Каден вскинул брови.
— Надеюсь, ты прихватила пижаму, потому что ждать придется долго.
Эмма не выдержала:
— Каден, ты не можешь меня игнорировать.
— Почему? Ты же игнорировала меня все эти годы. Пять чертовых лет.
Эмма ощутила укол совести. Да, она не писала ему и не звонила. Поначалу сознательно: думала, полностью прекратить общение будет лучшим решением. А потом закрутилось: она нашла работу, потеряла ее, потом нашла другую, попала в передрягу. Рассказывать о неудачах она не хотела. Зачем признаваться, что совершила ошибку? Что сделано, то сделано.
— Я не могла иначе.
— Можешь не повторять, — отозвался Каден и хлебнул пива.
— Но я вернулась.
— И что ты от меня хочешь? Я должен скакать от радости?
— А ты ждешь, что я буду сторониться тебя?
— Почему нет? — Каден с силой грохнул пустой бутылкой о каминную полку, так что подсвечники зазвенели. — Ты растоптала все, что между нами было. Почему я должен верить, что ты вернулась навсегда и с благими намерениями? И раз уж мы об этом заговорили, почему вернулась? Не понравилось в Голливуде?
— Я привезла Молли домой, — сказала Эмма.
Каден покачал головой, провел руками по волосам. Эмма наблюдала за тем, как играют мышцы под его белоснежной рубашкой. Ее так и подмывало расстегнуть пуговицы, провести ладонями по его сильной, мускулистой груди, услышать, как бьется могучее сердце, увидеть, как загорается пламя желания в его голубых глазах. Если бы он знал, что сейчас с ней происходит…
— Вот именно, — сказал он и ухмыльнулся. — Ты вернулась с ребенком. С ребенком! Кто счастливый отец, Эмм? Где он, черт возьми? Бросил тебя, так же как ты меня когда‑то? Или ты и его оставила не у дел?
Говорить о Молли, и уж тем более о ее отце, Эмма была не в силах. Вместо этого она зацепилась за другой аргумент. Готовая защищать себя и свою позицию, она встала и смело взглянула ему в глаза.
— Черт побери, Каден. Я не просто взяла и ушла. Я предлагала тебе поехать со мной, говорила тысячу раз, что не могла поступить иначе. Или ты забыл?
— Я помню все, — ответил он и встретил ее ледяным взглядом, от которого по коже побежали мурашки. — Ты предложила поехать вместе, зная, что я откажусь.
— Почему же ты отказался? Не смог или не захотел?
— И то и другое, — отозвался Каден, посмотрел на нее еще раз, а затем продолжил таким глубоким, полным любви голосом, что Эмму затрясло. Его голос отзывался в каждой клеточке ее тела. — Я должен был остаться, ранчо — это моя жизнь. Я мечтал сделать из него что‑то особенное, и я это сделал. Когда‑то мы вместе об этом мечтали, или ты забыла, как много ночей мы провели, планируя, что мы построим?
— Я помню все. Ты прав, Каден, это была и моя мечта, — сказала она тихо, стараясь дать ему понять, что тогда не притворялась. — Просто так получилось…
— Что, другие мечты перевесили?
— Почему ты не хочешь понять?
Они ходили кругами, предъявляя друг другу одни и те же претензии, лелея те же обиды, что и раньше.
— Ты бросила меня, это единственное, что я знаю.
— И как долго ты собираешься мне это припоминать?
— А как долго ты собираешься здесь торчать?
От неожиданной словесной пощечины Эмма отступила на шаг. Раньше Каден не был таким тяжелым в общении, таким холодным, невыносимым. Неужели он ждет, что она возьмет все грехи мира на себя?
— Ладно. Я ухожу, — сказала она и схватила куртку.
— Уходи. Это у тебя получается лучше всего, — так же холодно пробормотал он.
— Чтоб тебя, Каден, — взорвалась Эмма и отбросила волосы назад. — Ты же сам меня выгоняешь!
— Нет.
Она уронила куртку и уставилась на него.
— Я не понимаю.
Каден скрестил руки на груди и выпрямился. Он стоял, возвышаясь над ней могучей скалой, неприступной, но такой манящей.
— Ты сказала, что приехала поговорить.
— Да.
— Так давай поговорим.
— Как быстро ты изменил свое мнение, — проворчала она, удивляясь внезапной перемене.
— Пока жила в Голливуде, научилась подозревать всех и каждого?
«Да», — подумала она, но, гордо вскинув голову, сказала:
— Нет.
— Пойдем на кухню, если мы все же начнем разговор, то перекусить не помешает. Нам понадобятся силы.
Каден вышел из гостиной и уверенным шагом пошел на кухню. Эмма последовала за ним. У них и раньше случались долгие споры — оба были упрямы как бараны и не желали признавать поражение, их перепалки продолжались часами. В те времена споры заканчивались в постели. На полу, у стены, на траве, в сарае, на сеновале…
Боже, как это было… У Эммы захватило дух от мысли о том, что сегодня может произойти что‑то подобное.
Интересно, помнит ли он? Хочет ли он ее так же сильно, как она его? Может, он и это имел в виду, предложив подкрепиться?
Следуя за ним, Эмма старалась не смотреть на его спину и ниже ее. Она отводила глаза куда угодно, рассматривала убранство дома, стены, пол. Они прошли мимо столовой — за огромным столом, украшенным резьбой ручной работы, смогли бы разместиться не меньше двадцати человек. На стенах висели картины с изображениями ранчо, городка и владений Кадена.
Столовая была прекрасна, но, войдя в кухню, Эмма так и застыла в дверях. Последние пять лет она снимала крохотную квартирку с Терри, соседкой. Кухня там была такая крошечная, что в раковину едва помещалась тарелка, да и вся их квартира поместилась бы здесь целиком.
Кухня Кадена была воплощением ее мечты. Навесные шкафы из светлого дуба с медными ручками смогли бы вместить годовой запас бакалеи, на открытых полках красовались чашки, декоративные тарелки и расписные кувшины, холодильник исполинских размеров со встроенным монитором сиял алюминиевым блеском, раковина была размещена у панорамного окна с видом на озеро, суперсовременная плита имела множество функций. В центре кухни был установлен большой разделочный стол со столешницей из черно‑белого гранита, вокруг него стояли высокие табуреты. В другом конце комнаты стоял круглый обеденный стол, окруженный восемью стульями. Из окон в этой части кухни открывался вид на ранчо и сосновую аллею.
— Это… — выдохнула Эмма, — идеально!
— Да, кухню закончили несколько лет назад, — сказал Каден, не скрывая гордости. — Проектируя дом, я понял, что мы немало времени проводим на кухне, — собираемся тут после тяжелого трудового дня, едим, разговариваем, — поэтому сделал кухню просторнее, чем планировалось вначале.
Несколько лет назад. Как ему удалось так быстро подняться? Старый дом был маленьким и очень уютным, но этот огромный особняк просто потрясающий.
