– Нет! Именем Ратмы, Одиссиана, Терони… я приказываю вам исчезнуть!
Жуткие фигуры двинулись к нему.
– Сейчас, святой, – начала самая первая. – Вы должны исполнить долг. Судьбу. Отдайте мне бледный клинок, и вы все поймете и примете.
– Я дам тебе клинок, непременно. – Зейл изменил хват черного кинжала, после чего метнул его в демонического оратора.
Зловещее оружие вонзилось не в грудь жреца (ибо какое сердце останется после стольких лет?), но прямо в голову, где, как знал некромант, концентрировалась оживляющая труп сила.
Кинжал погрузился в череп. Руки жреца потянулись к повреждению и с трудом схватились за рукоять.
Мертвый обрушился жуткой кучей гниющего мяса, костей и ткани. Женщина ринулась к Зейлу, остальные поспешили за ней.
– Вы должны завершить жертвоприношение!
Зейл удерживал перед собой кинжал, повторяя имена и добавляя новые:
– Именем Ратмы, Одиссиана, Терони, Джалака, Мамрита Крыла, именем Траг’Ула, я изгоняю вас всех! Я покидаю это место, это жуткое царство!
Оставшиеся жрецы-нежить приближались к Зейлу – рой, чья форма становилась все более ужасающей по мере сближения. Они тянули к нему когти и голодные рты. Некроманту казалось, что повторяется кошмар из Уреха… только на этот раз они собирались оторвать не только его руку.
Пробормотав на одном дыхании, Зейл призвал Ден’Траг – «Зубы Траг’Ула». Воздух перед ним наполнился сверкающими снарядами, которые сразу же выстрелили в чудовищную орду. Первый из рядов, включая старых жрецов, пал, пригвожденный мощными шипами. Тела извивались и скрючивались, а после таяли, исчезая и превращаясь в небольшие красные лужи.
Однако легионы других уже стекались к нему. Зейл знал, что его усилия тщетны, но он оглянулся в надежде найти хоть какой-то выход.
Всего в нескольких ярдах от себя он заметил белую воронку.
Сознавая, что она может быть иллюзией, Зейл все-таки устремился к ней. Он не мог остаться и сражаться вечно. Ему повезло, когда у него получилось освободиться от наложенного на него гипнотического заклятия, но против стольких противников он, безусловно, не выстоит.
Когда заклинатель в плаще приблизился к воронке, она внезапно вспыхнула. Зейл прикрыл глаза и стиснул кинжал, уверенный, что угодит в очередную ловушку.
Вместо этого из-за спины послышался оглушительный стон. Осмелившись оглянуться назад, служитель Ратмы увидел, как первые ряды демонических жрецов на полушаге обратились в пыль.
Шепча клятву Траг’Улу, Зейл бросился в воронку. Позади он услышал гневное шипение чего-то гораздо более злобного, чем толпа нежити. Что-то ударило его в спину, и он почувствовал, что движение фактически замедлилось до полной остановки.
В этот момент воронка закрылась…
И в следующее мгновение на изумленного некроманта обрушился ливень.
Зейл упал на землю с глухим стуком, дрожа всем телом.
Гром на краткое время оглушил его. Изможденный, окоченевший и ослабевший, Зейл несколько минут лежал без движения. Атакуй его в этот момент орда нежити, он не смог бы помешать им разорвать его.
Постепенно дыхание выровнялось, терзающая тело мучительная боль ослабла и стала более-менее терпимой. Проморгавшись, некромант, наконец, смог оглядеться.
Его взгляд приветствовал густой, окутанный туманом лес из сосен и дубов. Тяжелые капли проливного дождя падали на него сверху. Несмотря на исключительное зрение, Зейл мало что мог разглядеть. Стояла ночь, и некромант сделал вывод, что он совсем недавно выбрался из своей темницы. Лес же был похож на тот, какие бывают в Вестмарше.
Но где же город? Во всех направлениях служитель Ратмы видел лишь деревья во мраке.
Постепенно он осознал, что все еще удерживает кинжал в левой руке. Вскинув вверх мистический клинок, Зейл пробормотал короткое заклинание.
Клинок на мгновение ярко вспыхнул, затем слегка потускнел.
Зейл принялся поворачиваться по кругу, продолжая бормотать слова заклинаний. Примерно на трети оборота кинжал неожиданно вспыхнул ярче.
Зейл понял, что по крайней мере находится в окрестностях города. Правда, он не мог сказать, как далеко, но подозревал, что ему предстоит долгая прогулка.
Дождь продолжал поливать. Туман сгущался, усиливая мрак леса. Зейл поправил плащ и капюшон, после чего отправился в путь.
Кошмар, который ему только что пришлось пережить, продолжал пылать как в разуме, так и в теле. Зейл был очень близок к тому, чтобы сгинуть в мерзком существе, пробравшемся в камеру. Хуже того, он все больше укреплялся в уверенности, что монстр жаждал не только его души, но и тела.
Но зачем? Кто или что такое этот Астрога? Его символ – паук. Зейл понимал, что должен был узнать и имя, и знак, но это воспоминание, как и личность таинственного Карибдуса, вероятно, было заблокировано в его сознании.
Другой некромант и этот Астрога очевидно связаны. А если Карибдус визджерей, который ищет какое-то наследие древнего правления Астроги? Очевидно, события в видении были извращенной версией чего-то, что произошло давно. Жрецы когда-то были живыми, дышащими мужчинами и женщинами, всецело преданными своему отвратительному хозяину. Это будет не первый случай, когда алчные визджереи промышляли в затерянных и запретных царствах, одержимые жаждой власти.
По мере того как Зейл приближался к Вестмаршу, земля пошла под уклон. Некромант припомнил все, что знал о рельефе, и понял, что сейчас он недалеко от гор, которые видел во время прибытия. Не будь так темно и туманно, он наверняка разглядел бы их вершины над деревьями. И если это так, то измотанному заклинателю действительно придется потрудиться, чтобы вернуться в город.
Но что дальше? Стража обнаружит, что некромант пропал, а охранник жестоко убит. Ни у кого, даже у Сейлин, не будет сомнений, что убийца – это он. И каждый горожанин сделает все возможное, чтобы найти его.
Сейлин. Больше всего остального Зейла волновало, что она поверит в его виновность, и он сомневался, что когда-нибудь сможет заставить ее увидеть правду. Он сам счел бы это невероятным.
Возможно, стоило отказаться от расследования загадок, связанных с Вестмаршем, но Зейл не мог этого сделать. Даже если бы он еще не был столь втянут в эти события, над этой страной явно нависла тень чего-то зловещего. Он не мог так просто махнуть рукой на свои начинания, ведь это было бы равносильно тому, если бы он сам пытался нарушить Равновесие и отправить мир в лапы Старших Воплощений Зла.
Сапоги утопали в мокрой земле. Продвижение Зейла замедлилось, но его решимость возросла. Он дал клятву духам Ратмы и Траг’Ула. Он посвятил жизнь своему призванию, отринув все остальные тропы. Путь Ратмы позволил ему хоть немного искупить вину за свои проступки…
Как же Зейлу хотелось, чтобы рядом оказался кто-то из своих, кто-нибудь из старейшин, что обучали его. Но Фалая, сухопарый Хорус и безликий Нил были по другую сторону Морей-Близнецов… если, конечно, с тех пор, как они встречались в последний раз, вечная борьба еще не унесла их жизни. Скорее всего, по Западным Королевствам бродили какие-нибудь молодые жрецы Ратмы, но, окажись кто-нибудь из них поблизости, Зейл наверняка бы это почувствовал, как и они его.
