— Все в порядке, милый, — сказала она. — Когда работаешь на «Необычный Исследователь», он платит за все!
— Я не плачу, — сказал я. Я махнул билетному автомату, и тот покорно позволил нам пройти. немного самодовольно усмехнулся Бетти. — Старый должок Один из поездов начал беспредельничать; люди входили внутрь, а затем он не позволял им выйти снова. Запертые в ловушку пассажиры беспомощно молотили по стенам, моля о помощи.
— Что случилось? — спросила Бетти, округлив глаза. — Что ты сделал?
— Я запугал поезд, — сказал я. — И он отпустил всех
— Мое представление о поездах изменилось, — потрясенно пробормотала Бетти.
Мы спустились на платформу, держась подальше от различных уличных музыкантов. Особенно тех, что исполняли в одиночку четырехголосную партию.
Одно дело бросить несколько монет в шляпу, потому что все мы оказываемся порой в затруднительном положении, но далеко не всегда разумно слушать музыку, которую они исполняют. Музыка действительно может зачаровать в Темной Стороне.
Платформа была переполнена, как обычно. Полдюжины членов племени Гей Варваров, полностью облаченные в кожу и с длинными мечами, а заодно бритыми ногами, проколотыми сосками, и обильным макияжем на лице. Горилла одетая в строгий костюм, вкупе с цилиндром, тростью и моноклем прочно ввинченном в один глаз. Серый пришелец в ажурных чулках и подвязках раздающий листовки. И очень вежливый китайский демон, потягивающий дымящуюся кровь из термоса. В общем обычная толпа.
Направления на табличках предлагали стандартный набор; Шедоус Фолл
[20], Акелдама
[20], улица Богов. Были и другие направления, другие возможности, но для этого вам нужно было спуститься в более глубокие туннели, из которых далеко не все возвращались.
Поезд прогудел точно в срок. Длинная, серебристая пуля, которой предшествовал порыв воздуха, пахнущий другими местами. Вагоны были сплошными стальными трубами, и только сильно укрепленные двери выделялись. Окон не было. Чтобы добраться до различных направлений, поезду приходилось ехать через промежуточные измерения, и ни одно из них вы не пожелали бы увидеть снаружи. Дверь с шипением открылась, и мы с Бетти зашли в ближайший вагон. Сиденья были из недубленой кожи, а стальные стены успокоительно толстыми и прочными. Никто более не захотел войти в наш вагон, несмотря на толпы на платформе.
Поездка до улицы Богов прошла почти без осложнений. Несколько тварей, Которые напали на нас, не смогли войти, и вмятины на стенах почти сгладились, когда поезд прибыл на станцию. Бетти все еще смеялась и болтала, когда мы поднимались по эскалатору на улицу Богов. В Темной Стороне вы быстро привыкаете относиться спокойно к таким вещам.
На улице Богов, вы можете найти почти любую церковь, в которую кто-нибудь верил Они тянутся далеко за горизонт, два длинных ряда организованного поклонения, где боги всегда дома для гостей. Молитвы не только слышат здесь, но и отвечают на них так что стоит проявлять осторожность со сказанным. Никогда не знаешь, кто может их услышать. Наиболее важные существа получают лучшие места, а все остальные ведут дарвиновскую борьбу за выживание. Порой мне кажется, что вся Темная Сторона работает на иронию.
Большинство существ на улице Богов не захотели говорить со мной. На самом деле, большинство из них спрятались в своих церквях за закрытыми дверями и отказались выходить, пока я не уйду. Что вполне понятно — они все еще восстанавливали часть улицы после моего последнего визита.
Но всегда находятся храбрецы решившие показать всем, что они никого не бояться, поэтому несколько из наиболее дерзкие существ небрежно подошли поболтать со мной. Довольно невзрачный на вид священник который заявил, что он воплощение возродившегося Дагона. Стек Великолепный — более или менее гуманоидный пришелец, который утверждал, что очутился здесь из более высокого измерения. И Изысканная Глубина, в облике гитары из церкви Клэптона, который был настолько вальяжным, что казался практически пьяным. Маленький и увертливый Бог Потерянные Вещей бродил вокруг, уклончивый как всегда. Все как один заявили, что ничего не знали о трансляции из загробной жизни, не говор я уже о записи DVD. Большинство из них были весьма заинтригованы этой идеей.
— Она не может быть подлинной, — заявил Дагон. — Я к тому, что мы делаем деньги на вере, а не на веских доказательствах. И если когда-либо были трансляции грядущей жизни, мы бы услышали об этом задолго до этого.
— И сама идея такой записи такая… нищенская, — сказал Стек, скрестив четыре зеленые руки на впалой груди.
— Но это может быть очень хорошо для бизнеса, — заметил Изысканная Глубина, проиграв минорный аккорд на своем Рикенбекере
[21].
Вся группа глубоко задумалась.
— На этом можно сделать деньги, — сказал Дагон. — Серьезные деньги. И ничто так не привлекает больше прихожан, как коммерческий успех. Все любят победителей.
— Но… если эта запись окажется подлинной и достоверной, она послужит доказательством того, что будет «после», — возразил Стек — И последнее, что любой из присутствующие здесь хочет, это железное доказательство этого. Мы черпаем власть от веры и поклонения. Истинная и актуальная запись загробной жизни может многих из нас вывести из бизнеса. Кроме того, большая часть человечества не готова к правде.
задумчиво посмотрел на него.
— Хочешь сказать, ты знаешь, что будет «после»?
Стек неловко поежился, что, учитывая его достаточно жидкую форму, было несколько отталкивающим зрелищем.
— Ну, не совсем. Я может и из более высокого измерения, но не настолько.
— Ты должен иметь веру, — заметил Изысканная Глубина. — Убедительное доказательство истинной природы Рая или Ада только испортит всем жизнь. Одно дело предполагать, другое дело знать.
— Вся эта ситуация вызывает больше вопросов, чем ответов, — сказал я. — Что конкретно записано на DVD? Происходили подобные трансляции из Рая и Ада прежде? И кому они предназначались?
— Друг другу? — предположила Бетти. — Может быть, они просто таким образом… поддерживают контакт.
— Но почему тогда никто и никогда не перехватил раньше одну из этих трансляций? — спросил я. — Почему от вдруг появилась у кого-то в телевизоре, несмотря па все усилия остальных добиться этого? И если кто-то из присутствующих здесь упомянет непостижимое обстоятельство, я рассержусь. Очень серьезно и сильно рассержусь.
