– Ты все испортил! – прорычал ему в ухо Карибдус. – Теперь Равновесие может никогда не восстановиться! Слепой дурак!
– Единственный… слепой… – сумел произнести Зейл, поворачиваясь так, что они оказались лицом друг к другу, – это ты, Карибдус! Слепой к своему безумию и злу!
Старший некромант не обратил внимания на его слова.
– Дай мне кинжал! Еще есть время, чтобы все исправить!
Нечасто в жизни Зейл испытывал настоящий гнев. Самую пламенную ярость он ощутил в тот день, когда его заклинание, необходимое для изгнания зла, против которого сражались он и его родители, уничтожило очищающим огнем всех, кроме самого Зейла. То, что некромант уцелел и даже практически не пострадал, разожгло в нем гнев на самого себя – гнев, с которым он боролся на протяжении многих лет. Зейл даже отважился на немыслимое, попытавшись полностью воскресить родителей и вместо них ввергнуть в царство мертвых свою душу. Только работа наставников не дала юному некроманту сотворить еще большую катастрофу и, в итоге, заставила смириться с тем фактом, что он не мог изменить случившегося с единственными, кто когда-либо был ему дорог.
Гнев, который Зейл сейчас испытывал к Карибдусу, приближался по силе к тому, ведь когда-то он восхищался стариком. Карибдус испоганил все, во что верил Зейл. Он стал тем, кого в своем глупом невежестве боялись простые люди, думая о последователях Ратмы. А что еще хуже, у его ног распростерся труп женщины, которая обратилась к Зейлу за помощью, женщины, которая повлияла на него непривычным образом. Мысль о том, что Сейлин погибла, погибла от руки Карибдуса, была последним толчком, необходимым молодому некроманту.
– Кинжал твой, Карибдус! – прокричал он ему в лицо. – Пусть Дракон заберет вас обоих!
Он вонзил клинок Астроги в грудь врага. Там, где ничто другое не пробивало зачарованный доспех, демонический кинжал – подпитываемый каждой последней каплей магии Зейла и, еще сильнее, его волей – пронзил металл, словно сырую глину.
Карибдус разинул рот, когда лезвие вошло в его черное, бездушное сердце.
Действуя кинжалом, как рычагом, Зейл развернул врага так, чтобы седой заклинатель оказался спиной к закрывающейся скорлупе.
– Равновесие будет сохранено, – прошептал он Карибдусу, а потом изо всех сил оттолкнул его, ослабив хватку на кинжале. Карибдус предпринял отчаянную, но слабую попытку вцепиться в плащ Зейла… и потерпел неудачу.
С немым криком седой некромант отправился вслед за демоном-пауком и его мерзкими детьми. Он провалился в дыру как раз перед тем, как она сузилась. Карибдус хватался за края, но, как и Астроге, ему это не помогло. Его затянуло внутрь.
Крик старого некроманта прервался лишь тогда, когда Луна Паука, наконец, запечаталась и закрылась.
Истощенный, Зейл опустился на одно колено. Зал вокруг него, не выдержав игры столь могущественных сил, начал рушиться. Некромант не обратил на это особого внимания, скорбя по Сейлин и глядя на зловещий шар. Когда опасная лунная фаза прошла, сфера внезапно уменьшилась, быстро вернувшись к своему первоначальному состоянию. Но Зейл знал, что должен сделать еще одно, последнее дело.
Даже если капище разваливалось на части, Луна Паука не могла остаться здесь. Она находилась слишком близко к стертой границе между гранями бытия. Нельзя было допустить даже малейшего шанса на то, что Астрога каким-то образом вновь освободится. И потом, там был Карибдус…
Зейл попытался подняться, а когда понял, что это ему не по силам, заставил себя ползти. Сфера, теперь выглядевшая точно так же, как и в то время, когда Алдрик Джитан держал ее в руках, дразнила своей близостью. Но Зейл все больше и больше подозревал, что она так и останется вне его досягаемости. Ползти дальше он был просто не в состоянии.
Затем пара сильных рук схватила его за плечи, поднимая словно ребенка. Зейл мог только предположить, что вендиго каким-то образом выжил и теперь старается ему помочь. Он захотел поблагодарить невидимого лесного жителя, но слова ускользали.
Наконец-то Зейл сумел прикоснуться к Луне. Вцепившись в нее для поддержки, он прижал кинжал к боку и произнес последнее заклинание.
Они явились как призраки, все трое. Он ощущал их отдаленное присутствие с тех пор, как впервые пришел сюда. Немногим больше, чем тени, в которых некромант ясно угадывал визджереев. Карибдус что-то сделал, войдя в это место, чтобы устранить угрозу с их стороны, но даже будучи отголосками людей, духи могли помочь Зейлу.
Сглотнув, он сумел произнести:
– Луна… заберите ее! Я приказываю вам похоронить ее на дне самой глубокой впадины самого темного водоема из всех возможных, чтобы никогда больше ее не нашли ни человек, ни демон и ни ангел!
Средний из троих наклонился и похожими на дым руками заключил в туманные объятия Луну Паука.
– Будет исполнено, – прозвучал шепот в ухе некроманта. – С радостью…
С этими словами призраки и шар пропали.
Перекатившись на спину, Зейл собирался приказать вендиго отнести тело Сейлин обратно к воротам города, чтобы она, по крайней мере, могла быть подобающе похоронена. Однако, к его удивлению, над ним никого не оказалось. Повернув голову в сторону, он обнаружил, что вендиго лежит там, где он в последний раз видел мохнатого великана. Вендиго ничего не сделал, чтобы помочь ему; вообще-то, Зейл наконец-то вспомнил, что даже наслал дух храброго существа на Карибдуса.
Тогда… кто?
Прежде чем он смог бы ответить на этот вопрос, стон сбоку заставил его насторожиться. Женский стон, который мог принадлежать лишь одному человеку.
Перевернувшись на живот, Зейл снова попытался ползти. До его ушей донесся новый стон.
– Сейлин… – шептал он. – Сейлин…
И вдруг служитель Ратмы услышал…
– З… Зейл? Зейл?
Некромант позволил себе коротко улыбнуться… после чего немедленно потерял сознание.
По всему городу, и в особенности там, где сражался генерал Торион, ситуация становилась безнадежной. Казалось, пауков было больше, чем листьев на деревьях в лесу, и они неумолимо наступали, оттесняя даже самых отчаянных защитников.
По мнению генерала, Вестмаршу пришел конец.
Но потом… потом случилось нечто невероятное и чудесное. Как единое целое, море арахнидов резко остановилось. Они просто перестали двигаться. Уверенные, что это какой-то ужасный трюк, люди колебались.
А затем пауки сотнями начали разлагаться прямо на глазах. Они просто обращались в прах, как будто в одно удивительное мгновение нечто высосало из них всю жизнь. Одни рассыпались, стоя на ногах, другие – сидя на своих хозяевах или жертвах. Куда ни посмотри, пауки тут и там гибли без малейшего предупреждения.
Покрытые пеплом и лишенные всякого контроля, их жертвы падали, словно тряпичные куклы. Поваленные тела разметали пыль, оставшуюся от тварей, наводивших ужас на королевство, и дождь, ливший теперь во всю силу, начал быстро смывать кошмар.
