– Я порезал руку, – отозвался мальчишка.
– Не ты порезал. Я тебе порезала.
– Нет. Я порезал.
– Ты насмехаешься надо мной?
– Разве я посмел бы насмехаться над великой Афиной, дочерью Зевса?
– Ты знаешь, кто я?
– Имя, – ответил мальчишка. – Имя, природа, возраст.
– Ты видишь?!
– Я вижу.
Нет ихора, мысленно произнесла Афина, стараясь успокоиться. В его крови нет ихора. Ни в человеческих жилах, ни в чаше источника. Я готова в этом поклясться. Чем? Да хоть водами Стикса! И все-таки…
– Откуда здесь твоя кровь?
– Говорю же, я порезал руку.
– Когда?
– Четыре года назад. Я убежал из дома, пришел сюда. Хотел попрощаться с Пиреном. Его нет, он умер. Но я все равно хотел…
– Дальше!
– Я порезал руку ножом. Слил в воду немножко крови…
– Зачем? У тебя на плечах голова или пустой горшок?!
– Кровь возвращает мертвым память. У меня не было ягненка. У меня был только я. Еще мука была, ячменная. Я хотел, чтобы к Пирену вернулась память. Чтобы он пошел к дедушке…
– Достаточно!
Мальчишеские бредни. Он не врет, он просто дурачок. Четыре года назад? Решил угостить тень брата своей кровью, налил в чашу…
– Как твоя кровь могла сохраниться в воде?
– Не знаю.
– Четыре года? В проточной воде?!
– Не знаю.
– Пегас прилетает пить воду с твоей кровью?
– Чепуха, – уверенно заявил мерзавец. – Кони не пьют кровь.
И вдруг содрогнулся:
– Пьют! Едят человечину! Я знаю, видел. Делал…
Слабоумный, решила Афина. Припадочный. Вот же удача!
– Закрой рот. Отвечай только тогда, когда тебя спрашивают. Если от тебя будет польза, я…
– Возьмешь меня под покровительство.
Слабоумный. Припадочный. И наглец, каких мало.
– С чего ты взял?
– Боги все так обещают. Если ты будешь честен со мной, говорят они, я вознагражу тебя своим покровительством. Это много, говорят они, очень много. Больше, чем ты в силах представить. Они обещают, а потом с тобой случаются всякие гадости. В смысле, со мной. С людьми вокруг меня. Делиад умер, он умер из-за меня. Я теперь спать не могу, представляешь?
– Ты тоже хочешь умереть?
– Да.
– Ты стоишь на верном пути. Прямо сейчас?
Он промолчал.
– Кто предлагал тебе покровительство?
– Гермий, Водитель душ.
Значит, вот кого он видел из богов. Ссориться с братом? Из-за какого-то па́щенка, пусть даже он и набит странностями, как корзина смоквами? Если Гермий обратил внимание на этого Гиппоноя, значит, Гиппоной представляет интерес. Лукавый ничего не делает просто так. Но и Афина ничего не делает просто так.
– Я буду благосклонна к тебе, Гиппоной, сын Главка. Я буду очень, очень благосклонна к тебе…
Тон Афины не сулил добра. Но чтобы услышать это, надо прожить дольше, чем десять лет и три года.
– Мы еще увидимся, будь уверен. Не ходи больше по ночам к источнику. Прилетит Пегас, не прилетит – не ходи. Иначе моя благосклонность обернется кое-чем похуже. Ты понял меня?
Сейчас он падет на колени. Нет, не пал. Всего лишь кивнул.
– Иди домой. Ложись спать.
– Да, – согласился парень. – Я пойду спать. Сегодня я буду спать без кошмаров. Благодаря тебе, великая Афина. Тебе и Пегасу.
Эписодий двенадцатый
Парус в вышине
1
Польза от родословной
– Сизиф, сын Эола…
– Кем был Эол?
– Сын Эллина, сына Девкалиона, сына Прометея. Правитель фессалийцев. Люди путают моего прадеда с другим Эолом, владыкой ветров.
– Ты делаешь успехи, Гиппоной.
– Стараюсь, наставник.
– Сколько братьев было у твоего деда Сизифа?
– Пять.
– Шесть, бездельник! Шестеро братьев! А сестер?
– Шесть?
– Пять! Боги, за что караете? Беру похвалу обратно. Ты – бродяга, не знающий родства. Путаться в своей родословной…
– Это не моя родословная.
– Что ты сказал? Повтори!
– Ничего, наставник. Я нем как рыба.
– Сколько сыновей имел твой дед?
– Трех. И добрую сотню сверх того.
– Ты издеваешься надо мной? Что еще за сотня?
– Тоже мне секрет! Сейчас каждого плута, каждого обманщика, каждого хитреца, будь он старый или молодой, считают сыном Сизифа. Я поражен плодовитостью моего дедушки.
– Придержи язык! Сплетни меня не интересуют. Итак, сколько сыновей?..
– Трое. Настоящих – трое.
– Имена! Имена, охломон!
– Орнитион, басилей Тифореи. Альм, правитель селения в Орхомене. И Главк, правитель Эфиры.
– Сыновья Орнитиона?
– Фок и Фоас.
– Сыновья Альма?
– Не надо меня путать, наставник. Я и сам запутаюсь. У Альма нет сыновей, у него дочки: Хриса и Хрисогения. Золотце, значит, и Златосилка. Лучше скажите, какая мне от всего этого польза? Выходит, что никакой.
– Огромная! Вот будешь ты, к примеру, в Орхомене. Найдешь селение Альмоны, зайдешь в дом правителя. Скажешь: «Радуйся, дядя Альм! Радуйся, сестра Хриса! И ты радуйся, сестра Хрисогения! Это я, Гиппоной, сын Главка!»
– А польза? Польза-то в чем?!
– Накормят тебя. Спать уложат. Омыться дадут.
– И все?
– Примут как родного.
– И все, говорю?
– Неужели мало?
– Немного. И потом, с какой это радости я припрусь в Орхомен? Где мы, а где Орхомен?!
– Нет, я убью этого болвана! Зевс свидетель, убью…
2
Мои желания
Позади ехали три колесницы. Ближайшей к нам правил Алкимен. Последней, отстав от остальных, тащилась грузовая телега: амфоры с вином, ячменная мука, мед, священные ритоны. К задку телеги были привязаны три черных барашка с позолоченными рогами.
Эти бежали своим ходом, на то и бараны.
Я правил головной, отцовской колесницей. Правил? Вожжи держал, на дорогу поглядывал. Остальное делали лошади: пара сивых кобылиц. Случалось, я шевелил поводьями, но чаще забывал. Лошади и так исполняли все, чего я от них хотел. Ремни из кожи? Ерунда, видимость. Нас связывали другие вожжи, покрепче кожаных.
