Гэри тут же развернул трубу и увидел птицу. Она запела, и он увидел, как раскрывается клюв, увидел цвет ее глаз. С ума сойти. Это был всего шестой раз, когда славку зарегистрировали на территории Британии, и это случилось здесь, в Дипдене. Это стоило того, чтобы вылезти из кровати в шесть утра и проделать такой путь.
Людей вокруг захватило его волнение, и они стали смотреть в том же направлении. Потом птица вновь исчезла за изгородью, а они стояли, расплывшись в улыбке. Некоторые начали расходиться, говорили о сэндвичах с беконом и работе. Клайв же по-прежнему был сосредоточен. Когда птица появилась вновь, чуть подальше, на мертвом дереве у дороги, именно он ее заметил.
Питер Калверт был в восторге. Можно было подумать, что это он первым обнаружил птицу.
– Каждый год мы видим здесь хотя бы один экземпляр из списка редких птиц Британии. На такой-то маленькой станции! А когда мы только начинали, все говорили, что мы зря тратим время.
Гэри повеселило, что Питер по-прежнему заявляет права на сделанное сорок лет назад. Его это не раздражало, но он понимал, почему многих он так бесил.
– Мне пора, – сказал Питер. – Утром я читаю лекцию. Не могу разочаровать моих студентов. Ты идешь, Клайв? Могу подвезти тебя до города.
И хотя по Клайву было видно, что ему хотелось бы немного больше времени провести с птицей, он сложил свой штатив и пошел за Питером к машине. Питер все еще был его героем. Гэри подумал, что Клайв вбежал бы в горящий дом, если бы Питер ему приказал. К заповеднику все еще подъезжали машины. Один из членов комитета станции стоял у ворот с ведерком, требуя у людей денег за вход.
Сэмюэл и Гэри зашли в дом. Они все еще платили членские взносы, поэтому никто не мог их остановить. Попав внутрь, Гэри сразу же окунулся во времена, когда они были здесь завсегдатаями. В доме пахло дровами, хотя камин не разжигался уже, наверное, несколько месяцев. Пахло дровами и водоотталкивающим средством, которым обрабатывали куртки и кожаную обувь. Они заварили чай, стащили по паре кексов из жестяной банки в буфете и сели на улице на ржавые железные стулья у пруда.
– Что думаешь об этом деле? – спросил Сэмюэл. – Ну, в пятницу вечером.
Гэри не сразу сообразил, что речь идет о девушке у маяка. «Это дело» – странное название для обнаружения трупа.
– Не знаю. Ко мне вчера заявилась эта детектив. Та здоровая тетка, которая приходила к нам в Фокс-Милле. Парень, погибший в Ситоне, – сын Джули. Она была со мной в городе в четверг вечером, а потом вернулась домой и нашла его. Странное совпадение, но она, кажется, поверила мне, когда я сказал, что ничего не знаю об этой девушке.
Сэмюэл ответил не сразу. Гэри читал пару его рассказов. Его всегда шокировало, что Сэмюэл, такой оптимистичный, такой нормальный, мог писать подобные вещи. Его рассказы преследовали, иногда он просыпался посреди ночи с этими картинками в голове. Они впечатляли и пугали.
– Значит, ты не знал Лили Марш? – сказал наконец Сэмюэл.
– Нет! Никогда ее раньше не видел.
Кажется, Сэмюэлу понравился ответ.
– Возможно, нам стоит снова приезжать сюда почаще, – сказал он. – Покажем им, как это делается.
Но Гэри подумал, что в Дипдене слишком многое напоминает ему о том, как он чуть было не слетел с катушек, когда ушла Эмили. Тогда он нуждался в этом месте и в трех хороших друзьях, которые помогали ему держаться. Но сейчас, кажется, настало время двигаться дальше. Хотя его ждали в «Сейдж» только после обеда, он сказал Сэмюэлу, что ему пора уезжать на работу. Он зашел в домик, поставил кружку и отправился к своему минивэну. Тупик был так забит машинами, что ему понадобилось почти полчаса, чтобы развернуться.
