— Он сказал, что хочет заняться политикой, — ответила Эмили, задумчиво нахмурив брови. — И ему нужно избавиться от своей репутации плохого парня срочно.
— И это все? — Глаза Мэрибет сверкнули. — Это единственная причина, по которой он тебя нанял?
Это был вопрос, на который Эмили не хотела отвечать. Она захлопнула свой чемодан и одарила Мэрибет яркой улыбкой:
— Думаю, да. Какая еще может быть причина?
Но она думала о вопросе своей подруги всю дорогу до аэропорта Хитроу и на протяжении всего последующего долгого рейса в Мельбурн с пересадкой в Брунее. Возможно, предложение работы Алехандро как‑то связано с местью? Или между ними все еще существовало притяжение? Даже если и так, любовниками им точно никогда не стать, какой бы ни была провокация. Не важно, что Эмили все еще считала его самым сексуальным мужчиной, которого когда‑либо видела, она не собиралась увлекаться им, как раньше. Все, что ей нужно было сделать, — это исправить его потрепанный имидж и заработать деньги, которые он ей обещал. Вот и все.
В Мельбурне было жарко. Жарче, чем ожидала Эмили, хотя никогда раньше не была в Австралии. Она хотела освежиться после долгого путешествия, но должна была встретиться с Алехандро на стадионе и полагала, что если поедет в отель, то опоздает. Поэтому она поспешила в туалет в аэропорту и, как могла, привела себя в порядок.
Проходя мимо газетного киоска, Эмили увидела суровое лицо Алехандро, смотревшего с первой полосы таблоида. Купив газету, она читала ее всю дорогу до стадиона. Ей не понравилась ревность, которая возникала при мысли о его любовнице, тем более что там был опубликован снимок Колетт и Алехандро, страстно целовавшихся на Гран‑при Монако, причем длинные пальцы супермодели собственнически лежали на крепких ягодицах аргентинского миллиардера.
Эмили все еще чувствовала себя странно, когда прибыла на место проведения гонок в Альберт‑парке, и постоянный гул моторов мощных автомобилей, идущих изнутри стадиона, только добавлял ей чувство дезориентации. Ее телефон завибрировал, и ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, от кого пришло сообщение.
«Где ты, черт возьми?» — прочитала она.
Алехандро, сердитый и нетерпеливый. Неужели в таком тоне они продолжат общение? Но, по крайней мере, он выполнил свою часть сделки. Джойю перевезли на обширное аргентинское ранчо Алехандро, и, судя по фото, лошадь была здорова и накормлена.
Эмили напечатала: «Да, я долетела хорошо. Спасибо, что спросил».
И получила в ответ: «Где ты?»
«Это будет весело», — подумала Эмили.
«Поднимаюсь в ВИП‑сектор, как и договорились. Меня кто‑то там встретит?»
Ответа не последовало, поэтому она взяла чемодан и направилась к входу, где собралась небольшая, но очень колоритная толпа. Эмили с интересом огляделась, потому что никогда раньше не была на автогонках. Одни женщины были одеты в дорогие узкие джинсы и открытые блузки, на них были неброские бриллианты, сверкавшие в ушах и на запястьях, другие — в шелковые платья и на безумно высоких каблуках. Эмили нахмурилась. Возможно, Мэрибет была права, настаивая на том, чтобы одолжить ей какую‑нибудь модную одежду для поездки. Эмили украдкой пригладила волосы, с неловкостью осознавая, что ее потрепанный чемодан сильно выделялся на фоне дизайнерских сумочек.
Все проходили через металлический турникет, но, как только Эмили шагнула вперед, перед ней встал дородный охранник.
— Ваш билет, — сказал он, протягивая ладонь.
Эмили заставила себя улыбнуться, остро ощущая капли пота, выступившие у нее на лбу. Женщина впереди обернулась, чтобы бросить на нее надменный взгляд.
— Я к Алехандро Сабато.
Охранник поднял брови:
— Алехандро Сабато? Спонсор?
— Вот именно. Он ждет меня.
Охранник с трудом сдерживал ухмылку.
— Все так говорят, милая. Боюсь, моя работа не стоит того, чтобы впускать тебя без билета.
— Все в порядке, Уэсли, — произнес низкий голос с акцентом. — Я могу за нее поручиться.
Нетерпеливым жестом охранник велел ей отойти, и Эмили была рада избавиться от взглядов, которые они привлекали. Были ли люди озадачены тем, как они оба выглядели?
Ей хотелось замедлить сердцебиение, так же как ей хотелось, чтобы ее тело не покалывало от инстинктивного желания, когда она смотрела на возвышающегося над ней мужчину, в зеленых глазах которого сверкал гнев. Сегодня Алех был одет в выцветшие джинсы и кремовую шелковую рубашку, но его повседневная одежда не отвлекала от безошибочно узнаваемой атмосферы власти и роскоши. Темные волнистые волосы вились на воротнике его рубашки, их непослушное обилие как‑то не вязалось с его прямой осанкой, которая всегда была замечена во время его карьеры верховой езды.
Люди украдкой фотографировали его своими смартфонами, но он, казалось, не замечал этого.
— Ты опоздала, — обвинил Алех Эмили, как только они отошли подальше.
— Прости, я ничего не могла сделать.
— Что случилось? — спросил он.
— Второй рейс задержался, поэтому я прилетела позже.
— Второй рейс? — недоверчиво переспросил он.
Она подумала, что он совсем забыл, каково это — быть бедным. Он настолько привык путешествовать на частных самолетах и вертолетах, что забыл, как летали обычные люди.
— Я купила самый дешевый билет, поэтому рейс был с пересадкой, — робко пожала плечами она.
Он прищурился:
— Даже несмотря на то, что твой бюджет, согласованный с моим помощником, позволил бы тебе путешествовать первым классом?
— Я не могу оправдать траты таких денег на билет, Алехандро. Мы только начинаем свой бизнес, поэтому нам приходится экономить. К тому же не все заказчики расплачиваются вовремя. — Она поколебалась, но потом нерешительно улыбнулась. — Но я хотела поблагодарить тебя за все, что ты сделал для Джойи, ей так хорошо на твоем ранчо.
— У нас это называется не ранчо, а эстансия, — отрезал он.
Алехандро едва сдерживал гнев. Эмили так смотрела на него, казалась такой милой, но он мрачно напомнил себе, что все это ложь, на самом деле она была бессердечным снобом. «Ты мне не подходишь, Алех», — сказала она много лет назад. Он не сразу понял, что она имела в виду, потому что был простым и бесхитростным, но заметил неловкое выражение, промелькнувшее на ее лице. «Ты незаконнорожденный», — заявила она, добавив, что для нее это важно. Алех хотел сказать ей, что его мать, возможно, и не носит обручального кольца на пальце, но что его отец был человеком, чье богатство и положение могли легко затмить ее отчима. Но он этого не сделал, потому что в душе Алехандро Сабато был гордым человеком. И, учитывая то, что произошло потом, — слава богу, он этого не сделал.
Но размышления о своей боли и гневе ни к чему не приведут, по крайней мере, сейчас. Алех пристально посмотрел на нее. На ранчо ее можно было извинить за простые джинсы и футболку, но в ВИП‑секторе одной из самых престижных гонок в мире — нет. Его губы сжались. Он думал, что она прихорошится для него, как это делали другие женщины. Эмили же явилась без макияжа и в простом хлопковом платье, а ее светлая коса, лежавшая на одном ее плече, придавала ей вид перезрелой доярки, а не специалиста по связям с общественностью, которого он нанял, чтобы улучшить свой имидж.
