– Хорошо. А про музей в Центре подготовки я, пожалуй, с генералом Кузнецовым поговорю. У наших ребят из отряда тоже много таких сувениров скопилось. Новое оборудование, конечно, не разрешат в музее показывать, но какие-то устаревшие тренажеры и приборы вполне можно будет там выставить, гостям будет интересно.
Дорожки парка, куда мы выходим через второй выход, ярко освещены фонарями. Пышные клумбы, среди которых я гулял летом, опустели, с деревьев и кустарников облетели листья, отчего и сам сад, и другой берег реки стали хорошо просматриваться от дома. И все тот же шикарный вид из сада на Москву-реку и Лужники. Впрочем, сейчас, вечером, очертания реки только угадываются, создавая границу между ее темными водами и огнями столицы на другом берегу.
– Ты ведь хотел поговорить со мной о чем-то серьезном и без свидетелей?
– Да, хотел. Но тема такая важная, что даже не знаю, как к ней подступиться…
– А ты выскажи главную мысль без обиняков и потом аргументируй ее.
– Ну, если так… – Я останавливаюсь под фонарем и разворачиваюсь лицом к Гагарину. – Товарищ генеральный секретарь, вы осознаете, что наша страна начала резко отставать в развитии ЭВМ от Запада? И чем дальше, тем пропасть эта становится все глубже и глубже. Через пять лет процесс станет необратимым, мы пройдем точку невозврата и никогда уже не сможем догнать буржуазные страны.
– Леш, ты не слишком драматизируешь ситуацию? – удивленно поднимает бровь Юрий.
– Нет. На деле все обстоит еще хуже. Я просто не хочу сразу пугать тебя.
– Но с чего вдруг такие мрачные выводы?!
– Я месяц пробыл в Японии. Она, как ты понимаешь, пока далеко не первая страна мира в области передовых технологий. Но даже по сравнению с этой Японией мы уже здорово отстали. В Токио я увидел американскую компьютерную систему IBM System/360, которую США поставили японцам на Олимпиаду. И это ЭВМ совершенно нового, третьего поколения на интегральных схемах. Только задумайся, какие возможности открывает эта машина в области научных разработок и управления предприятиями! Про оборонную промышленность и космонавтику я вообще промолчу, ты их потребности лучше меня представляешь. Но я даже не знаю, что меня сильнее поразило: эта американская ЭВМ или оснащение лабораторий Токийского университета. Я несколько дней не мог прийти в себя, осознав реальный размах нашего отставания. И это при том, что у нас в СССР есть несколько центров, которые серьезно занимаются ЭВМ и с мозгами у наших ученых полный порядок, они еще и фору дадут американцам.
– И тогда в чем лично ты видишь причины отставания?
– В первую очередь в косности мышления нашего руководства. Это в основном пожилые люди, они просто в силу возраста, образования и личного опыта не понимают, что через десять-пятнадцать лет ЭВМ станут обыденной и крайне необходимой вещью во всех отраслях народного хозяйства, появятся персональные компьютеры. Это сейчас они им кажутся непонятной дорогостоящей игрушкой, блажью ученых. Но ты-то понимаешь, что за ними будущее? Развитие ракетной отрасли уже сейчас невозможно без ЭВМ, а мы и здесь начинаем отставать – спутник на геостационарную орбиту вывести не на чем, позор!
Я перевожу дыхание, пытаясь успокоиться. Снова разошелся, а нервными воплями делу не поможешь. Только как мне пробить эту глухую стену, если Гагарин не поддержит меня? Где тогда искать сторонников? Кто будет меня слушать? Если в прошлой реальности даже наши военные не смогли переломить ситуацию.
