Он много сражался против могущественной Османской империи, в 1693 году во время Великой Турецкой войны, возглавляя венгерскую армию, осаждал Белград, но потерпел неудачу. Осаду пришлось снять, потери были большие, и все это вызвало недовольство австрийского двора.
Тем не менее австрийский император Леопольд I при встрече с Петром I рекомендовал де Круа в качестве авторитетного и знающего полководца, прося дать ему возможность «снискать новую славу под знаменами русскими». У русского царя не было особенного выбора: собственными военными кадрами Московская Русь тогда еще не располагала, приходилось полагаться на иноземцев…
Говорят, что Петр Алексеевич познакомился с де Круа во время пребывания в Амстердаме в составе Великого посольства. Обаятельный герцог очаровал молодого Петра своей военной опытностью. Петр сразу пригласил де Круа на русскую службу, но тот предпочел поступить на службу к курфюрсту саксонскому и королю Польши Августу II, союзнику Петра I.
Прошло время, и русскому царю потребовался главнокомандующий для армии, которую он отправлял на штурм шведской Нарвы. Чтобы придать иностранцу авторитет, он в августе 1700 года возвел его в чин генерал-фельдмаршала.
Де Круа сначала отказывался возглавить русские войска, отговариваясь недавним прибытием в армию. Петр лично уговаривал иностранца и добился согласия. Впрочем, русские военачальники восприняли это назначение не очень дружелюбно и не спешили подчиняться французу. Но Петру возразить никто не смел!.. Хотя все знали и такой грех, который водился за герцогом: он отличался неумеренной страстью к горячительным напиткам и карточной игре, ну так и русские тоже не были ханжами…
Сражение под Нарвой. 1700 г.
«В полках и сотнях под знаменем читали царский указ о вручении войска преславному и непобедимому имперскому герцогу фон Круи… Под хриплые вопли рожков герцог, в пышном плаще, с маршальским жезлом, упертым в бок, и за ним – позади на пол-лошадиного корпуса – генералы… объезжали лагерь. Герцог, взбодряя висячие усы ребром перчатки, кричал солдатам: „Здорово, молоци! Умром за батушку царя!“» – так описывал события писатель Алексей Толстой в романе «Петр Первый».
Нехороший «звоночек» для русской армии прозвучал уже тогда, когда она встала лагерем под Нарвой. Вечером 10 (21) ноября 1700 года разнеслась весть об измене капитана бомбардирской роты Преображенского полка Якова Гуммерта (родом эстляндца), который бежал в Нарву. Полк входил в «личную гвардию» Петра, а Гуммерт пользовался особым доверием царя и мог передать неприятелю всю информацию о состоянии и расположении русской армии… Петр приказал выслать из-под Нарвы всех офицеров шведского происхождения и определить их в другие полки.
Судьба Гуммерта сложилась печально – впрочем, как того и заслуживает предатель. Он пытался покаяться перед русскими и снова вернуться на российскую службу. Тем более, что в Москве у него оставалась жена. Гуммерт обращался к Петру, а его письмо к жене было перехвачено шведами, после чего те схватили незадачливого изменника и не дали ему снова переметнуться на другую сторону. В Нарве его и повесили…
Ночью 30 ноября 1700 года армия Карла XII скрытно подступила к русским позициям. В десять часов утра русские увидели шведские войска, которые «при звуках труб и литавр двумя пушечными выстрелами предложили сражение». Герцог де Круа срочно созвал военный совет. Борис Шереметев, посетовав на растянутость позиций армии, предложил оставить часть войск для блокады города, а остальную армию вывести на открытое место и дать сражение. Герцог отверг это предложение: он заявил, что армия не сможет противостоять шведам в поле. Петр, на свою беду, прислушался к мнению иностранца…
Шведы начали сражение с сильного натиска, первый удар был произведен двумя глубокими клиньями. Через полчаса линия обороны была прорвана в трех местах, шведы ворвались в русский лагерь. Раздались панические крики «Немцы – изменники!», и русские солдаты бросились избивать офицеров-иностранцев. Пехота попыталась отступить по понтонному мосту у острова Кампергольм, но переправа не выдержала большого скопления людей и рухнула…
Главнокомандующий герцог де Круа и несколько других иностранных офицеров (генерал Алларт, саксонский посланник Ланген, полковник Преображенского полка Блумберг), спасаясь от собственных же солдат, сдались шведам. Это стало настоящей изменой, тем более что ряд самых боеспособных частей русской армии продолжал отчаянно биться против неприятеля.
На правом фланге Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки с примкнувшими к ним солдатами из дивизии Головина, огородившись возами и рогатками, оказали ожесточенное сопротивление врагу. На левом фланге дивизия Вейде также отбивала атаки противника. И хотя итогом сражения и была победа шведов, далась она им вовсе не так легко: в битве погиб шведский генерал-майор Юхан Риббинг, были ранены генералы Реншильд и Майдель, да и сам Карл XII чуть не погиб – под ним была убита лошадь. Бой прекратился лишь с наступлением темноты…
Согласно легенде, де Круа, увидев, как русские войска обращаются в бегство, избивая своих иностранных командиров, воскликнул: «Пусть сам черт командует такими солдатами!» (или «такой сволочью»), и протянул свою шпагу первому встреченному шведскому офицеру.
В романе Алексея Толстого «Петр Первый» этот эпизод показан следующим образом: «В шатер вошел герцог в осыпанной снегом оленьей шубе поверх лат, – забрало поднято, усы висели сосульками, губы тряслись…
– Пускай черт воюет с этими русскими свиньями! – крикнул герцог. – …Царь знал, что подсунуть мне, – армию! Сброд, сволочи!..
Герцог, Галларт и Блюмберг влезли на коней, спустились вниз к воде и по топкому берегу тяжело поскакали на запад, навстречу шведским выстрелам, – сдаваться в плен, чтобы этим уберечь свои жизни от разъяренных солдат».
Судьба изменника была печальной. Как отмечал военный историк XIX века Дмитрий Бантыш-Каменский, шведы без особого почтения отнеслись к военачальнику вражеской армии, содержали его в Ревеле «в черном теле», что привело к довольно скорой кончине герцога в 1702 году в нищете и с грузом больших долгов.
Историк Николай Павленко полагал несколько иначе: «Этот вояка-наемник, к своим 49 годам успевший сменить четыре двора Европы, которым он бездарно служил, был обласкан Карлом XII, вполне оценившим его измену. Тем не менее, фон Круи после Нарвы донимал царя и Меншикова просьбами о выдаче ему вознаграждения и пытался доказать свою невиновность».
Однако, удивительно, что обычно резкий и злопамятный Петр I в данном случае по отношению к предавшему его герцогу отнесся достаточно великодушно. А на его письмо из шведской неволи с просьбой прислать денег велел перевести ему шесть тысяч рублей. Возможно, он просто не мог до конца поверить, что де Круа изменил ему: Петру хотелось верить, что тот был вынужден сдаться на милость врагу ввиду безвыходных обстоятельств. Хотя для Петра история с де Круа была хорошим уроком: больше он никогда не ставил во главе русской армии иностранных наемников.
