— Какое будущее? Томас, я ничего не понимаю!
— Человек, который служит мистеру Бартшоу, и есть темный маг, обладающий огромной силой. Эта сила как паразит, который присасывается к человеку, питается его властью, живет в его тени. Это страшное колдовство будто порабощает человека, в данном случае мистера Бартшоу, и заставляет жить чужой жизнью. Я не могу вернуть пламя ему! А это значит, что в живых он не оставит никого.
— М… может, все не так уж страшно, — дрожащим голосом сказала я.
— Он убил моего отца на моих глазах, Оливия! Если я не спрячу тебя и не сделаю то, что должен, он убьет всех, кто мне дорог.
— Что именно ты должен сделать?
— Я разделю тебя и кулон, укрою вас на долгие годы, но заклинание времени небесконечно, и рано или поздно все вернется на круги своя. Я попробую продлить этот срок заклятием забвения, но и оно растворится, как только придет время. — Лицо Томаса исказила маска страдания. — Прости, что поступаю так с тобой, но я собирался сделать все немного иначе. Я не планировал возлагать этот груз на твои плечи, думал взять все на себя, но ты не дала мне возможности, не дала еще немного времени.
— Ты спрятался здесь от него? А я выдала тебя…
— Не время сокрушаться! Запомни, Оливия, хорошо запомни! Не смей забывать! Ни в коем случае не забывай! Пламя больше не заковано… Оно не подчинится…
— Что это значит?
— Когда придет время, ты поймешь… а теперь уходи в нашу пещеру, пережди там какое-то время. Нельзя, чтобы тебя увидели здесь.
Все содеянное обрушилось на голову, и я разрыдалась, осознавая весь ужас происходящего:
— Пожалуйста, прости меня! Я не знала… не предполагала, что так выйдет… Прости, если сможешь… Это все моя вина, только моя! Я отчаянно хотела, чтобы ты сдержал слово и не прослыл лжецом! Я не слушала тебя, не хотела слушать! Меня волновал лишь твой авторитет, твое имя, которое вскоре должно было стать и моим! Прости меня, молю…
— Сейчас уже поздно горевать, Оливия! Я не смог убедить тебя, и судьба развернулась именно к этой точке развития событий. Я знал…
Внезапный грохот заставил молодого мужчину вздрогнуть. Он молниеносно схватил сумку и плащ, а потом протянул их мне и потащил за собой в другую комнату:
— Беги, Оливия! Беги и не оглядывайся! Ни за что не оглядывайся! Беги как можно дальше от столицы, спрячься. И помни, береги кольцо! Главное — береги кольцо!
Я чувствовала, как мое сердце разрывается от боли, слезы застилают глаза, а горестные всхлипы мешают говорить.
— Береги кольцо! — повторил он и буквально вытолкнул меня наружу.
Мы с Артуром вырвались из прошлого:
— Я бежала туда, куда велел Томас. В нашу ледяную пещеру. Ее ходы и коридоры мы знали как никто. Если бы я захотела, меня бы ни за что там не нашли, — безжизненным голосом исповедовалась я Артуру. — Я успела, вбежала в пещеру. Убийцы Томаса — за мной следом. Достигнув определенной точки, я почувствовала всполох магии и обернулась. Потолок пещеры обвалился, похоронив под собой моих преследователей, а пол подо мной исчез. Я провалилась в воду… а потом лед сковал меня и заточил на целое столетие.
Глава 22
ПОТЕРИ
— Получается, что Томас подготовил для тебя эту ловушку? — тихо спросил Артур, после того как укутал в теплый плед и принес чашку ароматного кофе.
Мы сидели прямо на полу, прислонившись спинами к дивану, и обнимались. Мне было холодно. Тело била мелкая дрожь, голова слегка гудела, но, слава богу, боль ушла. После того как память вернулась окончательно, я ничего больше не хотела, кроме как застыть в объятиях мужа и найти в них покой. Слушая ровное биение мужественного сердца, я будто отрешилась от мира, от всего, что меня окружало. Остался только этот звук, и только он не позволял сойти с ума.
— Не для меня одной, для нас обоих, — прошептала я в ответ. — Думаю, он собирался спрятать нас, укрыть заклинанием, но я все испортила. Выдала его, не дала необходимого времени. Как я могла, Артур?
Задав этот вопрос и произнеся имя любимого мужа, я отстранилась и заглянула в его лицо, опасаясь найти в глазах осуждение, укор или, того хуже, презрение. Но Артур смотрел с пониманием и любовью, отчего стало еще больнее:
— Ты не разочарован во мне? Совсем не осуждаешь?
— За что? — искренне не понял он. — За то, что ты совершила ошибку?
Артур ласково обхватил мое лицо ладонями и коснулся губами кончика носа.
— Я лишь убедился в том, что твои намерения не были дурными. Ты не искала наживы, славы или признания. Тогда, много лет назад, тебе показалось, будто твоего жениха оклеветали, и ты отчаянно хотела доказать обратное. Возможно, и присутствовала некая доля тщеславия с твоей стороны, но кто не грешен, Ада? На мой взгляд, в этой ситуации вы были виноваты оба.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы ведь оба не доверились, правда? Томас не рассказал тебе о случившемся с ним, не поведал об опасности. Скорее всего, пытался таким образом тебя уберечь, но вышло наоборот. Здесь уже некого винить, родная. Не ты убила Томаса, а Лютер. Я понимаю, что тяжело, но просто прими это как часть своего прошлого и с опытом всего пережитого иди дальше. Судя по тому, что я видел, Томас тебя очень любил. Я, думаю, он желал бы, чтобы ты была счастлива.
Больше говорить не хотелось, я снова прильнула к широкой груди мужа и прислушалась к собственному сердцу. Оно страдало, разрывалось от горя, от потерь и не прожитых с семьей дней, но при этом наполнялось тихой радостью и благодарностью, что я уже не одна. За что-то Господь наградил меня, приведя в мою жизнь этого чудесного человека. Артур прав — сожалеть уже не было смысла, нужно просто смириться с ошибками, извлечь из них урок и жить дальше.
Мы еще немного просто посидели молча, а потом Артур помог мне переодеться и уложил в кровать.
— Тебе нужен отдых, — сказал он. — Завтра предстоит обратный путь. Возвращение в Вичпорт не будет легким. Там нас ждет новое испытание.
Артур бережно поправил мои волосы и собрался вернуться к столу, но я успела перехватить его руку и попросила:
— Иди ко мне. Ты тоже давно не отдыхал.
— Я в порядке, милая.
— Прошу, не оставляй меня одну…
Больше ничего говорить не потребовалось, Артур скинул сорочку, обувь и устроился за моей спиной, обхватив крепкими руками талию. Он уткнулся носом в мои волосы и глубоко вдохнул, а потом устроил свою голову на моем плече:
— Я очень люблю вас, миссис Аделаида Аддерли, и благодарен всем святым за то, что в тот вечер вы отправились на почту.
Я слышала, что он улыбается, и эта улыбка согрела душу.
— А я люблю вас, мистер Артур Аддерли.
