Лилит улыбнулась нам, ожидая комментариев. Перед моими глазами лишь стояла мертвая пустыня, открывшаяся во временном сдвиге. Таково ее представление о чистоте и простоте? Или это означало, что все пошло неправильно и планы провалились? Что Могущественные и Владыки вступили в бой с моей матерью и обе стороны проиграли войну?
— Нет, — произнес я твердо и холодно. Взгляды присутствующих обратились на меня. — Обойдемся без опытов. Я видел, во что превратится Темная Сторона благодаря тебе… и мне тоже. Лучше нам обоим погибнуть. Я позабочусь об этом, если не будет другого выхода.
— Острее змеиного зуба. — Лилит покачала головой.
— И яблочко от яблони недалеко падает, — произнес знакомый голос.
Ну конечно, Уокер. Джентльмен до мозга костей, как всегда, спокойный и невозмутимый. Сойдя с последней ступеньки металлической лесенки у двери, он приподнял свой котелок, приветствуя Лилит.
— Стучаться в дверь, стало быть, больше не принято, — горько пожаловался Алекс. — Пора подумать о колючей проволоке и противопехотных заговорах.
— Ты, конечно, не надеялся всерьез, что Владыка Терний сможет долго водить меня за нос? — обратился ко мне Уокер. — Тем более когда дело не терпит отлагательства.
— Решительный шаг с твоей стороны — явиться сюда в одиночку, — заметил я, — на грани безрассудства, можно сказать. Твой знаменитый голос — слабое оружие против нас.
— Вот почему я позаботился о подкреплении, Джон, — улыбнулся Уокер.
По стальным ступенькам загремели шаги, и мгновение спустя Уокер стоял посреди бара во главе небольшой армии. Среди боевых магов попадались и знакомые лица, но сегодня людей было слишком много. Профессиональные бойцы, хладнокровные убийцы — власти посылают их вперед, когда надо втоптать противника в землю. Внушительное зрелище, но моим вниманием завладели два последних гостя.
Гордо подняв голову, по лесенке спускалась Заноза с видом королевы, решившей посетить скотобойню. Меня она наградила улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. Следом за ней шествовал мой старинный враг слепой Пью — воин Христов в сером плаще поверх рясы, высокий, широкоплечий, с львиной гривой седых волос и с простой серой повязкой на глазах. Нисходит в мир греха уверенно и смело, заключив договор с дьяволом по имени Уокер. Он повернул в мою сторону крупную благородную голову и холодно кивнул, закованный в броню своей суровой веры.
— Прошу прощения, что нас не так много, — сказал Уокер, снимая пылинку с рукава. — Большая часть моих людей отрабатывает жалованье, отвлекая Владыку Терний на случай, если он захочет вмешаться и спасти ваши никчемные душонки. Боюсь, для тебя это конец пути, Джон Тейлор. Раз за разом я давал тебе шанс. Но чаша терпения властей переполнилась: сегодня вы все умрете, ибо нельзя путаться под ногами до бесконечности. — Уокер помолчал, глядя на Лилит. — Фенелла… Мои старые грехи преследуют меня. Я с удовольствием уничтожу тебя.
— Мне жаль тебя, Генри. Как всегда, ошибаешься, делая ставку на мечту.
Я смотрел на старого Пью, позабыв об остальных. Некоторое время он мялся и теребил воротник, ощущая мой взгляд, потом вызывающе расправил плечи. Я глядел на жесткие складки в углах его рта и не знал, что сказать, чтоб убедить его. Но все же я должен был попытаться.
— Здравствуй, Пью. Зачем тебе этот вертеп беззакония?
— Я имею дело с грешниками и должен идти туда, где грех. Пришло время уплатить по счету и примириться с богом, Джон.
— Ты и в самом деле пришел убить меня, Пью?
— Да. И спасти твою душу, если сумею. Когда-то она того стоила.
— Здесь моя мать. Ты ведь знаешь ее?
— Конечно. Всегда знал. Я отдал свои глаза за знание, я рассказывал тебе. Это я открыл твоему отцу, на ком он женился. Тогда я верил, что спасение для тебя еще возможно.
— Так вот кто разрушил мою семью! И мою жизнь в придачу!.. — Я рассвирепел.
— Тебе не следовало появляться на свет, Джон. — Голос слепого Пью казался почти добрым. — Мне давно следовало тебя убить, и теперь приходится расплачиваться за слабость. Нет радости в том, чтобы убить достойного противника.
— Не трожь моего сына, проповедник!
Пью вытянул руку, указывая пальцем на Лилит, и начал произносить заклинание. Мне оно было отчасти знакомо по древним пергаментам и запретным книгам. Ритуал изгнания нечистой силы очень древний и сложный. Латинские, арамейские и коптские слова, исполненные силы, тщетно сотрясали воздух. Лилит рассмеялась, и сбитый с толку Пью остановился.
— Старая песня, — улыбнулась она. — Христос таким образом загнал легион демонов в свиней. Но я гораздо старше, и это заклинание не имеет надо мной власти.
— Тебе не выстоять против меня! Я говорю во имя Господа!
— Мы никогда не ладили…
Лилит небрежно шевельнула рукой, и Пью взлетел в воздух. Набрав скорость, он врезался в каменную стену так, что затрещали кости. Скорчившись, старый воин сполз на пол; изо рта полилась кровь. Смех Лилит зажурчал, как прозрачная вода в горном источнике. Я сорвался с места и подбежал к старику. Я положил благородную седую голову на колени; кровь залила белое пальто. Нет никого ближе друзей, нет никого ближе семьи — если не считать врага, который рядом всю жизнь. Пью дышал тяжело и неровно, брызгая кровью из пробитых сломанными ребрами легких, Серая повязка упала и открыла пустые глазницы.
— Джон?
— Тише, тише… Я здесь, Пью.
— Гордыня… Смертный грех. Я думал, что справлюсь…
— Тише…
— Должен был убить тебя… раньше.
— Понимаю.
— Ты был ребенком, и я надеялся тебя спасти. Ты вырос и так старался жить достойно… Я по-прежнему надеялся. Когда ты покинул Темную Сторону, я решил, что это знак. Хотелось верить… А потом ты вернулся. Зачем, Джон?
— Тише, Пью. Молчи.
— Знал, что ты меня погубишь. Всегда хотел… отвести тебя к свету. Там сила… и слава Господня…
Я свирепо глянул на Лилит:
— Сделай что-нибудь! Это достойный человек, и он не заслуживает такой смерти!
— Привыкай быть сильным, мой мальчик. Ты должен уметь делать то, что необходимо.
Я был готов пообещать ей что угодно, готов грозить и умолять, но не успел: Пью умер.
— Зачем тебе понадобилась его жизнь? Разве тебе нужно…
— Я сама решу, что нужно, а что нет! — перебила меня Лилит. — Забудь об абстрактном добре и абстрактном зле. То, что хорошо для Темной Стороны, — благо, что плохо для нее — зло. Пошли, сынок, пришло время многому научиться.
Последние слова послужили сигналом к атаке. Люди Уокера бросились вперед, сосредоточив усилия на Грешнике и Сладкой Отраве. Воздух сгустился от заклинаний и вспышек магической энергии. Боевые маги размахивали амулетами, жезлами и костями-указателями. Мебель разлеталась в щепки, но Грешник и его возлюбленная стояли твердо. Алекс Морриси спрятался под стойкой, утащив с собой Безумца. Он что-то кричал о магической защите Мерлина, которая должна вот-вот сработать, но я не обольщался. Уокер — это голос властей, а Мерлин — мертвый колдун. По крайней мере, пока он спит.
