Глава тридцать девятая
Когда Фелисити вернулась из города домой, она увидела на подъездной дорожке машину. Она не была похожа на те, что принадлежали криминалистам. Фелисити предположила, что это автомобиль кого-то еще, связанного с расследованием убийства, и теперь размышляла, когда это закончится, это вторжение чужаков, совавших нос в их дела. Наверное, ей следовало быть благодарной, что пресса не разнюхала об их причастности. Может, это была машина какого-нибудь репортера. Она посмотрела на коттедж и увидела, что ленту, ограждающую место преступления, сняли.
Она успела только разуться и поставить чайник, когда в дверь позвонили. Из окна кухни она увидела того молодого сержанта, который забрал Питера накануне вечером. Она пошла открывать босиком и заметила, что он смотрит на ее ногти на ногах, выкрашенные в бледно-розовый цвет. Она почувствовала его неодобрение и хотела что-нибудь ему сказать. А что, ваша образцовая жена, член Женского института, не красит ногти на ногах? Или мне не положено, потому что я бабушка? Но она ничего не сказала. Она стояла молча, в ожидании, когда он заговорит.
– Мы пытались вам дозвониться, – сказал он. В голосе звучало обвинение и что-то еще. Тревога, граничащая с паникой.
– Я только вошла.
– Где вы были?
– В Морпете.
– С вами кто-нибудь был?
Она не ответила. Не их дело.
– А что, что случилось? – Она видела, что дело серьезное. – Еще одно убийство?
Он не ответил.
– Было бы очень полезно, если бы вы предоставили какое-нибудь доказательство, что вы были там этим утром. Вас кто-нибудь видел?
– Нет, – сказала она с неохотой. – Я была там одна.
– Тогда какой-нибудь кассовый чек. Что-то с указанием даты и времени.
Теперь и она запаниковала. Она представила, как ее увозят в полицейский участок в Киммерстоне, сажают в камеру, начинают допрос. Может, они считают, что они с Питером оба причастны к этому. Что же тогда будет с Джеймсом?
– Я ничего не покупала. Хотела, но в итоге просто ходила и смотрела на витрины.
Потом ей кое-что пришло в голову, и она пошла на улицу к машине. Все еще босиком, по колкому гравию. Наконец она нашла под сиденьем парковочный талон с парковки супермаркета. Дата и время были отмечены очень четко, и тон Джо Эшворта немного изменился. Он стал более вежливым и спросил, можно ли войти в дом.
– Пропала девушка, – сказал он. На кухне вскипел чайник и автоматически отключился. Она сделала ему кофе, не спросив, хочет ли он.
– Есть вероятность, что это связано с двумя предыдущими убийствами. Я был в коттедже. Надеюсь, вы не против. Криминалисты закончили, а вас не было, не у кого было спросить разрешения. В сложившихся обстоятельствах…
– Нет, конечно, – сказала она. – Делайте все, что в ваших силах.
Но ее потрясло, что они все еще рассматривают коттедж как потенциальное место преступления. Значит ли это, что люди в защитных костюмах что-то обнаружили? Значит ли это, что Питер все-таки причастен?
– Ваш муж ушел на работу как обычно? – спросил Эшворт вежливым тоном, спокойно, но ее это не провело. Она не собиралась говорить, что сегодня Питер ушел раньше.
– Да, – ответила она. – Примерно как обычно. Вы можете проверить, когда он приехал в университет. Они там отмечаются. По правилам пожарной безопасности.
Он улыбнулся, и она поняла, что это они уже проверили. Интересно, Питер действительно пришел вовремя, или они говорили с его секретарем. Она хотела бы об этом спросить, но гордость не позволяла.
Часы на кухне издали пронзительный крик. Она не узнала птицу по голосу. Посмотрела на часы и увидела, что уже два часа.
– Я не обедала, – сказала она. – Планировала поесть в Морпете, но в итоге не стала. Я собиралась приготовить себе сэндвич. Сделать вам что-нибудь?
Он улыбнулся.
– Я уже ухожу, – сказал он. – Но, если вы увидите что-нибудь необычное – незнакомую машину, людей рядом с коттеджем, – вы же нам позвоните?
– Да, – сказала она. – Конечно.
Она пошла с ним к выходу, как вдруг зазвонил телефон. Ее мобильный, который так и лежал в сумочке на кухне. Она знала, что это Сэмюэл, и эта мысль так заняла ее, что она не заметила подтекста в следующих словах детектива.
– Вы будете дома сегодня вечером? На случай, если у нас еще возникнут вопросы?
Казалось, он не заметил звонок. Или ему было наплевать, что ей нужно взять трубку.
– Да, – ответила она. – О да. Мы редко уходим по вечерам.
Она просто хотела, чтобы он ушел.
Он снова улыбнулся, словно именно такого ответа и ждал, словно пришел сюда только ради этого.
– Отлично. Значит, все в порядке. Можете меня не провожать.
К тому времени, как она вернулась на кухню, телефон уже перестал звонить. Сообщений не было. В списке пропущенных вызовов появился номер мобильного телефона Сэмюэла. Она попробовала перезвонить, но его телефон уже был отключен. Она оставила сообщение, позвонила на домашний, но он не брал трубку. Она пыталась дозвониться до него, пока Джеймс не вернулся со школы, потом сдалась.
Питер вернулся из университета немного раньше обычного. Была только половина шестого. Фелисити видела из окна кухни, как он вышел из машины и с минуту постоял, глядя на коттедж.
Он думает о девчонке. Он скучает по ней. Она почувствовала прилив ревности. Словно комок в горле, жесткий, как кусок застрявшей пищи, вызывающий рвотный спазм.
Видимо, Джеймс, игравший в саду, тоже увидел его. Он оббежал дом, чтобы поприветствовать его. Она не слышала, что он говорил, но он начал болтать, как только увидел отца. Какие-то новости из школы. Питер улыбнулся, сгреб мальчика в охапку и поднял его над головой.
Фелисити, наблюдая за ними, подумала о том, какой он спортивный и сильный, несмотря на свой возраст. Питер обнял сына, и они вместе пошли к дому. Зазвонил домашний телефон. Фелисити пошла в кабинет Питера, чтобы ответить. Она была рада, что у нее будет время собраться, прежде чем поздороваться с мужем.
Звонил Сэмюэл.
– Привет, – сказала она. – Я пыталась дозвониться до тебя.
Она звонила несколько раз, когда была в Морпете этим утром. Он не брал ни мобильный, ни домашний. Она набралась смелости и пошла в библиотеку, но женщина на стойке информации сказала, что он взял отгул. Тогда она поехала к нему домой и постучала в дверь. Никто не ответил.
– Почему? Что случилось?
Голос звучал странно, немного размыто. «Уж не пил ли он», – подумала она.
– Я не могу сейчас это обсуждать. Питер только что пришел домой, если хочешь поговорить с ним, – она старалась говорить легко и непринужденно, как всегда, когда ее могли услышать.
