Сенатор А.А. Половцев записал в своем дневнике 18 декабря 1883 года: «Судейкин был выдающаяся из общего уровня личность, он нес жандармскую службу не по обязанности, а по убеждению, по охоте. Война с нигилистами была для него нечто вроде охоты со всеми сопровождающими ее впечатлениями. Борьба в искусстве и ловкости, риск, удовольствие от удачи – все это играло большое значение в поисках Судейкина и поисках, сопровождающихся за последнее время чрезмерным успехом».
Министр внутренних дел П.А. Валуев записал на следующий день: «Третьего дня убит известный Судейкин, главный заправитель государственной тайной полиции. Его заманил на одну из занимаемых им квартир живший в этой квартире его же агент (Дегаев), которого предательство, вероятно, было подмечено террористами, и они представили на выбор – погибнуть или выдать Судейкина. Сопровождавший сего последнего его родственник и агент (кажется, Садовский) избит железными ломами, и хотя еще жив, но почти бессознателен. Сильное впечатление. Большой переполох. Ген[ерал, товарищ министра внутренних дел П.В.] Оржевский все предоставил Судейкину, и с ним пропадают все нити, бывшие в его руках. У нас по этой части азбучное неумение».
Как указывалось в заявлении Исполнительного комитета «Народной воли» от 26 декабря 1883 года, он «нашел необходимым… казнить Судейкина (но непременно руками самого Дегаева), ибо этот неутомимый сеятель политического разврата должен был, по мнению Комитета, погибнуть в той самой яме, которую он рыл другим, оставив собственной гибелью вечно памятный урок того, как ненадежно все, основанное на предательстве».
Дегаев во время убийства Судейкина успел выскочить на лестницу из квартиры и убежать – причем не только из Петербурга, опасаясь, что товарищи убьют и его как разоблаченного двойного агента, он скрылся за границей.
Участников убийства полиция разыскала уже через несколько недель. Их судили и приговорили к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. Обоих заключили в Шлиссельбургскую крепость. Коношевич сошел с ума, а Стародворский, просидев в крепости более двадцати лет, выпущен по амнистии после царского манифеста 17 октября 1905 года, во время Первой русской революции.
А вот Сергей Дегаев сумел скрыться. Он благополучно миновал границу Российской империи и прибыл в Лондон. Затем явился на партийный суд в Париже, где его помилование партией было подтверждено, но с условием никогда не возвращаться в пределы Российской империи. А Дегаеву и не особенно туда хотелось возвращаться. Ни от революционеров, ни от властей он не ждал ничего хорошего…
Забрав жену, он убыл вместе с ней в неизвестном направлении. Русская тайная полиция искала его по всему миру, его якобы обнаружили в начале XX века в Аргентине под видом владельца богатой гасиенды. Когда туда прибыли «заинтересованные лица», выяснилось, что искомый человек, ликвидировав все дела, срочно выехал из Аргентины.
Официально же, как было записано в материалах следственного дела: «Обвиняемый в убийстве подполковника Судейкина, отставной штабс-капитан Сергей Петров Дегаев вслед за совершением этого преступления скрылся и до сего времени не разыскан».
Опасаясь мести, Сергей Дегаев перебрался в США, где прожил долгую жизнь под именем Александра Пэлла. Причем предатель-провокатор фактически начал все с нуля и прожил вторую жизнь. Он защитил докторскую диссертацию по дифференциальной геометрии, был приглашен преподавать математику в Университете Южной Дакоты, стал даже деканом инженерного колледжа этого учебного заведения…
В марте 1909 года кадетская газета «Речь» сообщала: «Нью-йоркский корреспондент „Голоса Москвы“ сообщает о недавно полученном им из Новой Зеландии известии, будто знаменитый в летописях русского революционного движения С. Дегаев умер в августе прошлого года после довольно блестящей карьеры профессора математики в разных университетах Америки, Австралии и Новой Зеландии, причем одно время он занимал место декана университета где-то в Австралии».
В следующий раз Сергея Дегаева «похоронили» весной 1918 года, когда газета «Наше слово» сообщила: «…в петроградских партийных кругах были получены сведения об убийстве знаменитого провокатора Сергея Дегаева, жившего в Америке. Он убит по постановлению группы интернационалистов-террористов». На самом деле ни то, ни другое сообщения не соответствовали истине: Сергей Дегаев умер в Америке только в 1921 году.
Раскаявшийся революционер. Феномен Льва Тихомирова
Эта история – одна из самых драматичных и поучительных в летописи противоборства власти и ее противников последних десятилетий Российской империи. И если первый «раунд борьбы», если можно так сказать, власти проиграли – я имею в виду удавшееся покушение народовольцев на Александра II, окончившееся его гибелью, то второй «раунд» точно оказался за властью. Потому что один из самых активных участников народовольческого движения, Лев Тихомиров, раскаялся, а затем стал принципиальным и преданным сторонником (и более того – пропагандистом!) монархии. Власти торжествовали, а бывшие соратники по борьбе иначе как предательством (по крайней мере, идейным), ренегатством и отступничеством поступок Льва Тихомирова не называли.
Резонанс поступка Тихомирова был огромен. Один из крупнейших французских марксистов Поль Лафарг открыто называл действия Льва Тихомирова предательством, он писал Георгию Плеханову, что приезд русских революционеров на Учредительный конгресс II Интернационала «будет ответом на предательство Тихомирова».
Литературовед Евгения Таратута считала, что измена Тихомирова наложила даже свой отпечаток на то, что в известном романе Джозефа Конрада «На взгляд Запада», в рассказе Артура Конан Дойля «Пенсне в золотой оправе» (из цикла «Возвращение Шерлока Холмса») основным мотивом служил мотив предательства.
В рассказе Конан Дойля главные его герои, Анна и Сергей – русские революционеры. После совершения теракта, чтобы спасти свою жизнь, Сергей выдал полиции собственную жену. Сбежав в Англию со всеми деньгами организации и архивом, Сергей сменил имя, став профессором Корэмом, и залег на дно.
«Да, джентльмены, я жена этого человека, – поведала Анна Шерлоку Холмсу – Мы были революционеры, нигилисты… Потом начались преследования, был убит высокопоставленный полицейский чиновник, многих арестовали, и для того, чтобы спасти себя и получить большую награду, мой муж выдал жену и товарищей. Мы были арестованы. Некоторые отправились на виселицу, других сослали в Сибирь, и в том числе меня… А мой муж, захватив с собой деньги, запятнанные кровью, уехал в Англию и поселился здесь в полном уединении, хорошо понимая, что как только организация узнает о его местонахождении, не пройдет и недели, как свершится правосудие…»
Естественно, не обошлось в той литературной истории и без любовной интриги. «Среди членов организации был мой друг, – продолжала Анна. – Он был благороден, бескорыстен, он любил меня, словом полная противоположность моему мужу. Он ненавидел насилие… Он писал мне письма, в которых убеждал меня избрать иной путь. Эти письма и мой дневник, в котором я изо дня в день описывала мои чувства к нему и наши разные убеждения, спасли бы его. Мой муж нашел этот дневник и письма и спрятал их. Он старался изо всех сил очернить Алексея, чтобы его присудили к смерти. Но ему не удалось. Алексей был сослан в Сибирь на каторгу. В эти минуты, когда мы здесь с вами сидим, он надрывается там в соляной шахте…»
