Клэр имела глупость принять их предложение. Но не учла одного обстоятельства. Она не была «одной из них».
— Я — человек со стороны. Меня приняли в качестве эксперимента. Они всегда подбирали юристов, пользуясь семейными связями, пока одному из старших партнеров не пришла в голову гениальная идея пригласить кого‑то другого, руководствуясь только его деловыми качествами. Так, в нарушение собственных правил, они и взяли меня. И одновременно еще троих по старой схеме. Те учились в одной школе, окончили один и тот же университет, были лучшими друзьями. А потому с первого же дня возненавидели меня. Я пыталась не обращать внимания. Уйти с головой в работу. Но чем дальше продвигалась вперед, тем сильнее меня ненавидели.
— А потом?
— Потом возникла проблема. Это называется «инсайдерская торговля». Кто‑то из сотрудников слил важную информацию. Речь шла о крупной сделке. В результате кто‑то, не имевший отношения к фирме, заработал семь миллионов долларов, и у СМИ возникли вопросы. Фирма должна была показать на кого‑нибудь пальцем.
— А доказательства?
— Конечно, нашлись. Вереница бумаг, ведущая ко мне. Меня вызвали в кабинет исполнительного директора. Он предложил на выбор: уйти, и тогда страховая компания возместит убытки, репутация фирмы не пострадает и дело не будет передано в суд. Или отправиться в тюрьму. Их задницу прикрывает команда лучших в Австралии адвокатов, а я никто. И у меня нет никого. Они поставили меня в безвыходное положение.
— Но если это не вы?..
— Через неделю после моего увольнения Фелисити тоже ушла. Улетела в Париж. У меня нет доказательств, но, оказалось, ее бойфренд — племянник исполнительного директора. Кроме того, мы сидели за соседними столами. Мне не предъявили обвинений, но юридическое сообщество Австралии — весьма узкий круг. Так что на карьере корпоративного юриста можно поставить крест. Возможно, я могла бы вернуться в службу юридической помощи, но теперь и там на меня смотрят косо. Вот я и ухватилась за эту работу, хотела подумать, какие у меня варианты. Хотя, похоже, их совсем не много.
— Вы могли бы подать иск, побороться.
— Да‑а? Может, и могла. Но это стоит целое состояние. Я бы погрязла в долгах и все равно рисковала.
— Чем рисковали?
— Это привлекло бы ко мне внимание прессы. А я с самого детства научилась жить не поднимая головы. Незаметно. Это безопасно. Когда я уехала поступать в университет, владелец паба в нашем городишке сказал: «Ты вернешься. Девчонка, выросшая на помойке. Даже не мечтай, что сможешь когда‑нибудь отмыться от этой вони». А я позволила себе мечтать, и вот где я теперь.
— Жаль, вы не врезали ему как следует.
Такая мысль внезапно рассмешила Клэр. Вспомнив о том мерзком типе, она вдруг очень пожалела, что в то время не обладала навыками, которыми овладела позже.
— А я могла бы. У меня черный пояс по карате, хотя предпочитаю это не демонстрировать, но со мной лучше не связываться. Даже если в моем распоряжении только одна рука.
Рауль посмотрел на нее с большим удивлением:
— Вы шутите?
— Как сказал тот тип из паба, вы можете вытащить девушку с помойки, но никогда не вытащите помойку из девушки. Я ходила на занятия по карате и на другие тренировки и могу драться по правилам и без таковых.
— Звучит как предупреждение.
— Думайте что хотите. Роки знает, ко мне надо относиться с уважением. Хотя с уважением у меня как‑то не складывается. Боб Мейкер, может быть, грубиян и пьяница, но в одном он прав: попытка оторваться от своих корней — ошибка. Больше никогда ее не повторю.
— Значит, не станете бороться? Спокойно вернетесь туда, откуда пришли?
Клэр улыбнулась, на этот раз печально.
— Уже не смогу. Служба юридической помощи — фантастическая организация. Они помогли мне, когда умерла мама, и я попыталась доказать, что сумею жить сама по себе. Но я не уверена, что мне удастся снова туда устроиться. В том‑то и дело. Мы с Роки взяли передышку на шесть месяцев. А что насчет вас?
— Что вы имеете в виду?
— Вы тоже росли без родителей. Как я поняла, вас вырастили бабушка с дедушкой? Наверное, армия стала для вас серьезным шагом.
Рауль надолго задумался. Клэр рассказала о себе так много. Было бы справедливо рассказать ей о себе. А он не мог. Он годами видел, как резко менялось поведение людей, когда они узнавали о его королевском происхождении. Одни начинали лебезить. Другие просто отходили в сторону.
С ее прошлым, недавней обидой, желанием оставаться в тени Клэр наверняка тут же отдалится от него. Он этого не хотел. Внутренний голос подсказывал: «Это важно. Не спеши. Пусть она считает тебя ровней».
Стала ли армия серьезным шагом?
— Думаю, да. Я офицер. Пришлось побороться, чтобы стать тем, кем я стал, и чтобы меня приняли, как своего.
Правда? Конечно, на него смотрели как на чужака. Потребовался не один год, прежде чем ему удалось сломать барьеры неприятия, которые тем не менее время от времени вырастали вновь.
Вот и сейчас. Когда обычный солдат уходил в самоволку, это вызывало вопросы, но, если не возникало подозрений в предательстве, армейское командование предпочитало выжидать и смотреть, чем все закончится. После долгих тяжелых учений некоторые мужчины напивались, зависали с женщинами в каком‑нибудь укромном месте. И никто не стал бы объявлять всемирную тревогу по поводу их исчезновения. Но это не его случай.
Рауль не сомневался в том, сколько шума и волнений вызвало то, что с ним случилось. Исчез наследник трона Маретала. Он закрыл глаза, представляя масштаб катастрофы. Какой же он глупец.
— Вы до сих пор выглядите усталым.
А стоит ли рассказывать ей правду? Нет. По крайней мере, пока. И он действительно устал.
— Я думаю.
— Давайте поспим. Оставьте тарелки. До утра. Я валюсь с ног.
— Эта сонливость у вас от таблеток.
— А у вас оттого, что два дня болтались в ледяной воде и чуть не утонули. Выберите себе спальню. У Мэриголд всегда наготове туалетные принадлежности для гостей, так что в спальне есть зубная щетка, маникюрный набор. Словом, все, что нужно. Спасибо за обед, Рауль. Спасибо за все. Я иду спать.
Клэр направилась к двери. Рауль смотрел, как она уходит.
— Клэр.
— Да.
— Спасибо за то, что спасли мне жизнь, и за то, что вы такая, какая есть. Если я когда‑нибудь встречу эту мерзкую Фелисити, в ход пойдет кое‑что похуже карате. Теперь у меня тоже есть право драться за вас.
Клэр улыбнулась, но как‑то рассеянно:
— Спасибо, не стоит. В этом мире деньги и власть всегда помогут выйти сухим из воды таким, как Фелисити, а нам не позволят даже приблизиться к тому, что есть у них. Но у нас свои радости. Например, потрясающий стейк. И не стоит мечтать о большем.
