Я обнял обеих женщин, прижал их к себе. Вместе мы были сильнее проклятого дома, к тому же на нашей стороне был мой дар.
Я не только могу находить вещи. Мой дар умеет и многое другое. Например, найти слабое место врага. Я выпустил свой дар на свободу, и дом завопил от боли, злобы и ужаса. Наверное, очень давно никому не удавалось причинить ему боль.
Теперь пустота сменилась чем-то другим, неким промежуточным состоянием.
Я стоял на голой равнине, она уходила в бесконечность. Все здесь было серым, безликим, нечетким, неопределенным и неестественным. Перевалочный пункт.
Сьюзи и Кэти стояли рядом. На Сьюзи были серебряные доспехи, усеянные острыми шипами. Кэти выглядела так же, как на той фотографии, только очень сердитой. Я не стал проверять, как выгляжу сам, это не имело значения.
Невдалеке маячил еще кто-то, и, хотя его было очень плохо видно, я все равно узнал… Понял, кто это. Все мы ярко светились — единственные светлые пятна в сером мире. Мы встали вокруг узкого темного смерча, прорезанного ярко-красными линиями. Смерч вздымался высоко к бесцветному небу, и из него доносился голос дома, этот голос бил по нам, как молот, — резкий, нечеловеческий.
— Мое! Мое! Мое!
Но я лишь рассмеялся в ответ. На нашей стороне был мой дар, сильный, как никогда прежде, а на его стороне были только хитрость и ложь, и уже ничто не могло ему помочь.
Я шагнул вперед, Сьюзи и Кэти сделали то же самое. От нас исходил такой свет, что смерч съежился, отшатываясь, истончаясь. Мы приближались — и смерч становился все тоньше. На бескрайней равнине появились сотни и сотни бестелесных фигур, которые молча наблюдали и надеялись. Жертвы дома.
Дом не только пожрал их тела, проклятая тварь захватила их души и держала в себе, чтобы питать чужой энергией свое противоестественное существование.
То, что осталось от женщины по имени Джоанна, вышло вперед, она все еще выглядела человеком, несмотря на попытки дома сломать ее, поглотить. Я снова почувствовал ее призрачную руку в своей руке. С ее помощью я призвал другие плененные души присоединиться к нам и отомстить. А также получить ту единственную свободу, на которую они могли рассчитывать… И все они присоединились к нам.
Я почувствовал новый прилив сил, он придал мощи моему дару, окутывавший меня свет вспыхнул ярче, и я пошел прямо на смерч. Сьюзи, Кэти и остальные жертвы двинулись вместе со мной, а дом все кричал и кричал. Смерч сжимался, уменьшаясь в размерах, становился все тоньше и тоньше, я уже мог дотянуться и крепко сжать руку верящей в меня Сьюзи, рассерженной, обманутой Кэти и призрака женщины, которую мог бы любить. Теперь мы все сияли ярче солнца. Я объединил нашу ярость, нашу ненависть и наши желания, я объединил чувства всех погубленных безымянным чудовищем и бросил все это в темное сердце того, кто притворялся домом. Дом взвыл от беспомощного ужаса, смерч вдруг исчез… И голос дома умолк навеки.
Такова еще одна сторона моего дара. Точно чувствовать момент смерти.
Я никогда не ношу с собой оружия. Оно мне ни к чему.
Я осмотрел равнину, серую пустоту. Все сотни жертв дома уже исчезли. Наконец-то их души обрели мир — единственное, что им оставалось. А вместе с ними ушла специально созданная и запрограммированная приманка, которая на короткое время узнала, что значит быть человеком и не сдаваться.
Вы должны верить в свои мечты, потому что иногда они верят в вас.
Я вернулся в свое тело и первым делом посмотрел по сторонам, чувствуя себя таким же сильным, как прежде.
Я все еще находился в комнате без окон и дверей, но теперь дом был мертв. Воздух уже пропитался тяжелым сладковатым запахом разложения, глаз на потолке исчез, медленно гасло фосфоресцирующее свечение стен, по ним ползли трещины.
А на полу лежало то, что осталось от Кэти Барретт. Исхудавшая, с выпирающими костями, полуживая, она больше не составляла единое целое с полом, потому что дом в предсмертных судорогах отбросил ее прочь. Как я и надеялся.
Кэти попыталась сесть, ее лицо пылало от ярости. Я помог ей и накинул ей на плечи пальто. Руки, которыми девочка придержала пальто, были полупрозрачными. Она сумела лишь слабо мне улыбнуться, но на этот раз улыбка была настоящей.
— Он мне врал, — заговорила она. — Он говорил мне все, что я втайне хотела услышать, поэтому я поверила. А когда дом меня захватил, он сделал меня счастливой, но в душе я не переставала кричать. Вы меня спасли.
— Я все время кого-то спасаю, — просто ответил я. — Это моя работа.
Некоторое время она смотрела на меня.
— Мне очень хочется верить, что, если бы мама знала, что я здесь и в беде, она наняла бы такого, как вы. Такого же надежного…
— Послушайте, все это страшно трогательно, — вмешалась Сьюзи, — но мне очень хочется поскорее отсюда убраться.
— Хороший план, — согласился я. — Я тоже не прочь сменить обстановку.
Вдвоем со Сьюзи мы подняли Кэти на ноги. Это было нетрудно. Она весила не больше тридцати килограммов.
— Где мы только что были? — поинтересовалась она. — То серое место… Что это такое?
— Единственным уязвимым местом дома было его сердце, — начал объяснять я, ведя девочку туда, где когда-то находилась дверь. — Поэтому дом надежно спрятал его. В другом измерении, если хочешь. Это старый магический трюк. Но я могу находить все, что угодно.
— А ты уверен, что дом умер? — спросила Сьюзи. — Окончательно и больше не вернется? Мы ведь все еще здесь и заперты.
— Он мертв, — твердо заверил я. — Судя по запаху и внешнему виду, можно сказать, что он уже начал разлагаться. Он ведь не из нашего мира, и только непреклонная воля позволяла ему здесь выживать. Сьюзи, пробей нам дверь.
Она удивилась:
— Ты что, забыл? Мое ружье здесь бессильно.
— Думаю, на этот раз у тебя получится.
Сьюзи радостно заулыбалась, как ребенок, неожиданно получивший подарок. Я поддерживал Кэти, а Сьюзи вытащила свой дробовик. Она открыла огонь, расстреляв стену в упор, и с первой же попытки в стене появилась дыра: стена разорвалась, как тухлое мясо. Сьюзи перезаряжала дробовик и снова стреляла, громко смеясь при виде того, как увеличивается дыра. Потом подошла вплотную и стала разрывать края, расширяя проход, хотя и кривилась при виде мерзости, которая стекала по ее рукам.
— Эта мразь разваливается на части.
— Скоро рухнет весь дом, — предупредил я. — И потеряет последнюю связь с нашей реальностью. Думаю, нам лучше убраться отсюда до того, как это произойдет. Помоги мне, Сьюзи.
Поддерживая изможденную девочку, мы продрались сквозь неровный разрыв в стене и вывалились в подрагивающий коридор. Не успели мы пройти и двух шагов, как отверстие снова затянулось, будто расплавленный воск.
Повсюду горели странные огни, напоминавшие погребальные костры; запах разложения стал просто невыносимым. Я тащил своих спутниц к лестнице, а на стенах уже появлялись черные трупные пятна, и потолок опускался нам на головы, словно не в силах был больше выдерживать собственный вес. Пол сотрясался, неровные трещины на стенах быстро удлинялись. К тому времени, как мы добрались до лестницы, пол уже опасно прогибался под ногами.
