Зато когда я переоделся и отправился мыть руки в ванную, Вика сама нарисовалась в дверях и засунула мне в рот другой кулинарный шедевр, теперь уже с мясом. Нет, ну мне явно повезло с будущей женой! Такие вкусные пироги и не у каждой опытной хозяйки удаются.
– Как там лучшие люди страны? – интересуется Вика о приеме в Кремле.
– Нормально. Празднуют, веселятся.
– А Гагарин как?
– Грустный.
– Оно и ясно, – вздохнула подруга. – Он теперь как в золотой клетке будет сидеть.
– Думаешь, раньше за ним охрана из КГБ не ходила? – Вытеревшись полотенцем, я попытался поймать в объятия невесту, но безуспешно.
– Ты хоть поел там что-нибудь? Поди деликатесами в Кремле надегустировался? – Вика убегает на кухню, я иду за ней.
– Не-а… как-то не до того было. Половинку яйца с черной икрой зацепил на ходу, и на этом все.
– Понятно… – укоризненно качает головой невеста, – и там работу себе нашел. Пойдем, хоть покормлю тебя, а то до прихода родителей еще целый час.
– Червячка заморить не откажусь!
Мне накладывают полную тарелку аккуратно накрошенного оливье, ставят на плиту чайник.
– Всех повидал, кого хотел?
– И даже сверх того, – отвечаю я, жадно набрасываясь на салат. И тут же от удовольствия издаю стон: – Господи… вкуснотища-то какая! К черту все эти банкеты, Викусь, ты у меня просто волшебница…
– Ну, скажешь тоже… – скромно отмахивается она, – это ты еще маминой стряпни не пробовал. Вот кто у нас умеет хорошо готовить.
– Все. Я уже заочно люблю свою будущую тещу. Женщина, которая божественно готовит, априори не может быть плохим человеком.
– Это правда. Она у меня очень хорошая, – с нежностью в голосе произносит Вика.
Салат я быстренько умял, вылизав тарелку до идеального состояния, и, теперь, сыто щурясь, пью чай с еще одним пирожком. Этот оказался с яблочным повидлом.
– Слушай, Вик… все хотел спросить, но забываю: ты вроде говорила как-то, еще в начале нашего знакомства, что мама воспитывала тебя одна. А откуда тогда сестра?
– А Ира – дочь Тихона Федоровича, отчима. Он тоже к моменту знакомства с мамой вдовцом был, с ребенком на руках. Отчим отставник. Бывший артиллерист.
– Понятно…
А что тут еще скажешь? Не только в войну, но и после нее много мирного населения в стране выкосило. И женщин, потерявших здоровье в тылу, умирало в это время ничуть не меньше, чем бывших фронтовиков от ран, полученных на войне. Мать Алексея Русина вон тоже в 47‑м умерла, в мирное, казалось бы, время… А после войны женщины – вдовы и с детьми мужчин расхватывали, лишь бы одной не остаться.
– С сестрой у вас хорошие отношения?
– Да. Нормальные.
По легкой заминке Вики понимаю, что непросто у них все. Не зря, видимо моя красавица из Воронежа в Москву сбежала. Помнится, она недавно вскользь заметила, что характер у ее младшей сестрицы взрывной. Похоже, неприязнь или ревность к старшей сестре и мачехе все-таки у Ирины есть, какими бы хорошими они обе ни были. Ладно, попробуем расположить ее к себе подарками. Пару разноцветных складных зонтиков я для женщин из своего стратегического запаса выделил, жидкая тушь и колготки тоже сейчас пригодятся. Это для Воронежа вообще что-то запредельное, из области фантастики. Тестю будущему я презентую модный галстук, и Вика еще ему на днях красивое шерстяное кашне в ЦУМе купила. А матери и сестре по отрезу ткани на летние платья. Для первого знакомства вроде бы неплохо.
Вика уходит переодеваться, а минут через двадцать и родственники уже пожаловали. Услышав звонок, Вика побежала в прихожую, ну и я вслед за ней из кухни вышел.
Елена Семеновна оказалась невысокой, миловидной женщиной, очень похожей на Вику. Если моя красавица будет так подтянуто выглядеть лет в сорок пять – пятьдесят, я совсем не против. А отчим Тихон Федорович был, напротив, высоким, плотного телосложения с крупными чертами лица. Седые волосы его коротко подстрижены, чувствуется военная выправка, несмотря на возрастную полноту. Короче, типичный такой отставник. Ирина на своего отца была мало похожа, если только высоким ростом. А так… круглое простоватое лицо с довольно мелкими, невзрачными чертами, острый носик, как птичий клювик, на голове высокий начес из светлых волос. И серые глаза с хитрым прищуром. Моментально окинула меня цепким оценивающим взглядом и лишь потом расплылась в радостной улыбке:
– Приветик, Вик! Это и есть твой жених?
– Алексей, – представился я и протянул руку сначала отчиму, потом смущенной Викиной маме и лишь в конце Ирине.
Вика сразу засуетилась, стала помогать родителям снять пальто, я же перехватил у отчима тяжелые сумки и, выполняя его приказ, потащил их на кухню.
– Оголодали, поди, бедные студенты! Вот привезли вам, шиши-мыши, пару шматов сала, кусок окорока, квашеной капустки собственного засола, – забасил Тихон Федорович. – Бочковые соленые огурчики и помидоры – это уже от твоей бабки, Вик. Она вам даже картошки передала.
Громкий голос отчима эхом разносится по всей квартире. Ага… командный такой бас у мужика, им только приказы на полигоне и раздавать.
– Что за шиши-мыши? – тихонько поинтересовался я у невесты.
– Это мама так отучает Тихона материться, – покраснела девушка.
Ага. Слова-субституты. Я с уважением посмотрел на будущую тещу.
– Ой, ну что же вы так нагрузились-то?! – всплеснула руками Вика. – Ведь тяжело было все это тащить!
– Ничего, зато свое, не покупное, – веско возразил ей отчим. – Разве это можно сравнить с тем, что у вас в Москве, шиши-мыши, в магазинах продают, гнилье ведь, поди, одно!
Ну… не такое уж и гнилье, мы едим и не умерли пока, но спорить я с ним не собираюсь. А зачем? Тихон Федорович явно из тех людей, что имеют на все свое собственное мнение, и оно для них единственно верное. Приглашаю всех пройти в большую комнату, где Вика уже накрыла стол, но они с мамой сразу принимаются разбирать сумки на кухне.
– Хорошо устроились, шиши-мыши… – одобрительно кивает отчим, стоит мне вернуться с кухни в комнату. Ирина тем временем по-простому распахнула дверь в нашу спальню и рассматривает ее:
– От родителей досталась квартира?
Я некоторое время раздумываю как ответить. Вот не нравятся мне с ходу такие вопросы.
– Нет. Я сам из Нового Оскола, сирота. Сюда нас знакомый пустил пожить, но только до Нового года. Квартира служебная, поэтому живем мы здесь на птичьих правах, в любой момент могут турнуть отсюда.
– И куда же тогда? – недовольно хмурится Тихон Федорович.
– В общежитие, по месту временной прописки. Но как только мы с Викой поженимся, нам обещали сразу комнату выделить в семейном секторе, – гордо сообщаю я ему, – так что на ближайшие пять лет жилищный вопрос у нас решен.
