Молотов и Риббентроп (справа) после подписания советско-германского договора о дружбе и границе между СССР и Германией. Москва, 28 сентября 1939 г. В октябре 1946 г. Риббентропа казнили по приговору Нюрнбергского трибунала
Во-вторых, Сталин заявил, что начавшаяся в Европе война идет между двумя группами капиталистических стран за передел мира. Такая оценка, по мнению историка Роговина, начисто игнорировала человеконенавистнические замыслы германского фашизма, его претензии на порабощение Европы и всего мира. В соответствии с этим, компартиям стран, уже вовлеченных во Вторую мировую войну, было предписано перестать разоблачать фашизм и выступать против своих правительств.
Чуть позже президиум Исполкома Коминтерна направил телеграмму в адрес ЦК французской компартии, уже к тому времени нелегальной, в которой указывалось: «Позиция национальной обороны недопустима для французских коммунистов в этой войне…»
Передовица газеты «Правда» от 24 августа 1939 г. с информацией о заключении пакта о ненападении
Столь резкий поворот в стратегии и тактике Коминтерна многие коммунисты восприняли как откровенное предательство, что вызвало массовый их отток из компартий капиталистических стран. Некоторые коминтерновцы, прежде выступавшие горячими и искренними друзьями СССР, превратились в ярых антикоммунистов. В знак протеста против заключения пакта Молотова – Риббентропа примерно треть коммунистов-депутатов французского парламента вышла из партии.
Находившийся в то время в Бельгии советский разведчик Леопольд Треппер впоследствии вспоминал: «Годами руководство Коминтерна твердило, что борьба против Гитлера – это демократическая борьба против варварства. А в свете советско-германского пакта эта война вдруг стала империалистической. Коммунистам предписывалось начать широковещательную кампанию против войны и разоблачать империалистические цели Англии».
Более того, Сталин обвинил Англию и Францию в том, что они отклонили поддержанные Советским Союзом «мирные предложения» Германии, выдвинутые «после начала военных действий». Речь шла о том, что, захватив Польшу, германское правительство обратилось к правительствам Англии и Франции с предложением прекратить военные действия и объявить мир. Более того, Сталин объявил Англию и Францию агрессорами, утверждая, что это они напали на Германию, «взяв на себя ответственность за нынешнюю войну». Про то, что Англия и Франция, вступив в войну, выполнили свои гарантии по отношению к Польше, он не упоминал.
Ситуация усугубилась еще больше после того, как 17 сентября Красная армия вступила на территорию тогдашней Польши, а 28 сентября СССР подписал с Германией договор о дружбе и границах, что было юридическим признанием ликвидации Польши как суверенного государства.
Да, в Европе многие не забывали: пребывание Западной Украины и Западной Белоруссии в составе Польши – исторический нонсенс, ставший результатом советско-польской войны 1920 года и последовавшего за ней в 1921 году Рижского мира. Да, по условиям договора, заключенного в Риге, граница Польши прошла не там, где она была предписана по условиям Версальского мирного договора 1919 года. Польша оставила за собой территории, которые она завоевала огнем и мечом, воспользовавшись паническим отступлением Красной армии. И в 1921 году западные государства закрыли глаза на подобное приращение территории Польши, тем не менее ее границы международно признали…
В Советском Союзе заключение пакта Молотова – Риббентропа, а затем и договора о дружбе и границах между СССР и Германией вызвало самые разные толки. Кроме тех, кто привык, как говорится, колебаться вместе с генеральной линией и не задумываться о сути происходящего, были и такие, кто даже в условиях тотальной пропаганды и отсутствия альтернативных источников информации думал собственным умом. Донесения агентов НКВД свидетельствовали, что многие советские граждане недоумевали по поводу крутого разворота СССР во внешней политике.
Вот лишь некоторые высказывания, подслушанные в августе–сентябре 1939 года в Киеве: «…Какая-то удивительная созвучность между речами Молотова и Гитлера, в чем дело? Неужели у нас с немцами зашло дальше, чем пакт о ненападении?», «Раньше термин „поджигатели войны“ употреблялся по отношению к Германии, а теперь Молотов употребляет его по отношению к Англии и Франции…», «…Непонятно одно, так усиленно агитировать против фашизма, разжигали среди Красной армии любовь к родине и ненависть к фашизму, а теперь так постыдно протянули руки фашистам»…
Однако 31 октября Молотов в своей речи на сессии Верховного Совета окончательно расставил все точки над «и»: «На смену вражды… пришло сближение и установление дружественных отношений между СССР и Германией. <…> Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция… стоят за продолжение войны и против заключения мира. <…> Преступно вести такую войну, как война за „уничтожение гитлеризма“. <…> Сильная Германия является необходимым условием прочного мира в Европе. <…> Новые советско-германские отношения построены на прочной базе взаимных интересов».
Вильгельм Мюнценберг, со слов которого мы начали эту статью, относился к числу тех непримиримых антифашистов, которые не приняли «новую линию» Сталина в отношении Гитлера. Еще в 1924 году его избрали депутатом рейхстага от Германской коммунистической партии, а после прихода Гитлера к власти в 1933 году он эмигрировал во Францию, где издал «Коричневую книгу гитлеровского террора и поджога рейхстага», ее перевели более чем на 20 языков, и она стала серьезным оружием антифашистской пропаганды.
В. Мюнценберг, не побоявшийся публично обвинить Сталина в предательстве. Убит в июне 1940 г.
Во Франции Мюнценберг организовал Всемирное общество помощи жертвам германского фашизма, в 1935 году организовал в Париже Международный антифашистский конгресс деятелей культуры. Когда в 1936 году Мюнценберг из разведывательных источников получил информацию о секретных переговорах Сталина с Гитлером, он назвал их предательством Сталина по отношению к мировому коммунистическому движению и выступил с открытой и острой критикой вождя СССР.
