Она встала и пошла по траве на кухню. Поместье Фокс-Милл стояло на месте старой водяной мельницы. Это был большой дом, построенный в тридцатые годы, пристанище одного судовладельца из города. Он и внешне был похож на корабль: плавные изогнутые линии, мельничный ручей позади. Большой корабль в стиле ар-деко, выброшенный на сушу посреди равнинных сельскохозяйственных угодий, носом устремленный к Северному морю, а кормой – к Нортумберлендским холмам, видневшимся на горизонте. Вдоль одной из стен тянулась словно палуба длинная веранда. Непрактично, ведь с этой стороны редко бывало тепло. Она любила этот дом. Они ни за что не смогли бы позволить себе его на зарплату преподавателя, но родители Питера умерли вскоре после того, как они с Питером поженились, и он получил все их наследство.
Она поставила корзину с клубникой на стол и посмотрела на себя в зеркало в коридоре, поправила волосы и подкрасила губы. Она была старше, чем матери друзей Джеймса, и ей не нравилось думать, что ему может быть за нее стыдно.
Вдоль дороги цвела бузина. От запаха у нее кружилась голова и першило в горле. По обе стороны ограды зрела кукуруза. Она была высажена слишком густо, чтобы здесь росли цветы, но на их собственном лугу рядом с домом цвели лютики, клевер и бенгальский горошек. Вдали горячий воздух дрожал над ухабистым шоссе. Солнце светило беспрерывно вот уже три дня.
В эти выходные у Питера день рождения, и она думала о том, чем можно будет заняться. В пятницу вечером приедут ребята. Она называла их ребятами, хотя Сэмюэл был не младше ее самой. Но, если все будет так, как задумано, в субботу можно было бы устроить пикник на пляже, поехать на острова Фарн, посмотреть на тупиков и кайр. Джеймсу это наверняка понравится. Она искоса посмотрела на небо, пытаясь почувствовать, не приближается ли холодный фронт, не появится ли на горизонте хоть одно облачко. Ничего. Возможно, вода даже будет достаточно теплой, чтобы поплавать, подумала она и представила, как волны разбиваются о ее тело.
Она дошла до конца переулка, но автобуса еще не было видно. Забралась на деревянную платформу, куда раньше фермеры выставляли бидоны с молоком, чтобы их забрали на грузовике на продажу. Дерево было горячим и пахло смолой. Она откинулась на спину, подставив лицо солнцу.
Через два года Джеймс перейдет в среднюю школу. Это ее ужасало. Питер поговаривал о том, чтобы отправить его в частную школу в городе, туда, куда когда-то ходил он сам. Она видела мальчиков в полосатых блейзерах в метро. Они казались ей очень уверенными и громкими.
– Но как он будет туда добираться? – говорила она. На самом деле ее волновало другое. Она считала, что на Джеймса не нужно давить. Он медлительный, мечтательный мальчик. Лучше было бы позволить ему учиться в своем темпе. Ему бы больше подошла общеобразовательная школа в соседней деревне. Даже требования в старшей школе в Морпете, где учились другие их дети, казались ей слишком сложными.
– Я мог бы его отвозить и забирать, – отвечал Питер. – После уроков есть много чего интересного. Он может оставаться в школе, пока я не закончу работу.
Это вызвало у нее еще большее неодобрение. Время, которое она проводила с Джеймсом после того, как он возвращался из школы, было особенным. Ей казалось, что без этого она потеряет сына.
Она услышала, как вверх по дороге взбирается автобус, и села прямо, щурясь на солнце. За рулем был Стэн, старик. Она помахала ему, чтобы скрыть свое разочарование. Обычно на этой остановке выходили трое – девочки-близняшки с фермы и Джеймс. Но сегодня первой из автобуса вышла незнакомая девушка в кожаных сандалиях и красно-золотом приталенном платье без рукавов с пышной юбкой. Фелисити понравилось платье, то, как ниспадала юбка, и яркие цвета. Молодежь сейчас, казалось, предпочитает носить черное и серое даже летом. Увидев, что девушка помогает Джеймсу с сумками и скрипкой, она сразу прониклась к ней симпатией. Близняшки перешли дорогу и побежали к ферме, автобус уехал, и у ограды остались они втроем. Стало немного неловко.
– Это мисс Марш, – сказал Джеймс. – Она работает у нас в школе.
У девушки была большая соломенная сумка с кожаным ремнем через плечо. Она протянула руку, очень длинную, загорелую и худую. Сумка соскользнула с плеча, и Фелисити увидела в ней папки и библиотечную книгу.
– Лили, – голос был звучным. – Я студентка. Это моя последняя педагогическая практика.
Она улыбнулась, как будто ожидала, что Фелисити будет рада знакомству с ней.
– Я сказал ей, что она может остановиться в нашем коттедже, – сказал Джеймс и легкой походкой отправился к дому, не заботясь о том, кто из взрослых понесет его вещи.
Фелисити не знала, что сказать.
– Он ведь говорил, что я ищу, где пожить? – спросила Лили.
Фелисити покачала головой:
– О боже, как неловко.
Но она не выглядела смущенной. Она казалась удивительно уверенной в себе, а произошедшее сочла забавным.
– Ездить из Ньюкасла каждый день без машины – настоящий кошмар. Директор спросил на собрании, не знает ли кто-нибудь, где здесь можно остановиться. Мы думали насчет гостиницы или семьи, которая захочет пустить постояльца. А вчера Джеймс сказал, что вы сдаете коттедж. Я звонила сегодня днем, но никто не ответил. Он сказал, что вы, наверное, в саду и можно приехать в любом случае. Я решила, что он обсудил это с вами. Сложно было отказать…
– О да, – согласилась Фелисити. – Он может быть очень настойчивым.
– Слушайте, ничего страшного. Погода прекрасная. Я прогуляюсь до деревни, а оттуда в шесть часов ходит автобус до города.
– Дайте мне подумать, – сказала Фелисити. – Заходите, выпьем чаю.
Они и раньше сдавали коттедж в аренду, но это всегда заканчивалось плохо. Сначала они были рады дополнительному заработку. Даже с деньгами, доставшимися от родителей Питера, выплачивать ипотеку было очень тяжело. Потом трое маленьких детей, и они решили, что можно поселить в коттедже няню или сиделку. Но те вечно жаловались на холод, протекающий кран или отсутствие современных удобств. А им было некомфортно от того, что чужой человек живет так близко к их семье. Кроме того, они ощущали ответственность за жильца, и это добавляло стресса. Хотя никто из них не доставлял особых проблем, они всегда испытывали облегчение, когда арендатор съезжал.
– Никогда больше, – сказал Питер, когда съехала последний жилец коттеджа, няня из Швеции, все время тосковавшая по родине. Фелисити не знала, как он отреагирует на то, что на их пороге появилась очередная девушка, хотя до конца семестра оставалось всего четыре недели.
Они сидели за кухонным столом, легкий ветерок с моря раздувал муслиновые занавески на открытом окне, и Фелисити Калверт подумала, что, возможно, позволит девушке остаться у них, если она сама этого захочет. Питер не станет сильно возражать, ведь это ненадолго.
Джеймс сидел рядом с ними за столом, вокруг него лежали обрезки бумаги, ножницы и клей. Он пил апельсиновый сок и делал поздравительную открытку для отца. Задумка была основательная, с фотографиями Питера из старых альбомов, выложенными коллажем вокруг большой цифры «60», сделанной из ленточки и блесток. Лили восхитилась открыткой, спросила о старых снимках. Фелисити чувствовала, что Джеймсу нравится ее интерес, и прониклась к ней благодарностью.
