- Сколько еще? – нервно спрашиваю я.
- Еще три круга, - отвечает механик. – Уже скоро. Сейчас все поднажмут, вот тогда и начнется месиво.
- Месиво? – вскрикиваю я.
- Угу, - мычит мужчина, вновь переключая внимание на табло.
У меня перехватывает дыхание, сердце уже давно сбилось с ритма и бьет в груди рваными скачками, кровь стучит в висках, кажется, я до крови прокусила губу, когда Егор ринулся к земле, вновь ввинчиваясь в небольшое пространство. Мне показалось, он врежется в полотно аэродрома, но его аэрокарт вывернулся и помчался, почти касаясь брюхом земли. Жутко! Жутко и волнительно. А еще дико хочется задушить наглого лжеца, уверившего меня в своей безопасности.
И желание это взлетает до небес, когда сталкиваются разом три машины. Две взрываются, третья кубарем летит на землю. И самое паршивое, что Егор в это момент оказывается под несущимся на него сверху покореженным аэрокартом. Я вскрикиваю и закрываю глаза руками. Даже механик издает невнятное восклицание и до боли сжимает мое плечо.
- Успеет, - отрывисто говорит мужчина. Затем трясет меня и говорит. – На табло смотри.
Я раздвигаю пальцы и выглядываю. Там, в замедленном повторе, мчит десятка, на нее падает пятый номер, доля секунды, и аэрокарт Брато резко берет вправо, поднимаясь на ребро. Пятый грохается на землю, и машина Егора взлетает над ним, выворачиваясь брюхом кверху, перекатывается и, выровнявшись, вновь рвется вперед.
- Твою ж мать, - произносит механик, стирая пот со лба. – Вот она Академия. Выучка и реакция. Понятное дело.
Я гулко сглатываю и откидываюсь назад, упираясь спиной в свою няньку. Мне нехорошо. Перед глазами пелена, в ушах вата. И если бы механик меня не подержал, наверное, я все-таки свалилась бы на крышу ангара.
- Почему – Ястреб? – задаю я совершенно нелогичный сейчас вопрос.
- Так вот поэтому, - усмехается мужчина. – Быстрый, безрассудный, увлекается гонкой. И глаза.
- Что глаза?
- Сейчас увидишь, - хмыкает механик. – Бешеные будут, багровые.
Последний круг окончательно превращается в ад. Пилоты уже не просто пытаются обойти друг друга, это смесь мастерства и подлости. Рискуют, подставляются сами, подставляют соперников. Еще одна машина с номером три летит вниз. В нее врезались, отбросив на следующую, но та сумела уйти от столкновения, лишь бортанув подбитый аэрокарт. Третий номер пролетел дальше, едва не прихватив с собой девятку. Хвала Вселенной, Егор мчит впереди, и крушение в это раз его не зацепило.
Предыдущих трех пилотов унесли с аэродрома. Они были живы, но ранены, и насколько тяжело, оставалось только гадать. Пока оставшиеся аэрокарты неслись к финишу, подоспела помощь к пилоту из машины под номером три.
- Переломало, - вздохнул механик. – Бывает.
Бывает… Я стараюсь сейчас не думать о его словах. Слежу за своим Ястребом, он уверенно рвется к финишу. Его догнал шестой номер, и теперь борьба завязалась между ними.
- Дробила никак не успокоится, - усмехнулся кто-то за нашими спинами.
- Дробила? – я оборачиваюсь к своей няньке.
- Прозвище пилота, - поясняет он. – Ястреб его пару месяцев назад обошел. Да так забавно получилось. Дробила уже на финише был, вкус победы и денег чувствовал, а тут Ястреб прямо с неба перед ним ныряет. Дробилу закрутило, а наш скорость скинул и за черту. Вот, теперь успокоиться не может. Бодаются всё время. На позапрошлых гонках у Дробилы карт еще на старте заглох. До этого подбили. Как-то Егор не появился. Сегодня наверстывает.
Шестой теснит десятку, все ближе сдвигая к ограждению.
- Что творит, - бурчит механик.
Даже мне понятно, что некий Дробила пытается размазать Брато по стене.
- Ястребу вверх надо, - слышен снова голос из-за спины. – По верху.
- Черта с два он уступит, - ворчит моя нянька. – Упрямый же.
- Только вверх.
- Не успеет уже вверх.
- Быстрый у них на хвосте, сейчас сверху перекроет. Закроют в коробку.
Десятый и шестой догоняет еще один аэрокарт. Он идет сверху и, кажется, намерен воспользоваться борьбой двух лидеров, пройдя над ними. Ситуация безвыходная, это становится понятно и мне. Егору остается отстать или врезаться в стену.
- Ой, мамочки, - подвываю я, подглядывая над сжатыми кулаками, которые успела прижать к лицу. – Мамочки-и-и…
И когда до стены остается совсем немного, десятка вновь становится на ребро, шаркнув по каменному заграждению. Из-под днища летят искры, и пестрый аэрокарт выворачивает, пролетая кверху брюхом над тем, кто летел над ним и шестым, повторяя маневр, когда уходил от падающей сверху машины. Тот, кто мчал сверху, шарахается вниз, падая на крышу шестерки, и десятка, перевалившись на другой бок, вырывается вперед, обойдя соперников.
- Ястреб! Чтоб его… Твою мать, Ястреб! – бессвязно выкрикивает механик, хватаясь за голову. – Охренеть! Да чтоб…
- О-ох, - протяжно выдыхаю я, все-таки оседая на крышу ангара, закрываю лицо ладонями, и плечи мои начинают трястись от истерического хохота.
Рев трибун оглушил. Он перекрыл даже голос, объявивший победу десятки. А на табло вновь парил ястреб, и в небо били яркие всполохи. Шестой так и доехал до финиша со вторым аэрокартом на крыше. Остальные подлетали, уже заранее снизив скорость. А я сидела на крыше ангара и смотрела, как поднимается дверь, и из аэрокарта вылезает Егор. Как он снимает шлем и вскидывает руки кверху под крики и свист трибун. Мой Ястреб, мой мужчина. Мой победитель…
- Ястреб, - усмехнулась я, выныривая из воспоминаний, - чтоб его.
Тряхнув головой, я посмотрела на удивленное выражение на лице Всезнайки. Любит он наделять свои программы эмоциями. Личное послание давно уже закончилось, а файл с нужной мне информацией я так и не открыла. Голографический Всезнайка почесывал лысину и ждал. Я отправила команду, и мой информатор просиял счастливой улыбкой. Изображение расслоилось, и теперь я смотрела на седого импозантного мужчину с уловимо-знакомыми чертами. То, что это отец Гротера, было ясно и без пояснений.
Айянаро Танатерро действительно отец моего напарника? А я-то надеялась, что о семье ложные сведения. Ладно, смотрим дальше. Умница Всезнайка рассортировал информацию так, что гарем остался на задворках, и просмотреть его можно было при большом желании. У меня такого желания не было, и я перешла к сыновьям. Гротера среди них не было. Ни среди законных, ни среди прижитых от наложниц, ни даже среди двух сыновей, рожденных от любовниц айянаро. Я была озадачена.
Сходство было! Тот же высокий лоб, тот же ровный нос, скулы, разрез глаз. Почесав кончик носа, я снова приблизила изображение айянаро и запустила информатор. Тут же объявился счастливый Всезнайка, взмахнул рукой, и с кончиков его пальцев сорвались буквы и цифры. Позер… Пробежав глазами первые же три строчки, я остановила лже-Всезнайку. Он надул губы и отвернулся.
