Доверенная ему связка монастырских ключей по вечерам искушала, звала спуститься в погреб под Пепельной башней, не спрашивая разрешения госпожи Авилы, что он и делал, наутро краснея под проницательным взглядом настоятельницы. Кампари не напивался в стельку ежедневно лишь потому, что помнил — запасы монастыря не бесконечны.
— Одних отпустили, других загребли, — Дик не оценила юмор. — У психиатров по-прежнему около сотни пациентов.
— Что ж, посмотрим, что скажут они. Если выйдут.
— Для тебя только один пациент имеет значение, — вздохнула она. — И ты не думаешь, что он выйдет.
В ноябре Фестусу открыли неограниченный доступ в монастырскую библиотеку.
— Вы уверенны, что ваш протеже отличит правду от художественного слова? — обеспокоилась госпожа Авила.
— Помилуйте, я сам их не различаю, — засмеялся Кампари.
— В каждой шутке — лишь доля шутки, — покачала головой настоятельница.
— Правда — понятие относительное, — возразил Фестус на осторожное предупреждение, и Кампари чуть не бросился его обнимать.
— Как же я тебя просмотрел, сокровище?
— А у меня есть такое полезное свойство — называется «инстинкт самосохранения». Я долго думаю, прежде чем открыть рот.
— Хочешь сказать, ты несколько лет думал, можно ли мне доверять?
Фестус опустил взгляд:
— Вам столько с рук сошло. Незаконное происхождение, нетипичная манера держаться, шутки, за которые другим бы не поздоровилось. Присвоение списанного оружия — «по счастливой случайности» совершенно нового. Личный отряд. Нападение на медика и контролёра. Ваша близость с преемницей господина Мариуса — не секрет. Приходилось считаться с неприятной мыслью, что вы — проект городского управления. Провокатор, иначе говоря. Даже пресловутое побоище в вашем кабинете могло быть постановкой.
— Так часто слышу слово «провокатор». Скоро меня убедят.
— Не обижайтесь. Остальные в вас никогда не сомневались. Для них вы — солнце и воздух.
— Ещё хуже. Дай волю — организуют культ личности, а я и не замечу. К восхищению привыкаешь.
— Без личности нет культа.
— Что ещё не говорит в пользу масштаба личности, тем более — её качеств. Почему ты сейчас решил высказаться?
— Подозрения иссякли.
— С каких пор?
— Разве не ясно? С ночи у карьера.
— Почему ночь у карьера не могла быть подставой, как и всё прочее?
Фестус пожал плечами:
— Я вам поверил. Там, где рождается вера, кончается логика.
На неделю Фестус пропал среди полуистлевших страниц в самом маленьком зале библиотеки, то есть подсел на художественную литературу.
— Я помню, помню: не более чем плоды воображения.
Так теперь начиналось каждое утро в командорском кабинете. За сим следовало бурное обсуждение поглощённого Фестусом текста. Иногда разговор начинался с середины: Фестус несколько раз задерживался в библиотеке, пропускал последний поезд и ночевал у Кампари.
Командор стелил одеяло на пол, шутил, что камердинер доложит куда надо о незаконных ночёвках, но про себя вздыхал с облегчением. Трёп до середины ночи — не самая дурная замена алкоголю.
На седьмой день Фестус заявил, что взял себя в руки и перебрался в другой зал, где раздобыл кипу добарьерных трудов по химии, биологии и медицине.
— Вы же не без причин пустили меня в библиотеку? Поступая в старшую школу при Совете, гражданин подписывает акт о неразглашении, и медики могут творить, что вздумают, пока прочее население даже внутренние органы перечислить не в состоянии. Наука с добарьерных времён далеко шагнула, но лучше знать, откуда она шагала, чем не знать вообще ничего. Вдруг от меня будет польза?
— Поболе, чем от меня, — искренне согласился Кампари. — Бегом обратно. В Центр можешь являться на полчаса в день.
— Не могу, я ваш связной.
— Будешь связным, когда я сам отсутствую.
— Командор, — Фестус помялся в дверях. — Это ведь надолго. Несколько лет пройдёт, прежде чем станет ясно, есть ли толк от моих упражнений.
— Вот поэтому и бегом.
— Убить тебя мало, — прошипела Дик из угла кабинета. — Почему он, а не я? Потому что я — дура из второго разряда?
— Честно? Я не взвешивал «за» и «против». Фестус думает, я его с далеко идущими целями в библиотеку засунул. Да если бы. Это был импульс.
— Просто в ночь у карьера он сыпал умными замечаниями и смотрел понимающим взглядом, чем к тебе и подмазался.
— Конечно. Именно он подмазался ко мне у карьера.
Секунд десять они злобно сверлили друг друга глазами. Дик засмеялась первой.
— Ладно. Прости. Сама всё понимаю, поэтому и обидно. Куда мне в монастырскую библиотеку? Я там потеряюсь.
— Не расстраивайся, ты не одна. Труды, которые откопал Фестус, были в моём распоряжении все эти годы. Но у него голова по-другому устроена.
— Я тебя через слово понимаю, — не успокаивалась Дик. — Пишу с ошибками.
— Вся Агломерация печатает с горем пополам…
Кампари запнулся, выскочил из кабинета и вернулся через час, торжествующий:
— Выяснял у кодировщиков, можно ли привязать некую базу данных ко всем личным номерам так же, как к моему. Вызывай Юлиуса.
— Дорогу в интернат ещё не забыл? — спросил командор вместо приветствия.
— Забыл, конечно. После той попойки.
Похмелье Юлиуса длилось неделю, и весь отряд, включая самого бедолагу, не прекращал шутить на эту тему.
— Какие у тебя отношения с директором?
— Я был хорошим мальчиком, и господин директор написал мне отличные рекомендации для отборочной комиссии. Если б он только знал…
— Хорошо, что он не знает! Директор твоего интерната — по совместительству председатель Комиссии по Вопросам Образования. Сейчас едешь к нему. Пускаешь в ход обаяние, обещаешь расширенный список провианта на месяц. На два месяца. Просьба одна: предоставить в наше распоряжение материалы образовательной программы первого разряда. Если обращусь к нему заочно, он пошлёт запрос контролёрам, и дело затянется навсегда. Твоя задача — решить всё на месте.
— Кампари, ты собрался открыть населению доступ к первому разряду? — присвистнула Дик. — Библиотека в пункте связи? Это же гениально.
— Ничто не ново под луной. Пороемся в архивах — окажется, что до барьера нечто подобное существовало. Не с потолка же я это взял. В любом случае, это только для упёртых отщепенцев, вроде тебя, прочие не осилят программу без воспитателя. Но с глобальной реформой я пристану к господину Мариусу чуть позже.
Проект осуществили за месяц. Командор даже получил несколько благодарственных писем. Если быть точным — три штуки.
