— Мам, задушишь, — протянула я, с удовольствием вдыхая знакомый аромат топленого молока и чего-то родного, присущего только маме.
— Девочка моя, я так скучала, — меня наконец-таки отпустили и тут же звонко поцеловали в лоб. — Красавица!
— Полностью согласен, Мария Сергеевна, — раздалось за нашими спинами, и я тут же напряглась. — Здравствуйте! Рад вас видеть!
— Ох, Сашенька! Как возмужал! — теперь стальных объятий моей мамы, у которой любвеобильность на фоне беременности просто зашкаливала, удостоился Марков.
Я испуганно оглянулась, выискивая вездесущую Илону, однако быстро успокоилась, зацепившись взглядом за черноволосую шевелюру девушки, что стояла возле багажника и что-то рассказывала Киру, который в этот момент доставал чемоданы.
Наверное, мне впервые за несколько часов довелось порадоваться тому, что Богдан задерживался из-за аварии и их машина прибудет в город только завтра. Мама, конечно же, была предупреждена, о Сашке и о том, что мой жених не должен знать о наших прежних отношениях, но её неодобрительное: «Рита, это конечно твоя жизнь и тебе решать, как быть…но ложь не выход» — заставило меня понервничать.
— Привет, теть Маш! — в холле появилось кислое лицо Рудневой, которая все еще тяжело переживала «отношения», что завязались между Кириллом и Илоной.
— Господи! Тина! Что у тебя с головой? — мама шокировано всплеснула руками.
— В детстве ударилась. Сильно, — прошептал глумливо Кир, что так же присоединился к нашей компании, заодно прихватив с собой Илону. — Здравствуйте, я Кирилл! У вас отличный дом! — обратился рыжий к моей маме.
— Здравствуйте! А вы мне кого-то напоминаете, молодой человек, — мама, прищурившись, начала сканировать Кира взглядом.
— Мам, может, мы в дом пройдем? — перетянула внимание на себя, в тайне радуясь, что Кир за последние четыре года тоже «возмужал» и родительница не смогла его опознать. Еще не хватало перед Илоной спалиться!
— Действительно, Машенька, хватит держать детей на пороге. Они, наверное, устали с дороги, да и время уже позднее, — пришел мне на выручку Виталий Романович, который отлучался, чтобы «отдать распоряжения прислуге».
Да-да, прислуге. С тех самых пор, как моя мама забеременела, дядя Витя помешался на её комфорте и безопасности и ни на чем не скупился для достижения оного. В этих целях был нанят штат прислуги из трех человек (мама мне потом неделю жаловалась на расточительность своего мужа). Но и дядю Витю можно понять: с двухэтажным особняком, в котором они собственно и проживали, беременной женщине в одиночку было не управиться. Хотя, три человека — это явно перебор…
В доме пахло моим любимым можжевеловым деревом. А мягкий нижний свет превращал пастельные оттенки стен в шелковистые масляные холсты. Сам дом нисколько не изменился с моего последнего пребывания здесь: все та же гармония приглушенных цветов, от нежно-персикового, до пряно-молочного, все те же великолепные морские пейзажи на стенах, которые рисовал местный художник, все тот же золотистый паркет на полу, украшенный мягкими пушистыми коврами, и по-прежнему изысканная, но отнюдь не вычурная, мебель.
В этом доме было не просто уютно, в нем хотелось жить, радоваться, любить…быть счастливым.
Несмотря на позднее время (на часах была почти полночь), мама все-таки заставила нас перекусить. Поэтому вся наша веселая компания заседала за большим овальным столом, в «трапезной», неспешно попивая чай и закусывая его различными вкусностями, коими была заставлена вся скатерть. За столом стояла тишина, которую привело с собой за руку утомление, и лишь звонкий мамин голос и Тинкино шипение время от времени нарушали её.
- Сашенька, — уже в десятый раз обратилась моя родительница к Маркову (я считала), — так значит, вы с Кириллом коллеги?
— Братья по разуму, — с издевкой прошипела рядом сидящая Валентина, за что меня больно ударили по ноге.
— Извини, промахнулся, — покаялся рыжий, что сидел напротив нас с Рудневой.
— Ты уже третий раз промахиваешься! — недовольно прошептала я, потирая ушибленное место.
— Еще раз рыпнешься, и ты труп! — вступилась за меня сестрица, по вине которой я получала тумаки.
— А ты еще раз что-то скажешь…
— Можно и так сказать, — прервал наши перешептывания Марков. — Мы оба работаем в одной команде.
Сашка с Кириллом отчего-то не спешили рассказывать, что они музыканты из известной группы и несли какую-то завуалированную околесицу насчет их вида деятельности. Мне было абсолютно плевать на это, а вот Руднева прямо-таки потешалась над ними и комментировала каждое слово. Шепотом естественно.
— Ага, за одну команду, под одним флагом… — продолжала глумиться сестренка. — Знаем мы, какие у них в шоу-бизнесе флаги — разноцветные!
— На себя-то глянь, — ехидно заметил Кир, — ты прямо-таки живое воплощение этого флага, — рыжий неожиданно дернулся, Тина была все-таки половчее его и била прямо в цель, не допуская осечек.
— Машенька, может, все-таки будем закругляться? — подал голос дядя Витя, что сидел в непосредственной близости от нас, ему, наверное, надоело слушать наши словесные перепалки. — Уже половина первого.
Мама в ответ засуетилась, причитая, что совсем утомила «бедных детей», и начала отправлять нас в срочном порядке спать, второпях объясняя, где кто разместится. Я все её инструкции прозевала, в буквальном смысле этого слова, и опомнилась только, когда родительница попросила меня показать комнату «Сашеньке».
— Чего? — сонно отозвалась я, не совсем понимая смысл просьбы.
— Не «чего», а «что», — поправила меня мама и выдала информацию, от которой мне мигом расхотелось спать: — Покажешь Сашеньке его комнату, он будет жить напротив тебя, в голубой спальне.
«С таким же успехом могла бы и серийного маньяка напротив меня поселить! — раздраженно подумала я, глядя прямо в синие глаза, в которых горели лукавые искры. — Как пить дать, специально все подстроила!»
Я, конечно, мечтала о братике и с нетерпением ждала его появления на свет, но гормоны явно очень плохо влияли на мою матушку. Иначе как объяснить повышенное внимание к Маркову?
— Может, она его с Разумовским спутала? — с усмешкой шепнула мне Тина.
