На какое-то мгновение она замолчала, думая о Джеффе и его вспыльчивом характере, о том мраке, который окутал дом после одной из его выходок. Но она не могла долго молчать и снова заговорила:
– В младшей школе у Люка не было проблем. Ему вроде бы даже нравилось туда ходить. Может, он просто привык, потому что его детский сад был в том же здании. В первом классе у него была чудесная учительница, миссис Салливан. Она им была как бабушка, сажала их себе на колени, когда учила читать. Она сказала мне, что у него проблемы – ничего серьезного, по ее словам, – но лучше бы его проверить. Она хотела, чтобы его посмотрел психолог. Но то не было денег, то невозможно было записаться на прием, и мы так и не попали к нему. Джефф сказал, что единственная проблема Люка в том, что он ленивый. А потом он ушел от нас. Сказал, что мы действуем ему на нервы. Тянем его вниз. Но я отлично знала, что у него была интрижка с медсестрой из Госпиталя королевы Виктории. В итоге они стали жить вместе. Сейчас женаты.
Она снова на мгновение остановилась. Не потому, что ей больше нечего было сказать, а потому, что ей нужно было перевести дыхание. Она подумала, что Джефф всегда знал, что с Люком что-то было не так. Это было видно по тому, с каким подозрением он смотрел на него, когда тот играл. Он просто не хотел этого признавать.
Была половина девятого утра. Они все еще сидели у соседей, в гостиной Сэл. Перед домом прошел почтальон, уставившись на полицейского перед дверью. Внизу улицы дети гонялись друг за дружкой по дороге в школу и смеялись.
Толстая женщина-детектив наклонилась вперед, но не чтобы заставить Джули продолжать, но, скорее, чтобы показать, что готова ждать, словно у нее есть все время мира. Джули отхлебнула чай. Она не сказала женщине о том, как Джефф смотрел на Люка. Просто продолжила рассказ уже со следующего года.
– Истерики начались, когда ему было около шести. Они появлялись из ниоткуда, и контролировать его было невозможно. Мама говорила, что это я виновата – избаловала его. Он уже был не в классе миссис Салливан, но во всей школе я могла поговорить только с ней. Она сказала, что это фрустрация. Ему было трудно объясняться, тяжело давалось чтение и письмо, и в какой-то момент все это стало слишком для него. Однажды он толкнул паренька, который его дразнил. Мальчик упал и разбил голову на площадке. Ему вызвали «Скорую». Можете представить, каково было в тот день встречать детей из школы – все мамы тыкали в нас пальцем и шептались. Люку было очень жаль. Он хотел пойти навестить того мальчика в больнице. И, если подумать, это ведь он начал – дразнил его. Эйдан его звали. Эйдан Ноубл. Его мать отреагировала спокойно, а отец заявился к нам в дом и начал кричать. Орал во всю глотку у нас на пороге, чтобы слышала вся улица.
Меня вызвал к себе директор. Его звали мистер Уоррендер. Невысокий толстенький человечек, с такими тонкими волосами, что просвечивала лысина. Я недавно встретила его в городе и сначала не узнала – он теперь носит парик. Он был нормальным. Налил мне чаю, все такое. Сказал, что у Люка проблемы с поведением, и они не уверены, что в школе справятся с ним. Я не сдержалась. Начала плакать. Потом сказала ему, что миссис Салливан говорила о фрустрации, сказала, что если бы Люка раньше отправили к специалисту, он, может, и не дошел бы до такого состояния. И мистер Уоррендер, казалось, прислушался, потому что Люка все же кто-то осмотрел. Они провели что-то типа тестов и сказали, что у него трудности с обучением, но он сможет остаться в школе, если ему будут помогать. Так оно и вышло.
Джули снова сделала паузу. Она хотела, чтобы толстая женщина поняла, каково было ее облегчение, когда она узнала, что его истерики и перепады настроения – не ее вина. Что ее мать ошибалась. Люк был особенным, не таким, как все, с самого начала. Что бы она ни сделала, этого факта было не избежать. И, казалось, женщина поняла, насколько это было важно, потому что наконец позволила себе заговорить.
– Значит, вы уже были не одна.
– Вы не представляете, как это было приятно, – ответила Джули.
Женщина кивнула в знак согласия. Но откуда ей было об этом знать, если у нее не было детей? Как это могут понять те, у кого не было ребенка с трудностями в обучении?
– Я смирилась с тем, что о нас болтали, шептались у школьных ворот – о том, что ему оказывают особую помощь. Ведь мы ничего не скрывали. Но большинство людей были очень добры. Нам дали ассистента, который помогал ему на уроках. И Люк справлялся. То есть он никогда не стал бы гением, но он очень старался и делал успехи в чтении и письме, а кое-что ему удавалось даже хорошо. Например, он быстро обучался всему, что было связано с компьютерами. Это были хорошие годы. Лора тоже пошла в школу, и у меня появилось время на себя. Я устроилась на неполный рабочий день в дом престарелых в деревне. Мои друзья не понимали, почему мне так нравится эта работа, но я знала. Думаю, благодаря ей я чувствовала себя полезной. Джефф никогда особо не интересовался детьми, но деньги давал. Конечно, ничего интересного никогда не было, никаких праздников или безумных вылазок, но мы справлялись.
– Но все же было непросто, – сказала детектив.
– Ну, может, и непросто, – призналась Джули. – Но мы справлялись. Когда Люк перешел в старшие классы, снова начались проблемы. Другие дети видели, что он слишком доверчивый, и пользовались этим. Подначивали его хулиганить. И всегда попадался именно он. У него начала складываться плохая репутация. Вы наверняка понимаете, как это происходит. Наверняка видите такое постоянно. Однажды его поймали на воровстве со стройки. Пластиковые водосточные трубы. Приехала полиция. Зачем они ему понадобились? Кто-то предложил ему за них пару фунтов. Но дело было не в этом. Он хотел нравиться людям. Всю свою жизнь он чувствовал себя исключенным. Он хотел найти друзей.
«Это ведь можно понять, да?» – подумала Джули. Она не знала, как справилась бы без своих друзей. Как только возникали проблемы с Джеффом, она звонила им. Делилась своими переживаниями за Люка, когда он болел. И они тут же приезжали с бутылкой вина. Конечно, они любили посплетничать, но и поддерживали ее.
– У него был один особенный друг, – продолжила она. – Парень по имени Томас. Они познакомились, когда Люк пошел в среднюю школу. Он был немного быдловатый. У него вечно были проблемы с полицией, но если с ним пообщаться, становилось понятно, в чем дело. Его отец просидел в тюрьме почти все его детство, а мать, похоже, не особенно с ним носилась.
Я бы никогда не выбрала Люку такого друга, как Томас, но он был неплохой парень, правда. И, казалось, ему нравилось проводить время у нас. В итоге он чуть ли не поселился здесь. Проблем от него не было. Они сидели в комнате Люка, смотрели фильмы или играли на компьютере, а пока они были тут, они не воровали, так? И не употребляли героин, как многие их приятели. И они очень хорошо ладили друг с другом. Иногда я слышала, как они смеются над какой-нибудь дурацкой шуткой, и просто радовалась, что у Люка есть друг.
А потом Томас погиб. Утонул. Они с какими-то ребятами дурачились на набережной в Норт-Шилдсе. Он упал в реку, а плавать не умел. Люк тоже там был. Он прыгнул в воду, пытался спасти Томаса, но было слишком поздно.
