Он ответил не раздумывая.
– Конечно нет. Я им доверяю. Я знаю, что если они совершили такую ужасную вещь, как убийство, значит, у них была на то веская причина.
Он развернулся и ушел, оставив Веру и Джо стоять, уставившись ему вслед.
Глава двадцать вторая
Фелисити возвращалась из сада. Она держала в руке дуршлаг с фасолью на ужин. Она уже поняла, что набрала слишком много. Этим вечером они будут ужинать вдвоем, Джеймс договорился встретиться с другом. На кухне она вдруг представила, как за ужином они с Питером будут сидеть на противоположных концах стола, друг против друга, и ей стало некомфортно. Она не знала, о чем с ним говорить. Она представила, что Лили Марш сидит рядом. Прекрасный призрак, возникавший между ними.
Нелепо, что смерть незнакомки оказала на нее такое воздействие. Она говорила себе не впадать в истерику. Но эта жизнь, которую она создавала годами – дом, сад, счастливая семья, – вдруг показалась очень хрупкой. Она представила, как бесцеремонная Вера Стенхоуп сотрясает ее своим громким голосом, своими большими ногами, тяжелыми руками, упирающимися в стол. Своими расспросами Вера могла все разрушить.
Она посмотрела на кухонные часы на стене. Вместо цифр там были изображения птиц, и их крики отмечали начало нового часа. Эти часы Клайв в шутку подарил Питеру на один из его дней рождения. Она их ненавидела, но Питер настоял на том, чтобы повесить их на кухне. Почти два часа. До возвращения Питера оставалось минимум четыре. Она побежала наверх, переоделась из брюк в юбку, накрасила губы и быстро надушилась. Когда крапивник на часах закончил кричать, она схватила ключи от машины со столика в холле и чуть ли не бегом выскочила наружу.
Она никогда раньше не приходила к Сэмюэлу на работу. Она даже не знала, где его искать. «Конечно, – подумала она, – он не одобрит эту незапланированную встречу». Он разделял работу и остальные сферы жизни. Но она не могла остаться дома со своими переживаниями. Раньше она ни о чем его не просила. Он поймет, что давление просто невыносимо.
Она ехала по прямым узким дорогам, сгорая от нетерпения, когда приходилось притормозить перед трактором. Машина была старая, без кондиционера, и она ехала с опущенными окнами. Солнце припекало ей плечо и руку. В городе она припарковалась на соседней с библиотекой улице. Какое-то время она посидела в машине, снова думая о том, что эта поездка – ужасная ошибка. Сэмюэл – умный человек. Если бы он решил, что им стоит встретиться и обсудить стратегии поведения, он предложил бы это сам. Он сочтет это поспешным и глупым поступком. Но ее желание увидеться с ним победило доводы рассудка. Она закрыла окна и вылезла из машины. В конце концов, она читательница этой библиотеки и имеет полное право сюда приехать.
Внутри здания было прохладнее. Пара студентов и пожилой мужчина сидели сгорбившись перед компьютерами. За стойкой информации сидела худая, довольно неопрятная молодая женщина в мятых льняных брюках и белой хлопковой блузе. Она встретилась с Фелисити взглядом и улыбнулась. Девушка выглядела знакомой. Фелисити рассеянно подумала, что это, наверное, дочь одной из ее подруг по книжному клубу.
Книжный клуб и свел ее с Сэмюэлом. Она уже год была его членом, и ей нравилась компания, нравилось волнение от знакомства с новыми книгами. Она убедила его выступить у них с лекцией. Настоящий публикуемый писатель. Перед лекцией группа клуба прочитала его последнюю антологию и не совсем понимала, как реагировать. Они сказали, что истории оказались очень депрессивными. Хорошо написаны, но слишком закрученные и довольно страшные. Одна женщина сказала, что после них у нее были ночные кошмары. Они предпочитали счастливые концовки. Но когда он пришел, они были настроены более доброжелательно. Усадили его в большое кресло перед камином. В тот раз они собирались в доме крупной энергичной женщины, которая работала психотерапевтом. Ее муж был хирургом, и их дом выглядел довольно помпезно. Зеленые стены комнаты увешаны картинами. Старая, громоздкая мебель. Стоял февраль, было холодно, и гардины на окнах были задернуты для большего тепла. Публика была полностью женской. Они пили белое вино из высоких бокалов. Сэмюэл очаровал их, общаясь с ними так, будто их мнение было для него важно. Рассказывал о структуре рассказов. «В наши дни люди озабочены характерами персонажей, – сказал он. – Характер важен, безусловно, но кто угодно может правдиво описать людей, похожих на самого себя или знакомых». Его больше интересовали идеи. Его темы отражались в том, как он строил свои сюжеты. Ему было не очень интересно отображать реальность, он создавал мир, в котором были возможны самые невероятные события.
– Это единственный способ сыграть в бога, – сказал он.
Одна женщина спросила, не делает ли это его скорее поэтом, чем прозаиком. Он улыбнулся, польщенный, и сказал, что возможно. Фелисити думала, что все это было за пределами ее понимания. Она беспокоилась, что не знает, что скажет ему, когда они останутся наедине.
– Но разве вы не зарабатывали бы больше денег, если бы писали настоящие, длинные книги?
Вопрос от фермерши, которая читала взахлеб, но ничего не понимала в литературных тонкостях. Она не интересовалась рецензиями или наградами. Наступила тишина. Остальные боялись, что он оскорбится. Но, похоже, вопрос его позабавил.
– Если бы я написал роман, все узнали бы, что я не такой уж хороший писатель, – сказал он. – Не могу осилить больше пяти тысяч слов.
Он повернулся к Фелисити, бросив на нее заговорщический взгляд. Свет огня озарил его лицо. Женщины рассмеялись. Она видела, что они им восхищаются.
Фелисити подвозила его на эту встречу, и они договорились, что она же отвезет его домой. Когда они ехали в машине, он предложил сходить выпить, и она согласилась. Меньшее, что она могла сделать. Ее положение в книжном клубе изменилось, потому что она привела его к ним. В пабе было людно и шумно, обычно ни он, ни она в такие места не ходили. Возможно, они остались здесь, потому что толпа давала ощущение анонимности. Они нашли маленький отдельный столик, втиснутый в угол.
Признание было как гром среди ясного неба. Он взял ее руки в свои и сказал, что любит ее. Сначала она не поверила, что он говорит всерьез. Это шутка. Он любитель игр. Он сказал, что из этого ничего не выйдет. Он друг Питера. Тогда она поняла, что он абсолютно серьезен, и была тронута, польщена. Как он честен и благороден! На парковке перед пабом, выходившей на голый склон холма, она потянулась к нему и поцеловала. Капельки тумана застыли на его волосах и куртке.
Потом, когда они приехали к его дому, она спросила:
– Ты не пригласишь меня на кофе?
Она точно знала, что делает. Уже подумала, какое на ней белье, и вспомнила, что утром побрила ноги. Он сомневался дольше, чем она ожидала. Возможно, его дружба с Питером так сильна, что он мог бы отказать. Но в конце концов он кивнул, придержал перед ней дверь и взял ее за руку, когда они зашли в дом. Это было пять лет назад. С тех пор они были любовниками. Очень осмотрительными. Не было ни звонков, которые можно подслушать, ни писем, которые можно прочитать. Они встречались раз в пару недель, обычно в его чистом маленьком домике в Морпете. Эти отношения отличались от их дружбы, которую они демонстрировали окружающим, – походы в театр или на балет. Во время таких встреч между ними не происходило ничего интимного.
