасибо большое! – Кристина быстро добавила к заранее приготовленной плате три патрона, сунула тетке.
– Не за что, душенька, постоянные клиенты надежнее залетных, – растерянно произнесла та, вытирая руки о фартук и принимая патроны. Домоправительница явно жалела, что запросила с новых жильцов гораздо меньше того, что они могли себе позволить.
– Питание у меня теперь платное, – быстро нашлась она, сочувственно покачав головой.
– Сколько? – деловито спросил Леонид, переключая на себя внимание быстрых глаз.
Он вдруг поймал себя на том, что испытывает труднообъяснимое чувство, знакомое разве что диггеру, только что вернувшемуся с поверхности и расстрелявшему по мутантам несколько рожков. Раньше Чита ощутил бы к ушлой предпринимательнице неприязнь или, в лучшем случае, зависть к ее профессиональной хватке. Сейчас он чувствовал к ней жалость, граничащую с презрением.
– Похлебка на ужин – три патрона на двоих, – осторожно произнесла Тамара Ивановна, ощутив в собеседнике нечто своей натренированной чуйкой.
– Похлебку и мясо. Только не крысятину, надоело. – Леонид, не глядя, вывалил из кармана горсть патронов. – В номер принесете.
Тетка расплылась в улыбке, ссыпая патроны в карман фартука, неловко попятилась, освобождая проход к жилью.
– Ты кого там из себя изображал? – поинтересовалась Кристина, когда они оказались в хибаре. – В какой еще номер?
Леонид и сам не знал, откуда вылезла просьба принести ужин в номер. Из какой-то книжки. Из какой именно? Не так уж и важно. Все равно будет трудно объяснить девушке, не читавшей этой книжки, что такое гостиничный номер. Настолько же трудно, насколько бесполезно объяснять Тамаре Ивановне истинную цену патронов. Для жителей метро патроны прежде всего необходимый элемент товарообмена, аналог давно сгнивших купюр и окислившихся, потемневших монеток, которые диггеры иногда приносят с поверхности и раздают детям в качестве игрушек. Но когда близкий тебе человек, только что говоривший, думавший и чувствовавший, умирает от попадания в него одного-единственного патрона, на который и миску похлебки не купишь, что-то меняется внутри тебя.
– Ты в прошлый раз здесь с Олегом была? – спросил парень, чтобы перевести тему.
– Да… – Кристина, присевшая в это время на огромный, толстый матрас, занимающий половину помещения, замялась и тут же перешла в контратаку. – Ревнуешь?
– С чего бы это? – фыркнул Чита, осматриваясь. Небогатая обстановка: тумбочка, пара плохоньких стульев да покрытый грязными пятнами матрас.
– Я не сказала тебе спасибо. – Девушка прилегла на матрас, с наслаждением вытягивая конечности до хруста в суставах. – Там, в броневике, ты меня спас.
– Револьвер был не заряжен.
– Ты этого не знал. – Она приподнялась на локтях, внимательно разглядывая Леонида. – Почему ты это сделал?
Парню очень захотелось сказать: «Ради тебя». Слишком уж происходящее напоминало сцену из одной книжки, которую он прятал под подушкой у себя в комнате на Выборгской. На обложке потрепанного издания была изображена полуобнаженная женщина с высокой, пышной грудью. Сцена заканчивалась страстными объятиями влюбленных, плавно переходящими в судорожные телодвижения.
– Чтобы загладить вину, – честно признался Чита. – Ты была права: если бы я пустил тебя тогда на Площадь, ничего бы этого не было. Тебе не пришлось бы бежать от Власова, и он бы нас не опередил. Дед и Олег были бы живы. Штык… Черт, мы даже не знаем, что с ним.
– Ты – эгоист, – вдруг произнесла Кристина, прищурившись.
– Почему? – с недоумением спросил Леонид.
– Потому что считаешь, что весь мир крутится вокруг тебя. Не обнаружив меня на Выборгской, Власов ушел бы за Олегом, и вряд ли я опередила бы его. Не знаю, сумела бы я вообще добраться до института. Мы не в ответе за то, чего мы не сделали.
– Не согласен, – ответил парень, – если я не спас человека, неужели в этом нет моей вины?
– Нет, – уверенно ответила девушка, – мы не всемогущи. Ты не мог просчитать последствий своего решения. Мы не боги, а люди. Но и человеком надо уметь остаться. Поэтому мы в ответственности только за то, что мы сделали. Вот если ты убил человека, тогда ты виноват по полной.
– Успокоила. – Чита даже нашел в себе силы улыбнуться, хотя после слов Кристины легче ему не стало. Девушка, без сомнения, думала об Олеге. Вернее, о Власове, который, по ее мнению, был виновен в смерти возлюбленного.
Леониду было неприятно врать Кристине. Очень захотелось признаться в убийстве Вавилова.
– Я не в обиде, – улыбнулась она. – Получается, что это я вас втянула. Тебя, Колю и Деда. Как думаешь, Штык из-за меня хотел отравить Власова?
– Нет, – твердо ответил парень. – Ты очень ему нравишься, но дело не только в тебе. Он не мог смириться с тем образом жизни, который вел, с обстоятельствами, которые были выше него. Рано или поздно куда-нибудь бы влип.
