– Я тоже носитель вакцины.
Чита вздрогнул от неожиданности. Голос Кристины звучал взволнованно.
– Да, – ответил Иван.
– Откуда ты знаешь?
– Я – биолог и генетик. Не такой первоклассный, как Олег, но заметить беременность я в состоянии.
– Крис… – Леонид не знал, что сказать. – Поздравляю.
– Спасибо! – Девушка нервно рассмеялась. – Я не знала, что Олег ставил на себе опыты с вакциной. Это похоже на него. Он не мог простить себе того, что сделал. Чита, он был хорошим человеком.
Леонид молчал. Выходит, Кристина слышала весь разговор. Ему стало невыносимо стыдно за то, что приходится врать ей, невыносимо больно за то, что он виновен в смерти человека. Хорошего ли, плохого… а судьи кто? Да и кто бы ни был судья, хоть сам Изначальный Диггер, нельзя судить человека, пока не окажешься в его шкуре.
Вавилов создал вирус, способный погубить метро, но потом бежал от зеленых, пошел против Империи, поселился в НИИ и, рискуя собственной жизнью, занимался разработкой лекарства, ставя опыты на самом себе. Пожалуй, Леонид, как никто другой, понимал его чувства. Наверное, в этой жизни можно исправить абсолютно все, любой поступок, кроме убийства.
Если ты смалодушничал, можно набраться смелости и в следующий раз первым кинуться на амбразуру. Если предал, можно попробовать заслужить доверие, начать все с нуля, подняться с самого низа. Но если ты обрек на смерть все метро?
Впрочем, даже убийство одного человека ничем не лучше.
– Крис, я убил Олега. – Чита шагнул в пропасть. В бездонную пропасть, чтобы вывалиться где-нибудь на другом конце метро, подальше отсюда, например из Разлома.
– Что? – Голос девушки дрогнул.
– Мы не могли отбить Олега. Я… я бросил гранату.
Кристина молчала. Леониду хотелось просить прощения, вылезти в туннель и броситься бежать, драться с Власовым, сделать хоть что-нибудь, лишь бы не сидеть в этой кромешной темноте в ожидании хоть слова от нее.
– Скажи хоть что-нибудь.
– Ты убил отца моего будущего ребенка.
Сам напросился. Живот скрутило, к горлу подступила тошнота. Сдержаться не было сил. Парень сжал зубы, нагнулся и полез через щель в туннель. Едва он поднялся на ноги, как его вырвало.
Чита вытер рот тыльной стороной ладони. Больше не мутило, но он так и продолжал стоять, не в силах встретиться взглядом с Кристиной, которая, вылезая из ниши коллектора, создавала столько шума, что игнорировать ее было трудно.
– Да помоги же!
Леонид протянул руку, помог вылезти.
– Дойдем до Невского. – Тон девушки не подразумевал возражений. – Вместе. Найдем генерала Мемова. После этого нас ничего не связывает.
Кристина надела рюкзак, зажгла фонарик и зашагала по туннелю.
– Леонид, это правда? – Кольцов тоже зажег фонарик, направив луч света в пол. В полумраке Чита никак не мог понять выражение его лица. Что-то среднее между интересом и недоверием.
– У меня не было выбора.
– Вы могли дать Власову забрать Олега.
– Не мог.
– Вы сделали то, что должны. То, что умеете делать.
– Иван, что вы несете? – Парень направил фонарик прямо в лицо ученому. Настроение было хуже некуда.
– Вы умеете принимать жесткие решения. – Кольцов даже не поморщился от яркого луча. – Не придумывайте себе лишнего. Будет обидно, если вы похороните в себе этот талант. Он может нам пригодиться.
Иван похлопал его по плечу и пошел вперед. Чита поплелся следом.
* * *
Копать было трудно. Рыхлая земля все еще не просохла. Липкие черные комья приставали к лопате, и, чтобы стряхнуть землю, приходилось стучать ею по дереву. Штык стоял на коленях. Копать стоя он не мог – не хватало длины лопаты. Хорошо хоть, что эту-то удалось отыскать в заначке Шаха. И зачем диггеру могла понадобиться старенькая малая пехотная лопата с коротким, толстым древком? Наверное, затем же, зачем она пригодилась и сейчас. Закапывать боевых товарищей, потому что диггеры… Правильно – своих не бросают!
А что делают диггеры, когда своих уже не осталось? Есть на этот случай какое-нибудь руководство к действию? Желательно, такое же простое и понятное. Своих не бросать – это мы могем. Что делать, когда ты один, а идти тебе некуда? Да не очень-то и хочется, если честно, куда-либо идти.
Николай бросил очередную горсть земли. На газоне, в самом центре двора, уже возвышался небольшой, но заметный холмик. Штык поднялся с колен, покрутил в руке лопату, рассмотрел острые края в мелких зазубринках. С рубкой, за неимением топора, лопата обещала справиться столь же быстро.
У дерева, о которое он сбивал землю, Николай быстро срубил две нижних ветки. Лопата не подвела.
Из веток с помощью обрывка веревки Штык смастерил крест. Воткнул его в холмик, прочно укрепил. Сверху повесил ошейник и поводок Прометея.
– Покойся с миром, брат.
Некоторое время он стоял и смотрел на крест. Повинуясь внезапному порыву, полез в рюкзак, отыскал цепочку с крестиком – подарок Кристине, который уже не суждено было отдать. Повесил маленький золотой крестик на большой деревянный.
Что еще? «Лось» Деда с разбитой оптикой. Прицел не пережил вчерашней беготни. Николай мог только гадать, когда тот разбился. Скорее всего, при падении на спину около парадной, ставшей логовом проклятой твари, убившей Прометея. Карабин лег поперек холмика. Прометей, Кристина, Дед. Кого он еще забыл похоронить в этой братской могиле?
Шах. Штык напоследок покрутил лопату в руках и бросил ее поверх карабина. Лопата звякнула и отскочила. Чита. Проститься с другом было сложнее всего. Книг под рукой не было. Были учебники, найденные в школе, но учебники Чита не любил. Художественной литературы не имелось. Впрочем, как посмотреть.
– Без обид, Коля Зайцев. – Диггер достал записку, найденную в школьном классе, замялся, стал читать. Дочитав до конца, разжал пальцы. Погода была безветренная, и все же листок падал медленно, кружась и танцуя.
Николай не выдержал, наклонился, подхватил лист до того, как тот оказался на земле. Перечитал последние строчки. Интересно, пережил ли маленький Коля Зайцев катастрофу? Нашел ли родных в метро? Стал ли диггером, как мечтал? Если стал, наверняка держит свое обещание и всегда возвращается домой из залаза. Выходит, он, Штык, не настоящий диггер, если даже из первого залаза не вернулся?
Кажется, вот то самое руководство к действию, которого ему не хватало. Своих не бросать. Возвращаться домой всем назло. Вот, пожалуй, и все. Много или мало? В самый раз. На все случаи жизни.
Николай сложил и убрал записку. Чита бы не оценил, что друг разбрасывается таким чтивом. Это, считай, устав диггера. Вслед за листом в рюкзаке исчезла цепочка с подвеской. Тоже не дело бросать ее здесь. Как Шах говорил? Какой-то диггер ног лишился, чтобы подвеску из залаза принести? Может, и не врал. Карабин Штык разобрал и упаковал в рюкзак. Даже разбитый прицел прихватил – Дед бы не порадовался разбазариванию имущества. «В хозяйстве и кривой гвоздь пригодится, были бы руки прямые», – любил говаривать Якорь.
