Я улыбнулся показав ему свои зубы. — Не говори так, будто это хорошо.
— Я не стыжусь того, что сделал, — сказал Уокер.
— Но гордишься ли ты чем-нибудь?
— Я горжусь тобой. Один из моих лучших долгосрочных проектов.
— Ты хоть представляешь, как жутко это звучит?
— Я поддерживал мир на Тёмной Стороне тридцать лет и даже больше, — сказал Уокер. — Я не дал Тёмной Стороне разорваться на части, не дал ей выйти за свои границы в уязвимый повседневный мир и даже сумел немного восстановить справедливость на этом пути. Это лучшее, на что ты можешь надеяться в моём положении.
— Когда я оглядываюсь на свою жизнь, — сказал я, — я вижу времена, когда ты мог убить меня, но не сделал этого, когда любой другой на твоём месте сделал бы. Ты этого не сделал, потому что я сын твоего самого старого друга, человека, которого ты предал и преследовал до смерти. Ты не можешь убить меня, Уокер. Я — твоя совесть.
— Продолжай так думать, — сказал Уокер. — Если это поможет тебе чувствовать себя в большей безопасности.
— А что, если я скажу тебе взять свою работу и бросить её? — Ты бы тогда меня убил?
— Я многогранен, — сказал Уокер. — Но не мелочен. Я просто перехожу к следующему кандидату.
На это мне пришлось приподнять бровь. — Ты имеешь в виду кого-то ещё?
— Конечно.
Я ждал, но ему больше нечего было сказать. Я медленно кивнул. — Я должен подумать об этом.
— У меня не так много времени, — сказал Уокер. Но ты подумай об этом, Джон. Мы ещё увидимся.
И он исчез со своего стула, просто исчез. Даже не воспользовался своим переносным временным сдвигом. Знай, у Уокера всегда есть ещё один туз в рукаве.
Я действительно обдумал его предложение. Хотя, должно быть, это было намного больше, чем он говорил. Уокер был не из тех, кто спокойно уходит в долгую ночь. Должно быть, он что-то задумал. Но что, если это не так?
Что, если он всего лишь человек, умирающий слишком рано, отчаянно пытающийся навести порядок, пока ещё есть время? Опыт подсказывает, что он говорил не просто так. Если предложение действительно было искренним? Кого ещё я хотел бы видеть на этой работе, если бы был на месте Уокера? кто-то должен это сделать… и это было очень заманчиво.
Я всегда думал, что Уокер когда-нибудь убьёт меня, или я убью его. Но на Тёмной Стороне дела никогда не идут так, как ты ожидаешь.
Я подумал обо всем, что я мог наконец исправить, имея власть и поддержку от Властей. Всех плохих парней, которых я мог бы уничтожить и отстранить от дела… Да, это было заманчиво. Но может ли это быть первым шагом на пути развращения властью?
Дорога, которая вела к опустошённой Тёмной Стороне будущего, которую я видел во временном сдвиге? Мир, где я был ответственен за смерть всего человечества… Я думал, что избежал этого будущего — но время так любит играть в свои маленькие игры.
Запах ударил меня первым. Этот знакомый, дурной запах, исходящий от кого-то, кто окружён мусором и мёртвыми вещами и ему на это наплевать. Я покорно поднял глаза и конечно же, увидел Эдди Бритву, сидящего напротив меня.
Панк, Божество опасной бритвы, его собственное затхлое и тревожащее я. Болезненно худой, закутанный в слишком большое серое пальто, склеенное скопившейся грязью и жиром, Эдди выглядел ужасно, впрочем, он всегда так выглядел. То же измождённое лицо, коротко остриженные волосы и лихорадочно блестящие глаза. Он держал в руках бутылку дизайнерской воды, а вокруг него жалобно жужжали мухи. Те, что подлетали слишком близко падали замертво.
Когда он заговорил, его голос был низким, сухим и призрачным.
— Что-то витает в воздухе, Джон.
— Я заметил, — сказал я. — Тебе бы следовало повесить себе на шею несколько сосновых лап. Ну, как поживаешь, Эдди? всё ещё спишь с бездомными и выпрашиваешь мелочь?
— Мне не нужно просить милостыню, — торжественно произнёс он. — Как только люди видят, кто я, они бросают в меня деньги и убегают.
Эдди Бритва — единственный Бог, которого я знаю, который спит в подворотне и ест пищу из мусорных контейнеров в качестве формы покаяния. Ему есть за что каяться.
— Чего ты хочешь, Эдди? — устало спросил я. — Похоже, сегодня все чего-то от меня хотят.
— Ты слишком подружился с Уокером, — сказал Эдди Бритва. — Если ты не один из нас, то ты один из них.
— Я ни с кем не встречаюсь, — сказал я. — Кроме Сьюзи. Я иду своей дорогой. И ты это знаешь.
— Вы были близки с новыми Властями с тех пор, как они появились.
— Это так плохо? В их словах есть логика.
— Единственный способ остаться не испорченным властью — это повернуться к ней спиной. Вы должны это знать. Не позволяйте Уокеру убедить вас в правильности своего пути. Не дайте себя обмануть, думая, что вы могли бы забрать его силу и не поддаться ей.
Тёмная Сторона так любит ломать героев. Ты не можешь спасти Тёмную Сторону, Джон. Ты не можешь выкупить Тёмную Сторону. Она не нуждается в спасении, или искуплении. Она служит определенной цели, такая, какая есть. Иначе я бы давно всё это снёс.
— Это не помешало тебе убить целую кучу людей, — осторожно сказал я. — Часто изобретательно ужасными способами.
— Всегда есть те, кто заходит слишком далеко. Плохие люди, которых нужно убивать. Я всегда буду рядом, ради них. Но посмотри, что эта жизнь сделала со мной. Честь может быть суровой хозяйкой. У тебя есть шанс на настоящую жизнь, со Сьюзи. Как ты думаешь, что она почувствует, когда узнает, что ты сидишь с Уокером?
— Расскажи мне, Эдди, — попросил я. — Почему ты никогда не преследовал Уокера? Ты всегда ненавидел его и всё, что он олицетворяет. Может быть, это Голос?
Он слегка улыбнулся, едва шевеля бледными губами. — Я могу двигаться быстрее, чем он говорит. Нет, я никогда не прикасался к нему, потому что… кто-то должен быть главным и лучше дьявол, которого ты знаешь. Уокер, может быть и ублюдок, но он хладнокровный ублюдок. Он не принимает ничью сторону, так что мы все можем ненавидеть его одинаково.
— Но, ты можешь взять его? сказал я.
Эдди Бритва задумался.
— Возможно. У Уокера есть свои секреты, но ведь и у всех нас есть свои секреты.
Я решил сменить тему разговора.
— Так чем же ты занимался в последнее время, Эдди? Убил кого-нибудь интересного?
— Нет. Я… путешествовал. Эдди Бритва беспокойно заёрзал на стуле. — С тех пор, как Мерлин Сатанинское отродье наконец скончался, я чувствую, что обеспокоен… Изменения. Как будто ждёшь, когда разразится буря.
— Я проводил время внизу, в Подземелье, слушал и учился. Есть слухи в тёмных местах, шёпот в тени… Люди и другие, говорили со мной, когда они не хотели говорить ни с кем другим. И уж точно не приходили к Уокеру.