Глава двадцатая
Было утро понедельника. Вера проснулась, как и всегда в последние дни, с легким похмельем и ощущением, что она плохо спала. Окно было открыто, и соседский петух заглушал своим криком все остальные звуки, словно жил у нее в голове. Она знала, что вызывает любопытство у пары, которая владеет небольшим хозяйством по соседству. Когда они переехали сюда из Ньюкасла, то попытались с ней подружиться. Они разделяли это идиотское мнение, что люди из деревни обладают каким-то сакральным, почти мистическим знанием природы. Но потом они выяснили, что Вера из полиции, и явно этого не одобрили. Они ходили на митинги, считали полицейских своими врагами. Но Веру все это не волновало. Разве что иногда ей хотелось придушить их петуха.
Она закрыла окно и пошла на кухню заварить чай, не обращая внимания на груду грязных тарелок в раковине. Всего один глоток чая, и все ее мысли уже сосредоточились на деле, мозг заработал, чувство вины за выпитое накануне было забыто. Петух больше не мешал. Работа – вот для чего она была создана.
Сегодня она планировала поехать в Ньюкасл, большой город. Так она воспринимала его в детстве, и до сих пор поездка туда казалась ей приключением. По дороге она забрала Джо Эшворта, заехав к нему домой. Она знала, что не способна справиться с академической средой в одиночку. Она была слишком громкой и импульсивной и в итоге могла бы кого-нибудь оскорбить. Джо жил в небольшом жилом районе на окраине Киммерстона. Он тоже вырос в большом городе и имел все, о чем когда-либо мечтал: новый дом, достойные соседи, семья. Его жена снова была беременна, почти на восьмом месяце, и чувствовала себя не очень.
Когда Вера подъехала к их дому, она только встала с постели: огромный живот и раздувшаяся грудь, завернута в хлопковый халат, с осоловелым взглядом. Джо кормил дочь завтраком, на фоне играло «Радио 2». Девочка сидела на высоком стуле с сияющим видом, пока Джо зачерпывал овсянку пластиковой ложкой. «Еще одно счастливое семейство», – подумала Вера. Кругом говорят об упадке семьи, но куда бы она ни пошла, везде видела людей, которые неплохо справлялись с семейной жизнью. От этого она чувствовала себя ущербной и подавленной.
В воскресенье вечером она позвонила Питеру Калверту домой и договорилась встретиться с ним в университете. Хотела увидеть его вдали от его идеального дома и идеальной жены. В качестве предлога она использовала цветы.
– Нам было бы полезно узнать, откуда они. Криминалисты пока не могут нам их выдать, но вы их видели, по крайней мере, на месте второго убийства. Это может нам сильно помочь…
Ему было приятно, что к нему обратились. Она это чувствовала.
– Насколько я понимаю, вы в этом эксперт, – сказала она и буквально ощутила, как он поплыл от удовольствия.
Они приехали в университет чуть раньше и застали конец его лекции. Они стояли в конце аудитории и слушали. Вера не вникала в то, о чем он говорит, просто наблюдала. Однажды ее отправили на курс по языку тела. Она пыталась вспомнить, что тогда говорил об этом психолог, но ничего не приходило в голову. Но что она могла сказать сейчас, так это то, что Питеру Калверту нравились молоденькие девушки. В начале аудитории сидели несколько симпатичных девчонок. На них были легкие, почти прозрачные, юбочки с воланами и кружевные топы, и Калверт, казалось, обращается непосредственно к этим девушкам. Когда одна из них задала вопрос, он похвалил ее за умное замечание и слегка нахмурился, чтобы показать, что воспринимает ее всерьез. «Но, может, все шестидесятилетние мужчины ведут себя так», – подумала Вера. Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть на девушек, даже если выставляешь себя дураком. Она и сама была не прочь посмотреть на молодых мужчин, только старалась делать это украдкой.