– А вторая проблема, – продолжаю я, немного успокоившись, – разобщенность наших ученых, занимающихся вычислительной техникой. Они попросту дублируют работу друг друга, и каждый создает свою собственную прекрасную ЭВМ, которая в результате совершенно не совместима с другими, такими же прекрасными. Штатовцы же пошли иным путем – они стандартизируют все что только можно, создавая программно совместимые модели. Да, объем памяти у разных моделей отличается, но при этом набор периферийных и внешних запоминающих устройств у них общий. И система стандартных структур данных и команд единая – нет необходимости переписывать приложения. А у нас кто в лес, кто по дрова, зато все наши ученые сплошь гении!
– Послушай, но тогда нам тоже нужно ввести стандарты на вычислительную технику!
– Нужно. Но чей именно вариант принять за стандарт? Какой из наших разработок отдать предпочтение, если все они неплохи? В прошлом году создали Межведомственный совет по внедрению вычислительной техники в народное хозяйство. Заметь, на уровне Госкомитета по науке и технике при Совмине! Вот год прошел. Где результаты?! Их нет. И они там еще пять лет будут договариваться, пока мы окончательно не отстанем от США. Тогда тайком закупим у них ЭВМ и начнем, как идиоты, ее копировать. Юра, ты понимаешь, что копирование – путь в никуда?!
Воцаряется молчание. Гагарин напряженно хмурится, обдумывая мои слова. Пусть думает. У него теперь безграничные возможности повлиять на ситуацию, с моими жалкими связями не сравнить.
– Юр, я уже написал несколько статей по теме ЭВМ про Японию, теперь в конце месяца хочу съездить в Киев к академику Глушкову, который и возглавляет этот межведомственный совет. Останавливаться я не собираюсь. В нашем журнале будут печататься все новые и новые статьи по этой теме, целый цикл статей. Как видишь, я бью во все колокола, пользуюсь любой возможностью, чтобы взбудоражить народ и не дать чиновникам от науки замылить эту важнейшую тему.
– Что ты хочешь от меня, что конкретно предлагаешь?
– Возьми под личный контроль эту тему. Поговори для начала с Глушковым и Китовым, его замом. Потом с другими ведущими учеными этой отрасли. Осознай для себя, что я вовсе не преувеличиваю глубину проблемы, а скорее даже недооцениваю ее. Время, время, Юра!!! Всем почему-то кажется, что впереди у нас вечность, а времени уже сейчас катастрофически не хватает – оно утекает, как вода сквозь пальцы! На счету не то что каждый день – каждый час, каждая минута. Мы все засиделись на печи. Мир ускоряется и ускоряется, а мы еще живем по старинке, как во сне. Мы так проспим все на свете!
– Ладно! – решительно встряхивает головой Гагарин. – Я тебя понял. Можешь для начала прислать мне журнал со своими статьями?
– Завтра он у тебя будет, привезу на открытие памятника космонавтам. И статьи, которые войдут в наш второй номер, тоже привезу. А ты поговори, пожалуйста, еще с Крыловым, военные как никто заинтересованы в развитии ЭВМ, особенно ракетные войска.
– Согласен.
Дальше мы возвращаемся в дом пить чай. Валентина уже ждет нас, на столе стоят разные вкусности. К теме ЭВМ больше не возвращаемся, все главное было сказано в парке. Нельзя перегружать Гагарина наболевшими проблемами, иначе у него могут опуститься руки от их обилия. Будем освещать эти проблемы по мере их важности и срочности, по мере невозможности откладывать их и дальше в долгий ящик.
Зато мы снова увлеченно обсуждаем, как должен выглядеть памятник Неизвестному солдату. Ненавязчиво подвожу к идее надгробия, выполненного в виде простой квадратной плиты из красного гранита. И скромной бронзовой композиции – солдатской каски и лавровой ветви, лежащей на складках боевого знамени. Гагариным тоже такая лаконичность по душе. Лозунг «Никто не забыт и ничто не забыто», увы, уже использован на мемориальной стене Пискаревского кладбища в Ленинграде. Нужно придумать что-то равноценное. Осторожно предлагаю: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен».
