– Спасибо, мама. Я…
Слова, как на грех, разбежались, попрятались по углам. Меня спас громкий шум, что донесся от главного входа во дворец:
– Главк Эфирский!
– Басилей!
– Господин!
– Мы пришли к тебе!
– Люди гибнут!
– Ты должен вмешаться, господин!
Чувствуя несказанное облегчение, я выскочил из трапезной. Что бы ни случилось, оно случилось вовремя.
4
Прилетает по ночам лошадь…
Закат тлел далекой полоской углей. Угли седели, превращались в золу. Во дворе сгустились тени. Их разгонял свет факелов в руках горожан. Ветер трепал пламя, блики метались по двору, по ступеням лестницы. Превращали лица людей в морды гримасничающих демонов:
– …по ночам прилетает!
– …третьего убил! Насмерть!
– Филомела-красильщика!
– Грудь копытом проломил…
– А Телефу – голову!..
– Ликаону тоже…
– Вот же тварь крылатая!
– Медузий последыш!
– Ему тут что, медом намазано?!
– Народ гибнет!
– Надо что-то делать, басилей!
– Верно!
Отец задумчиво смотрел на толпу сверху вниз. Отвечать не спешил, ждал, пока угомонятся. Перекрикивать? Ронять достоинство? Еще не хватало! Сами распалились – сами утихнут. Тогда правитель и скажет свое веское слово.
За спиной отца смутно проступали из темноты мужские силуэты. Кое-кто – с оружием в руках. Приглядевшись, я узнал Алкимена. Остальные – дворцовая стража. Так, на всякий случай.
Слухи о том, что по ночам в акрополь прилетает Пегас, ходили по Эфире уже с полгода. Поначалу в это не верили: мало ли, что болтают? Зато все чесали языки, обсуждая родословную крылатого коня, подробности его появления на свет и все, что этому предшествовало:
– Медуза родила! Горгона…
– А то я не знаю…
– От Посейдона!
– А то я не знаю…
– Черногривый ее силой взял…
– Какое там силой?! По согласию!
– Поди не согласись…
– Я бы не согласился! Я бы…
– Станешь ерепениться, в камень обратит…
– …если силой брать, тем паче обратит…
– А то я не знаю…
– Бог! Истинный бог! И не побоялся!..
– Страшилище! Жуть жуткая! А он ее…
– Истинный бог!
– …в облике жеребца взял!
– Покрыл, дуралей. Жеребцы кроют…
– Потому конь и родился…
– Ага, с крылами…
– А то я не знаю!..
Насчет страшилища я мог бы поспорить, но благоразумно помалкивал. В боевом облике те Горгоны, которых я видел, были – чешуя, клыки, когти. Ужас кромешный! Про змей на головах и речи нет. А потом ничего, симпатичные стали. Плечи, грудь. Ног не рассмотрел, врать не буду. Это я тогда маленький был, ничего не понимал. А сейчас я большой, все понимаю. Медуза младшая, значит, лучшенькая. Если когти втянуть, чешую убрать, а главное, змей завить локонами – любой польстился бы, не один Посейдон.
Время шло, слухи не утихали. Очевидцы с пеной у рта клялись, что своими глазами видели белого крылатого коня у источника Пирена. Всем известно: вода в источнике такая, что раз попробуешь – никакой другой не захочешь! Вот Пегас и повадился…
Где очевидцы, там и охотники. Всякому лестно изловить крылатое чудо! Изловить, укротить – и продать Главку Эфирскому, знаменитому лошаднику, за большие кучи золота.
Очень большие! С Олимп вышиной!
Ну и удаль свою показать, героем прослыть – не без того. Вино, выпитое в ближайшей харчевне, кружило голову бесшабашной дурью, толкало на подвиги. Ни один из ловцов Пегаса не отправился к источнику трезвым.
Ни один не вернулся живым.
Случалось, приятели несостоявшихся героев, а вместе с ними и досужие зрители, видели, как крылатый конь расправлялся с горе-ловцами. Видели, разумеется, с безопасного расстояния.
– А скажите мне, почтенные граждане Эфиры, – голос отца был тих и ласков, – что красильщик Филомел делал ночью в акрополе?
Услышали все.
– Так Пегаса ловил, господин!
– Не случайно проходил мимо, верно?
– Нет! Не случайно!
– Вот ведь молодец! Не спал ночью дома, как все порядочные люди?
– Не спал! Бодрствовал!
– Вино пил?
– Пил! Ох и пил!
– А знал ли упомянутый красильщик Филомел о печальной судьбе Телефа? Ликаона?
– Как не знать, господин! Чай, все знали!
– Весь город об том шумит!
– Еще похвалялся: они, мол, неумехи, туда им и дорога! Не чета мне…
– Так что же погубило красильщика Филомела? Что, почтенные граждане?
– Так Пегас же, господин!
– Дурость его погубила! Вино! Знал, что Пегас уже двоих убил?
– Знал…
– И все равно пошел?
– Ну да, пошел…
– Так чего вы от меня хотите? Всем глупцам Эфиры ума в головы вколотить? К каждому дураку стражника приставить? Нету у меня столько стражи, сколько дураков в городе! Могу закрыть вход в акрополь после заката. Для всех без исключения! А если кто после этого тайно полезет…
Алкимен вышел из теней, встал рядом с отцом в зыбком свете факелов. За моим плечом кто-то горестно вздохнул. Мама? Да, она тоже была здесь. Даже не заметил, как подошла. Куда ты смотришь, мама? Ага, на Алкимена. Зачем ты так на него смотришь? Будто прощаешься…
– Но как же, господин?..
– Пегас же!
– Он это…
– Кучу народу стоптал!
Пегас. Крылатый конь. Сын Посейдона и Медузы Горгоны.
Я помню твои слова, наставник Поликрат. «Ищи такое дело, чтобы обо всем забыть. Иначе пропадешь.» Спасибо за науку, старый воин. Я, Гиппоной-лошадник, сын Главка-лошадника, нашел себе дело, о котором ты говорил.
5
Белая тень
Пятьдесят три колонны.
Тридцать семь снаружи, шестнадцать внутри. Бараньи рога капителей. Легкость, изящество. Уже не ясень и бук: пентеликонский мрамор. Со дня смерти дедушки Сизифа прошло достаточно времени, чтобы корабли по морю и телеги по дорогам успели доставить камень в Эфиру, а каменщики с резчиками закончили порученную им работу. Колонны уходят во тьму: роща, посвященная мертвецу. Стволы еле заметно мерцают, отражают лунный свет. Ровные стволы с плоскими кронами, в природе таких не бывает.
