Кроме того, после смерти новгородского архиепископа Ионы новый кандидат на этот пост отправился на поставление в сан не к московскому митрополиту, а к литовскому, находившемуся в Киеве.
В марте 1471 года после долгих переговоров между великим князем Иваном III и новгородскими посадниками выяснилось, что новгородские бояре заключили союз с великим князем литовским и польским королем Казимиром Ягеллоном против великого князя Ивана. Казимир поставил в Новгород своего наместника и обещал защиту от Москвы. Третьим членом антимосковской коалиции стал золотоордынский хан Ахмат, также находившийся в союзе с Казимиром.
Именно после этого действия новгородцев в Москве расценили как «измену православию», вероотступничество, и Иван III начал готовить войско против вольного и несговорчивого Новгорода. К участию в походе были призваны вятчане, устюжане и псковичи – бывшие союзники Новгорода.
В начале июня 1471 года из Москвы на усмирение Новгорода вышел 10-тысячный московско-татарский отряд. Затем двинулись и другие полки. В Новгороде готовились дать отпор, однако москвичи разбили новгородскую пехоту у Коростыни. Новгородцы, пытавшиеся освободить занятую московским войском Русу, тоже потерпели поражение, причем воевода Даниил Холмский, как отмечает историк Сергей Трояновский, повелел всем пленным отрезать друг другу носы, губы и уши, после чего их в таком устрашающем виде отпускали в родной город.
Затем новгородцев разбили в битве на реке Шелонь, московские летописи сообщают о 12 тысяч убитых, но, очевидно, это преувеличение. Много было взятых пленных, в частности, в плену оказались те самые бояре, которые подписали договор с Казимиром.
«И произошло то, чего раньше никогда не было и что произвело сильнейшее впечатление на современников и потомков, – отмечает Юрий Алексеев. – Пятерых бояр, подписавших договор с Казимиром, привели в великокняжескую ставку и им отрубили головы. Обычно высокопоставленных пленников, за очень редким исключением, обменивали или выкупали, но не в коем случае не казнили. А тут шла речь о новгородской элите, показательно казненной победителями. Псковский летописец, не отличавшийся симпатиями к новгородцам, писал об этом с содроганием, и было от чего…»
В августе 1471 года в Коростыни подписан новый договор между Москвой и Новгородом. Согласно ему, Новгород обязывался прекратить любые отношения с Литвой: «…А бытии нам от вас, великих князей, неотступными ни к кому… Мы отчина ваша».
«Несмотря на сохранение вече, посадников и боярских вотчин, договор означал полную ликвидацию внешнеполитической независимости республики и судебно-административное подчинение власти Москвы», – отмечает Сергей Трояновский.
Финалом стало противостояние, обозначенное в истории как Московско-новгородская война 1477–1478 годов. Сопротивление новгородцев возглавила Марфа Борецкая. Новгородское войско в конце ноября 1477 года подступило к Новгороду, но не пыталось его штурмовать. На попытку Новгорода договориться Иван III отвечал: «Знайте же, что в Новгороде не быть ни вечевому колоколу, ни посаднику, а будет одна власть государева… как в стране Московской».
К.В. Лебедев. Марфа Посадница. Уничтожение новгородского веча. 1889 г.
А.Д. Кившенко. Отправка Марфы Посадницы и вечевого колокола в Москву
В итоге новгородцы не решились воевать и сдались на милость победителя. Москва, прежде всего, уничтожила две самые ненавистные ей новгородские «выдумки». Вечевой колокол, созывавший когда-то всех здешних республиканцев на общее собрание, власть «арестовала», а единственную на всю Русь католическую церковь разрушила. В летописях уничтожение храма объяснялось «благочестивым сознанием русских», приписывалось «чудесному действию в наказание за то, что он (католический храм. – С. Г.) православной церкви Святого Иоанна Предтечи и что на внешней стороне храма были с целью отвращения русских написаны образа Спасителя и некоторых святых».
Московские власти расправились и с «изменниками» – сторонниками новгородской независимости. Земли Марфы Борецкой конфисковали, ее с внуком Василием Федоровичем Исаковым сначала привезли в Москву, а затем выслали в Нижний Новгород, где постригли в монахини под именем Марии в Зачатьевском монастыре, в котором она и умерла в 1503 году. По другой версии, Марфа умерла или была казнена по дороге в Москву в селе Млеве Бежецкой пятины Новгородской земли…
Новгородских землевладельцев выселили в другие земли, а их владения роздали московским дворянам. Однако дух новгородской вольницы все равно сохранялся. Именно это, как считают историки, стало поводом для неслыханного опричного погрома, устроенного в 1570 году по приказу Ивана Грозного. В самом городе, по всей Новгородской земле были замучены тысячи людей, разграблены церкви и монастыри, деревни и села пришли в запустение…
«В литве враждебной грустный странник»
Воеводу Андрея Курбского, сподвижника царя Ивана Грозного, сбежавшего от него в Литву и перешедшего в стан его противников, исследователи нередко называют одним из наиболее «высокопоставленных перебежчиков» в российской истории. Нередко его считают «диссидентом номер один» и первым политическим эмигрантом.
Военную карьеру молодой князь Курбский начал во втором походе Ивана IV против Казанского ханства. Сражался в звании стольника, а вернувшись, стал воеводой, в 1551 году уже командовал полком правой руки, когда русская рать на Оке ожидала татарского вторжения. Примерно тогда же Курбский начал выполнять личные поручения Ивана Грозного.
Храбрости и стойкости Курбскому было не занимать: в 1552 году в боях с татарами был ранен, но уже через восемь дней присоединился к новому походу на Казань. Там во время отчаянной битвы снова ранен, его поначалу даже сочли погибшим… И снова быстро встал в строй. В 1554 году участвовал в подавлении восстания казанских татар, два года спустя – в подавлении мятежных черкесов и в защите южных рубежей Московского царства от крымского войска…
Вскоре после этого Иван IV сделал Курбского боярином, а вскоре началась Ливонская война. В начале боевых действий Курбский вместе с Петром Головиным командовал сторожевым полком. Затем назначен первым воеводой первого полка, возглавив авангард русской армии. Кампания оказалась успешной – было захвачено около двух десятков ливонских городов.
П.В. Рыженко. Портрет А. Курбского
