Моно достал очередную сигарету, а я, опустив голову, начала рассказывать с самого начала. То есть, с того момента, как столкнулась с Реми в коридоре Сорбонны.
По сути, я пересказала ему тоже самое, что и говорила Прежану — абсолютную правду за исключением того, что я утаила интерес Реми ко мне, как к девушке.
По мере моего рассказа, воздух в комнате становился тяжелее и Доминик выкуривал уже какую сигарету подряд. По его лицу я не могла ничего понять, но глаза казались жуткими.
— Я тебе не изменяла, — сказала, после того, как закончила свой рассказ. — Просто на эмоциях обняла его.
Доминик, вновь наполнил легкие дымом и, выдыхая его, потушил сигарету о подоконник. После этого последовало несколько секунд тишины и за ней грохот. Держа ладони в карманах брюк Моно с такой силой с ноги швырнул кресло, но оно тут же разломалось на куски, хотя казалось очень крепким.
— Долго ты придумывала эту хрень? — глаза Моно казались безумными. — Сначала один твой ушлепок выдавал себя за Реми, а теперь ты сама пытаешься закрыться за моим братом, выдавая его за того, с кем ты мне изменяла?
Доминик пошел в мою сторону, а я, чувствуя что-то страшное, тут же поднялась на ноги и отошла на несколько шагов. Вот только, Моно подобно хищнику перехватил меня и бросил на кровать.
— Лучше бы ты сразу разделась и сделала то, что я сказал, чем рассказывать всю эту чушь. Глупая шлюха.
Доминик был в ярости. Я бы даже сказала, что не в себе и вот таким он пугал меня сильнее всего.
— Я тебе не лгу, — сказала подрагивающим голосом. — Это правда.
— Заткнись.
Моно сжал мое запястье и обернул его ремнем, собираясь привязать его к изголовью кровати, но, в этот момент, между нами возник Ивес. Он зашипел и лапой ударил Доминика по лицу, оставляя на смуглой коже глубокий царапины.
Это стало тем, что хоть немного отрезвило Моно и он, посмотрев на меня, замер. Я не понимала, что он увидел на моем лице. Вернее, в глазах, но Доминик остановился, а я раз за разом шептала:
— Я не лгу. Это правда. Пожалуйста, поверь мне. Ты… Ты же можешь проверить мои слова. Если я вру, делай со мной все, что хочешь, но, пожалуйста, не разобравшись, не злись… Не наказывай…
Я все продолжала шептать слова, а Моно, еще некоторое время молча смотрел на меня. В какой-то момент он поднес ладонь к моему лицу, будто хотел прикоснуться кончиками пальцев к щеке, но резко отдернул руку и уже вскоре вышел из комнаты, при этом, захлопнув за собой дверь.
Я все еще сидела на кровати и что-то шептала, далеко не сразу поняв, что плакала. Попыталась вытереть слезы тыльной стороной ладони, но ничего не получилось. В итоге, я обняла Ивеса и, улегшись на кровать, частично уткнулась лицом в подушку.
* * *
Я не знала, сколько прошло времени, но Доминик больше не возвращался. Зато, спустя примерно полчаса мне принесли горячий чай. Это сделал громоздкий телохранитель, что было неудивительно, так как я помнила, что Моно всю прислугу отправил домой.
Я знала, что дверь не была заперта на ключ, но из спальни не выходила, ведь хотела показать, что мне нечего скрывать, из-за чего я собиралась сидеть в этой комнате и ждать пока Доминик проверит правдивость моих слов. Вернее, я очень сильно надеялась, что как раз этим он сейчас занимался.
— Все будет хорошо, — шептала, поглаживая Ивеса, который не отходил от меня ни на шаг. — Скоро твой хозяин во всем разберется.
Ивес пошел со мной даже в ванную комнату, когда я решила принять душ. Правда, близко к кабинке он не подходил и остался сидеть на тумбочке для полотенец.
Так постепенно приблизился вечер и мне принесли ужин. Аппетита не было, но кое-как заставила себя съесть немного супа, после чего легла на кровать и, обняв кота, закрыла глаза.
Я солгала бы, если бы сказала, что не нервничала. Нет, мои нервы были накалены до такого предела, что я была уверена в том, что этой ночью не смогу заснуть. Еще, наверное, из-за слишком сильных переживаний мне стало плохо.
Я открыла окна, чтобы впустить свежий воздух и, вернувшись на кровать, укрылась одеялом.
Постепенно мне становилось все хуже, но, обнимая Ивеса, я старалась думать о чем-то хорошем. Надеялась на то, что таким образом смогу отвлечься и, может заснуть.
Перед глазами постепенно возникали разные воспоминания. Например, нашей с Домиником первой встречи, а потом того, как мы пили чай из одной чашки, сидя на ступеньках около его квартиры в Шампиньи.
Но почему-то больше всего воспоминаний было именно про прошедший новый год. Наверное, потому, что в те дни я впервые по-настоящему отчетливо начала ощущать, что мы с Домиником семья.
Мы вместе поехали покупать елку, а потом я пила кофе и смотрела, как Доминик с другими парнями пытался погрузить ее в машину. Не получилось и пришлось заказывать доставку. Зато, в автомобиле Моно еще долго пахло елкой, что предавало атмосферы празднику. Я даже повесила на зеркало заднего вида небольшого Пэр-Нуеля и, каждый раз, когда мы, готовясь к празднику ездили за подарками, или продуктами, я смотрела на то, как этот игрушечный старичок забавно покачивался.
Тогда я до самых незначительных мелочей готовилась к празднику и не потому, что хотела достичь какого-то идеала, а потому, что мне просто нравилось заниматься всем этим. То, как я украшала дом, а потом и елку. Включала музыку и подпевала, а потом, накануне праздника весь день провела на кухне вместе с Моно. Он даже немного помог мне готовить.
А вот сам праздник мы провели скромно, но так, что без улыбки я это вспоминать не могла. Накрывать на стол мы не стали. Вместо этого на полу рядом с елкой расстелили одеяла и туда побросали подушки. Взяли с собой еду и, умостившись на нашем уютном месте, всю ночь смотрели фильмы. Вернее, нет, не всю. Временами отвлекались на друг друга и, наверное, я даже ту близость никогда не забуду. Иногда она была безумной, а иногда медленной, чувственной и такой смущающей.
Вспоминая про все, что было, я улыбнулась и подняла руку, на запястье которой красовался золотой браслет. Именно его мне тогда подарил Доминик, а я для него не нашла подарка лучше, чем свитер. А все потому, что Моно вечно одевался легче, чем следовало.
Эти воспоминания были невыносимо ценными. Для меня самыми приятными и в какой-то момент мне даже показалось, что я смогу на них отвлечься, ведь мне действительно стало лучше.
Как же обманчиво все это было.
Вскоре я поняла, что у меня из носа потекла кровь, а, когда попыталась подняться с кровати, рухнула на пол и скрутилась от сильной и режущей боли в груди. Это было последнее, что я почувствовала перед тем, как потеряла сознание.
Глава 30. Лучше
Страшное ощущение, когда хочешь очнуться, но не можешь этого сделать.
Я все пыталась открыть глаза, но у меня ничего не получалось, из-за чего я то и дело опять проваливалась в темноту, а возвращаясь из нее, вновь тянулась к свету, а он отталкивал.
