В жизни бы не подумала, что расшнуровка корсета может быть настолько чувственной. Справился Артур довольно быстро, а когда его ладонь скользнула под рубашку и коснулась живота, я перестала дышать. Развернулась к Артуру лицом и столкнулась с удивительными глазами любимого мужчины. Он смотрел с обожанием, в глазах пылало желание, мужчина тяжело дышал. Отметая последние страхи и неуверенность, я стянула рубашку, обнажаясь перед ним полностью.
Не сводя с меня сияющего взгляда, Артур избавился от своей одежды и порывисто шагнул ко мне. Его красивое тело хотелось разглядывать. Я несмело провела руками по рельефным плечам, пробежалась пальцами по медленно вздымающейся крепкой груди, а потом спустилась к животу. Мужчина дрогнул и прикрыл глаза, а я прильнула к нему всем телом, желая стать еще ближе.
Артур бережно поднял меня на руки и уложил на кровать, а сам оказался сверху. Ласковые руки скользили по моему телу, заставляя его выгибаться и тянуться навстречу. Я поднималась все выше, парила над землей, а потом падала так, что захватывало дух. Тело больше мне не принадлежало. Сердце, что было в нем, билось только для Артура, каждый вдох и выдох предназначался только ему, каждый участок кожи пылал только им, каждый звук достигал лишь его ушей. Я больше не принадлежала самой себе.
Артур снова поцеловал меня, все так же нежно, но уже чуточку настойчивей, и я, повинуясь инстинктам, последовала за его движениями. Я маг, но мне показалось, что я ничего не знала о волшебстве до этой самой минуты. Мужчина, даривший свою любовь без остатка, был невероятно ласков, унося меня в мир наслаждения и грез. Сердце срывалось в пропасть от каждого прикосновения, а потом взлетало ввысь, повинуясь удовольствию. Я была рядом с Артуром и одновременно где-то далеко, за пределами комнаты. Любить этого мужчину оказалось легко, дарить ему нежность в ответ приятно, а становиться полностью его — правильно.
Мы сливались в едином порыве любви, забывая о внешнем мире, его тяготах и опасностях. В этот миг все иное перестало существовать. Только мы, только наши чувства, только наши тела.
После того как все закончилось, некоторое время мы просто лежали рядом и пытались отдышаться. Артур улыбался, прикрыв глаза, а я любовалась им, понимая, что стала ему женой. Так странно, мы не были женаты по-настоящему, но это лишь процедура, а сейчас мы соединились, как положено супругам, — и телами, и душами.
Артур развернулся ко мне и поцеловал в кончик носа:
— Я сейчас понял одну очень важную вещь, Ада. До той ночи, когда мы встретились, я тоже не жил. Просто существовал, механически двигаясь, думая только о работе и выполняя лишь необходимые действия.
Он уткнулся лбом в мое плечо и снова улыбнулся, а я запустила руку в его волосы и начала медленно их перебирать. Еще минуту мужчина наслаждался нашей близостью, а потом резко поднялся и начал одеваться.
— Мне нужно кое-что уладить внизу, а ты собирайся. Нам необходимо успеть попасть в магистиум, а потом на ужин во дворец.
Прежде чем я успела что-либо понять, Аддерли вышел из нашего номера. Немного удивленная, я постаралась отбросить сомнения и еще чуточку понежилась в кровати, прислушиваясь к себе и собственным ощущениям после случившегося между мной и Артуром. Да, это был порыв, но я не жалела и не хотела бы повернуть время вспять и изменить хоть что-то. Как я говорила инспектору, завтрашнего дня у нас могло уже не быть, поэтому сдерживать себя или сожалеть о чем бы то ни было глупо. Мы любили друг друга, хотели быть вместе, значит, все прочее — просто условности.
Спустя несколько минут я поднялась и направилась в ванную, где освежилась и привела себя в порядок. Артур вернулся взволнованным, но счастливым. Он приобнял меня, поцеловал, а потом помог накинуть плащ.
— Экипаж уже готов, милая. Нам нужно поспешить.
Сразу за городом снег покрывал землю полностью, будто укутывал белоснежным одеялом. Порывистый ветер врывался в приоткрытое окно экипажа, и я жадно вдыхала морозный воздух. Артур сидел рядом и задумчиво сжимал мою руку. Чем ближе мы подбирались к унылому строению, походившему на крепость, тем больше хмурился инспектор.
— Тебя тревожит то, что поведает о моем прошлом кольцо? — с замиранием сердца спросила я.
— Нет, — не раздумывая ответил он, — меня тревожит Огюст и его нездоровое отношение к тебе.
— Мы едем не к нему, а в архив. Покои мага в другом крыле, и встречаться с ним нам не обязательно. Печать короля открывает любые двери.
— Это ты не считаешь нужным встречаться с ним, но о его намерениях мы знать не можем.
Истина присутствовала в словах Артура, но мне было неприятно думать об Огюсте. Не хотелось строить предположений о его замыслах. Столько лет он служит его величеству и, если тот до сих пор держит мага при себе, значит, Огюст ничем не провинился перед правителем. Но одержимые люди опасны. Артур подобрал правильное слово, назвав мага не совсем здоровым. Огюст не мог адекватно оценивать мое существование, и его безумный взгляд это только подтвердил. Я крепче перехватила руку Артура и попыталась улыбнуться.
— Я не думаю, что он посмеет как-то навредить мне. Его величество не простит Огюсту этого.
— Это смог бы понять обычный здоровый человек, а этот маг одержим. И причина его одержимости меня пугает.
— Все будет хорошо, — попыталась я успокоить Аддерли, — с Огюстом я смогу справиться, если придется.
Не сказать, что я была абсолютно уверена в своих словах, но мне хотелось, чтобы Артур поверил. Тяжелые ворота магистиума медленно отворились, впуская наш экипаж, а когда мы выбрались из него, я по привычке задрала голову к башне, в которой когда-то жила. Накинув капюшон, чтобы не привлекать к себе внимания, повела Артура в архив.
Эту крепость я знала как свои пять пальцев. Могла зажмуриться и все равно отыскать вход в любое помещение, любой коридор, любую комнату. Разговаривал с обитателями магистиума только Артур, а я пряталась под утепленной тканью плаща и пыталась справиться с охватившим меня ужасом. Странным, непостижимым образом я любила это место и ненавидела. Страх сковывал меня, но стоило напомнить самой себе, что я больше не пленница, как он уходил. К тому же я не выпускала ладонь Артура, поэтому постоянно чувствовала свою принадлежность к чему-то светлому, доброму и любящему.
— Прошу, входите, — послышался знакомый голос, когда инспектор негромко постучал в двери архива.
Пожилая сухопарая женщина с очками в тонкой оправе на носу вышла из-за высокого стеллажа и направилась к нам. Ее осанка была все такой же прямой, казавшейся чуть-чуть горделивой. Совсем седые волосы были, как и двадцать пять лет назад, убраны в тугой, волосок к волоску, пучок. Длинное худощавое тело облачено в серое строгое платье, а пронзительные голубые глаза смотрели с вызовом.
— Миссис Тауридж, — произнесла я и вышла вперед, чтобы хранительница архива хорошенько меня рассмотрела.
Женщина нахмурилась и немного спустила очки на кончик носа, чтобы взглянуть на меня поверх толстых стекол. Ее невозмутимое лицо вмиг растеряло краски, сделавшись белым как полотно. Миссис Тауридж качнулась на каблуках и схватилась за сердце.
