– А мы не аннигилируем каким-нибудь образом? Вдруг эта Вселенная наполнена антиматерией?
– Поскольку мы ещё живы и можем мыслить, здешнее пространство не имеет отношения к антиматерии, не отторгает нас и не пытается развеять по местным просторам.
– Какие уж тут просторы? – фыркнул Иван. – Скорее – тюрьма какая-то!
– Каждый из нас видит то, что генерирует его воображение. Мультиверс может содержать до десяти в пятисотой степени фаз вакуума с абсолютно разными свойствами и законами физики…
– Ох, Хироси-сан, давайте не будем углубляться в теорию! – взмолился Иван. – Надо как-то выходить из этого состояния. Не будем же мы доживать свой век в этой… гм, цифровой тюрьме!
– Согласен с вами, Ваня-кун, хотя и не вижу способа уцелеть.
– Копун, ты можешь повернуть назад и выбраться в нормальный вакуум из этой цифровой могилы? Или хотя бы в балк? То есть я имею в виду то пространство, что разъединяет Вселенные?
– Мои ресурсы ограничены… пытаюсь восстановить систему управления… энергия тает слишком быстро… вынужден сокращать объём и массу носителя…
– В смысле – размеры вселенолёта?
– Все физические параметры…
– Ладно, делай что можешь, но сосредоточься и соедини меня с остальными членами экспедиции. В первую очередь с Лизой!
– Выполняю…
Через минуту Иван услышал голос любимой…
* * *
Удивительные ощущения после «вторжения» Вестника в попавшуюся на пути Вселенную с иными законами пережили все путешественники на борту вселенолёта. Как оказалось, у всех они были разные, и только у Ивана и Елизаветы практически совпадали: оба наблюдали «лунную поверхность». Мишин даже пошутил по этому поводу, что, как известно, «муж и жена – одна сатана», и хотя упомянутые лица не были женаты, космолётчики приняли эту сентенцию без возражений.
Вересов видел себя в голубом тумане, пронизанном светящейся паутиной.
Ядогава ещё раз подтвердил, что стоит на «склоне горы Фудзи».
Мишин плавал в облаке астероидов.
Марфа томилась в пещере, заросшей грубо обработанными каменными столбами.
Рома Лапиков сидел в яме с шевелящимися стенками, собранными из светящихся гнилушек.
Узнав об этом, Мишин воскликнул:
– Ну и воображение у тебя, лейтенант! Похоже, твои предки являлись степняками либо татарами.
– Почему татарами? – удивился молодой человек.
– Потому что татары любили сажать пленников в ямы.
– А может, его предки, наоборот, сидели в ямах, – возразила Марфа.
Посмеялись.
Видения же Трофима Велиара не особенно выделялись из общей виртуальной картины: он бродил в горах между нагромождениями скал.
Через час (по внутренним ощущениям Ломакина) Копун пришёл в себя и нарисовал зал управления с креслами космолётчиков, хотя и с некоторыми упрощениями, так что они теперь могли «видеть» друг друга по заложенной в памяти видеоинформации. При этом их движения по-прежнему оставались иллюзорными, поскольку те «пакеты информации», в которые их преобразили законы иновселенской физики, не имели ни рук, ни ноги, ни головы, а лишь хранили прежние образы.
Так как в таком состоянии невозможно было ни собраться в кают-компании, ни попить кофе, ни сходить в туалет, приунывшие пассажиры Вестника вынуждены были терпеть мёртвую неподвижность и ждать, когда что-либо изменится.
Ядогава попросил Копуна подключить к нему все линии датчиков, после чего замолчал, пока о нём не вспомнил Вересов.
– Хироси-сан, вы там не уснули?
– Нет-нет, Даль-сан, – после паузы торопливо заговорил физик, – я в порядке. Получил очень интересные данные.
– Не поделитесь?
– Это всего лишь предварительные оценки…
– Тем не менее.
– Я пришёл к выводу, что в этом континууме нет ни пространства, ни времени, ни движения, и самое главное – нет системы отсчёта, позволившей бы нам сравнивать характеристики среды. Здесь и материи-то нет в нашем привычном понимании.
– Что же мы тогда видим? – скептически хмыкнул Рома Лапиков.
– Каждый из нас представляет собой своеобразную систему контроля и визуального обзора, взгляд которой заставляет волновую функцию наблюдаемого обзора схлопываться. Самый простой пример – коллапс волновой функции электрона при определении места его расположения. В обычном состоянии он представляет собой суперпозицию волны и частицы, но стоит только микроскопу кинуть на него взгляд, он превращается в частицу.
– При чём тут электрон?
– Вселенная, в которой мы оказались, тоже является квантовой суперпозицией, и каждый из нас, глядя на неё со стороны, заставляет объект определённым образом коллапсировать, но – в соответствии со своим набором информации.
– Прекрасное объяснение! – не выдержал Мишин. – Но меня, честно говоря, в данный момент интересует вопрос: сможем ли мы вернуться в нормальное пространство?
– Ага, очень нормальное, – хмыкнул Велиар, – если ложный вакуум с бесконечной инфляцией можно назвать нормальным.
– Извините, – стушевался Ядогава, приняв реплику на свой счёт. – Одна надежда найти какую-нибудь червоточину и выбраться в действительно нормальную Вселенную.
– Копун, есть предложения, как это осуществить? – сухо спросил Вересов.
– К сожалению, пока не имею, – ответил компьютер.
– Решайте проблему с экспертом. Думаю, не нужно объяснять, что произойдёт, если мы не найдём выхода.
Прошёл час, другой, третий.
Иван устал таращиться «на Луну», попытался закрыть глаза и уснуть, но ему это не удалось. Все его ощущения нынче были иллюзорными, и сомкнуть несуществующие веки он не мог. Зато первым увидел «шевеление» в кратере одного из гигантских вулканов, украшавших синеватый бассейн «лунного моря». Показалось, что кратер углубляется, превращаясь в тоннель, а из его жерла начинает выплывать облако светящегося дыма.
– Копун! – позвал Иван. – Ничего не видишь?
– Вижу трансформацию поля обзора.
– Что это?!
– Похоже на воздушный шар.
– Какой, к чёрту, шар, если здесь не может двигаться ни один предмет?! Командир, посмотрите!
– Без паники! – отреагировал Вересов.
– Я вижу облако, а вы?
– Сетчатый купол.
– Дирижабль… гора… паутина… водяной шар! – послышались оценки космолётчиков.
– Копун? Хироси-сан?
– Минуту, Даль Данилович… как бы это не оказался местный пограничный наряд…
– Какой наряд?! – изумился Мишин.
– Вспомните, как ещё сто лет назад реагировала служба безопасности земных государств на пересечение границы. Высылался пограничный наряд для задержания нарушителя границы. Вот я и подумал, вдруг и тут существует нечто подобное? И нас встречает какой-нибудь здешний вертолёт?
